48 улик - Оутс Джойс Кэрол
Обзор книги 48 улик - Оутс Джойс Кэрол
ОТ АВТОРА МИРОВОГО БЕСТСЕЛЛЕРА «БЛОНДИНКА», ЭКРАНИЗИРОВАННОГО NETFLIX С АНОЙ ДЕ АРМАС В ГЛАВНОЙ РОЛИ.
КЛАУСТРОФОБНЫЙ И ГИПНОТИЗИРУЮЩИЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ТРИЛЛЕР В НЕОБЫЧНОМ ФОРМАТЕ ГЛАВ-ПОДСКАЗОК О ЗАГАДОЧНОМ ИСЧЕЗНОВЕНИИ И ТАЙНЕ, СВЯЗЫВАЮЩЕЙ ДВУХ СЕСТЕР.
Двадцать два года назад ранней весной исчезла М. Моя старшая идеальная сестра просто растворилась в воздухе по пути на работу. Полиции не удалось найти ни улик, ни свидетелей. После нее осталось лишь белое шелковое платье-комбинация и следы на улице, ведущие к дороге. Оказывается, я была последней, кто видел сестру в то утро. Всего лишь отражение в зеркале, но я ведь видела ее?..
За все эти годы полиции удалось отыскать одну-единственную зацепку – кошелек М., брошенный на обочине шоссе, ведущего из города. И никого не смутило, насколько показной была эта улика. Детективы тут же повелись на это, но только не я. Я знаю гораздо больше, чем они могут себе представить. Нужно лишь быть осторожной, чтобы не вызвать их подозрений.
Двадцать два года тайна исчезновения красивой и успешной художницы Маргариты Фулмер оставалась неразгаданной. И лишь 48 подсказок, известных только мне, могут привести к М.
«Не многие писатели способны лучше осветить самые тревожные уголки нашего сознания.» – Seattle Times
«Изысканный роман в жанре саспенса… От этой элегантной, захватывающей истории невозможно оторваться». – Publishers Weekly
«Еще один шедевр повествования от писательницы, которая с поразительным апломбом перескакивает с одного жанра на другой… Амбициозный в тематическом и стилистическом отношении роман, максимально раскрывающий литературный дар автора». – Booklist
«В "48 уликах" Оутс добавила еще одного тревожащего персонажа к своему списку странных героев и создала еще одно пугающее произведение, которое вписывается в обширный канон, которым она по праву славится». – New York Journal of Books
«Последняя книга знаменитой писательницы Джойс Кэрол Оутс – это не просто захватывающая детективная история, но и тщательное изучение характеров, выполненное так, как умеет только она». – Los Angeles Magazine
«Писательница необычайного таланта». – Guardian
«Это глубоко проникновенное и пугающее психологическое исследование. "48 улик" – захватывающий, увлекательный и тревожный роман. Именно таким и должен быть интересный триллер. Его нельзя пропустить». – Reviewing the Evidence
«Калейдоскопический портрет незабываемой женщины, чью память все чтут, но при этом искажают ее». – Kirkus
«Художественный триллер, написанный в форме мемуаров, идеально подходит для всех поклонников "Дейзи Джонс и The Six"». – Katie Couric Media
Джойс Кэрол Оутс
48 улик
Joyce Carol Oates
48 CLUES INTO THE DISAPPEARANCE OF MY SISTER
Copyright © 2023 by Joyce Carol Oates
© Новоселецкая И., перевод на русский язык, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Посвящается Отто Пенцлеру
Часть первая
Глава 1
Шелк.
Белый, воздушный шелк. Лужа шелка, вялыми складками растекшаяся на полу, там, где (предполагает охочий до пикантных зрелищ созерцатель/вуайерист) она обнажила тело, стряхнув с себя платье. Там, где оно соскользнуло с нее, будто змея. Белая змея, белая, как нетронутый снег, как камелии, сползла по ее ногам на пол и с шипением улеглась на ковре.
Бесплотная, невесомая груда шелка, источающая слабый аромат благоуханного женского тела.
Это ли не ключ к разгадке? Платье-комбинация от Диор из тончайшего белого шелка. Оно принадлежит моей сестре М. И оно же было обнаружено на полу ее комнаты.
Сразу же после исчезновения М. 11 апреля 1991 года.
Или этот предмет одежды не имеет особого значения? Так, обычная вещь, случайно попавшаяся на глаза? Несущественная, малозначительная деталь? Не ключ к разгадке?
(В более поздний период истории, в XXI веке уж точно, белое шелковое платье М. исследовали бы на предмет ДНК, в частности, проверили бы, нет ли на нем такой грязной улики, как сперма. Но в 1991 году в маленьком городке Аврора на берегу озера Кайюга в штате Нью-Йорк о судебной экспертологии знали мало, и потому элегантное шелковое платье на бретельках от Диор аккуратно висело на плечиках в гардеробе М., куда его убрала я, заботливая младшая сестра, и все те годы, чистое и опрятное, ждало ее возвращения.)
(Хотя, конечно, шелковое платье на полу в комнате М., наверное, можно счесть «ключом к разгадке», если знать, сама ли М. купила его во время своего трехгодичного пребывания в Нью-Йорке или оно было подарено ей любовником. И если это подарок, тогда от кого?)
(Впрочем, подозрение должно бы вызвать уже то, что платье было брошено в спешке или по небрежности, а ведь М. любила порядок и обычно, уронив на пол что-то из одежды, немедленно поднимала вещь, вешала ее в шкаф или аккуратно складывала и убирала в ящик комода.
Маргарита Фулмер слыла невозмутимой, спокойной, хладнокровной женщиной. Она была скульптором – и по профессии, и по своей природе. Сама обтесывала, лепила, придавала формы, но чужому влиянию не поддавалась.)
(Неряшливость скорее была характерна для Дж. – «проблемной» младшей сестры М. Это она имела привычку бросать на пол в своей комнате одежду, которая копилась там по многу дней, а то и недель, и не позволяла домработнице что-либо трогать в ее спальне. Но поскольку Дж. никуда не пропадала из Авроры, никому дела не было до беспорядка в ее комнате, и за двадцать два года ни у кого не нашлось времени на то, чтобы все там тщательно осмотреть.)
Шелк. Белый, воздушный шелк. Мерцая и переливаясь, соскальзывает с женских бедер, с голого тела цвета слоновой кости, обнажает его с шуршанием, похожим на шипение змеи. И ты смотришь, сама того не желая, ведь подглядывать унизительно, это попрание собственной гордости, самоуважения. Пытаешься не смотреть, однако (беспомощно) наблюдаешь, как легкое платье-комбинация падает на пол, растекается лужицей у бледных обнаженных женских ног.
Глава 2
Зеркало в зеркале.
Именно в зеркале, в котором отражалось другое зеркало, я увидела сестру утром того дня, когда ей предстояло «исчезнуть» из нашей жизни.
То есть мне случилось увидеть именно отражение М., потому как саму Маргариту я (фактически) не видела – только ее силуэт в зеркале.
(О человеке, чей образ [отраженный] мы видим, принято говорить, что это тот или та. Расхожее, но не совсем точное определение. Правда, отражение М., на которое я в тот день взглянула, было отражением [загадочной, непостижимой] М. Я увидела отражение отражения.)
В нашем доме день всегда начинается очень рано. Зимой, еще не рассвело, а мы все уже на ногах, а бывает, и при полном параде.
Тогда был апрель. По-зимнему холодный рассвет медленно – неохотно – рассеивал темноту ночи, словно божественное око, мало-помалу озаряя свинцовое небо.
Я шла вниз и, минуя комнату М., заметила, что дверь отворена, будто ее распахнуло сквозняком. Меня это удивило: обычно М. плотно закрывала дверь, чтобы ни у кого не возникло соблазна зайти и пожелать ей доброго утра. Не устояв перед искушением, я заглянула в комнату сестры и примерно в шести футах от себя в вертикальном зеркале на внутренней стороне полуоткрытой дверцы платяного шкафа увидела отражение М. Сама она находилась в дальнем конце комнаты, стояла перед туалетным столиком с зеркалом. От неожиданности я невольно задержала на ней взгляд, толком даже не сознавая, что вижу призрачное лицо сестры в зеркале на дверце шкафа, в котором отражалось зеркало туалетного столика, – то есть смотрю на ее двойное отражение.
Теперь, двадцать два года спустя, все это вспоминается как некий таинственный сон, разгадку которого за минувшее время я так и не нашла. Напротив, вопросов только прибавилось.
(Возможно, боковым зрением я «увидела» на полу платье от Диор, но в ту минуту этого не сознавала. И если теперь, когда я вспоминаю то мгновение, мне кажется, что я отнюдь не безотчетно обратила на это внимание, значит, мой разум самым изощренным и коварным способом обманывает сам себя.)
(Нет, я не видела, как тонкое платье соскользнуло с голого тела сестры и белой переливчатой лужицей растеклось у ее ног. Я уверена, что не видела этого, хотя кажется, будто та картина стоит перед глазами.)
Зато я совершенно ясно помню, как моя (восхитительная) (обреченная) сестра стояла ко мне спиной в дальнем конце комнаты и расчесывала прямые белокурые волосы с серебристым отливом, отражаясь в вертикальном зеркале, к которому были прикованы мои глаза. Я наблюдала за ней с некой испуганной зачарованностью, а сама думала: «Нет, это запрещено!» Со страхом таращилась на сестру, будто была не взрослой женщиной двадцати пяти лет, сформировавшейся личностью, так сказать, а подростком. Девочкой-подростком, с малых лет благоговевшей перед (надменной, элегантной) сестрой, которая была старше меня на шесть лет.
Когда смотришь в открытую дверь на святая святых чужой жизни, возникает ощущение неловкости: ты боишься, что увидишь другого человека, сестру, в состоянии не предназначенной для твоих глаз интимности – в состоянии наготы.
Была ли М. обнаженной, когда стояла перед зеркалом туалетного столика, отражавшемся в зеркале на дверце шкафа? Белая прямая спина, идеальный изгиб талии, красивые ягодицы, бедра, стройные ноги. Линия позвоночника, изящные запястья, лодыжки.
(Разумеется), сообщая полиции, что я (мельком, совершенно непроизвольно) заглянула в комнату сестры, я ничего не сказала про то, во что была одета М. Если бы кто-то из следователей додумался спросить меня об этом (а ведь ни один не поинтересовался), я бы, морща лоб, ответила: «О, даже не знаю, в халате, наверное. В чем же еще?»
Ничто так не раздражает, как чужое любопытство, стремление постороннего человека сунуть нос в твои тайны.
Не лезьте в личную жизнь моего отца, и в мою тоже. Держитесь от нас подальше, черт бы вас побрал!
Вне сомнения, к тому времени М. уже приняла душ в своей устаревшей ванной с едва функционирующим оборудованием, где, наверное, она долго намывала шампунем длинные роскошные волосы, которые (небезосновательно полагала я) она мыла несколько раз в неделю – из тщеславия. М. гордилась собой, своей внешностью. Природа наделила ее, так сказать, «классической» красотой.
