Джи Майк - Марионетки
Обзор книги Джи Майк - Марионетки
Джи Майк
МАРИОНЕТКИ
Стэнли Гриввз был похож на Санта Клауса. На эдакого ленивого щекастого толстячка с наливным брюшком и доброжелательным взглядом упрятанных под кустистые седые брови круглых, небесно-голубого цвета глазок. Словом, выглядел Гриввз как типичный добряк-дедушка, благодушный и безобидный старикан.
Гриввз занимал должность начальника службы безопасности «Белладжио», и его побаивались все, кому приходилось иметь с ним дело. Его опасались, и не без оснований, даже члены совета директоров. За пятнадцать лет выслуги Гриввз приобрёл недюжинные вес и влияние не только в корпорации, но и во всём Лас-Вегасе. Среди причастных к игорному бизнесу ходили слухи, что он не раз принимал острые решения относительно всякого рода гангстеров и мошенников, решивших поживиться за счёт казино. Их тела потом либо находили истлевшими в пустыне Невада, либо не находили вовсе.
Экстренное совещание Гриввз собрал в своём кабинете, переоборудованным под нужды службы безопасности небольшом номере на втором этаже отеля «Белладжио».
— Сидите, ребята, — бросил он подчинённым, едва появившись в дверях, и вразвалочку направился к своему месту во главе массивного офисного стола красного дерева. — Все в курсе, по какому поводу собрались?
— Знаем, — за всех ответил помощник Гриввза по технической части Алабама Смит. — Я подготовил материалы по трём предыдущим случаям, шеф.
— Спасибо, сынок, — Гриввз коротко кивнул. Смит был его выдвиженцем. Гриввз одно время служил в ФБР вместе с отцом Алабамы, обещал тому позаботиться о сыне и пригласил парня в штат сразу по окончании Гарварда. Поговаривали, что молодой исполнительный вундеркинд-ковбой займёт после отставки босса его место. — Спасибо, — повторил Гриввз. — Материалы мы внимательно просмотрим, но чуть позже. Что по последнему случаю, Мазафака?
— Всё под факаным контролем, босс, — пробасил чернокожий здоровяк Лерой Джонсон, командир силовиков и правая рука Гриввза. Личина невежественного глуповатого негра, матерщинника и грубияна, была его жизненным амплуа. Мало кто знал, что под внешностью недалёкого косноязычного сквернослова скрывается сугубый профессионал из зелёных беретов, решительный и жёсткий. Мазафакой Лерой называл любого, к кому не испытывал симпатии, в том числе и себя, когда ему случалось дать промашку. Бранное словцо прилипло и в результате превратилось в кличку, которой Лерой даже гордился. — Факер всё ещё в казино, босс, — продолжил Мазафака. — Выигрывает факаные деньги, бастард. Ребята у него на хвосте, как только мазафака закончит, его станут пасти. Завтра мы будем знать, откуда взялась эта дырка в жопе и кто его факаные дружки.
— Хорошо, — Гриввз обернулся к последнему из присутствующих. — Алабама сейчас прокрутит нам съёмку, Князь. Мне понадобится твоё заключение, так что будь любезен, смотри внимательно.
Князем называли Андрея Трубецкого, выходца из русских эмигрантов. Был он среднего роста, строен и худощав, даже субтилен. Однофамилец знаменитого декабриста и его отдалённый потомок считался непререкаемым специалистом по всем видам азартных игр, способам мошенничества и методам борьбы с ними. Признаки породы, пронесённые сквозь несколько поколений, явно читались и на его холёном аристократическом лице, и в умных спокойных глазах под стёклами дорогих очков.
— Приступим, — Гриввз встал и заходил по комнате. — Даю вводную. За последнюю неделю нам нанесли урон в восемь миллионов долларов. Это не считая того парня, который занимается отъёмом денег прямо сейчас, и которого, если верить Мазафаке, сегодня основательно пропасут. Первый удар был нанесён во вторник, и мы тогда не придали ему особого значения. Давай, сынок, покажи нам того парня.
Алабама придвинул к себе клавиатуру от вделанного в крышку стола устройства. Пальцы помощника по технической части забегали по кнопкам. Через несколько секунд дальняя стена кабинета изменила цвет с бежевого на матовый и превратилась в экран, на котором застыло изображение остролицего болезненно-бледного парня в очках.
— Первый фигурант, — прокомментировал Алабама. — Имя — Кристофер Брук. Двадцать восемь лет, студент-недоучка. Четыре года назад в «МЖМ Гранд» проиграл все свои сбережения. Взял кредит под залог принадлежавшей семье недвижимости. Проиграл. Дело в суде против «МЖМ Гранд» проиграл также. С тех пор опустился, жил на случайные заработки, пристрастился к травке. Теперь главное. Во вторник появился в «Белладжио». Обменял тридцать грандов и проследовал в ВИП-зал. Там поставил десять грандов, нашу максимальную ставку, на номер. Номер выиграл, Бруку выплатили триста шестьдесят грандов, но парень и в лице не изменился, даже не обрадовался, словно этот выигрыш был запланирован. В течение следующего получаса продолжал ставить по десять грандов на номера. Из тринадцати спинов угадал ещё пять раз. Таким образом, общий выигрыш составил почти два миллиона долларов. Деньги Брук потребовал наличными, которые и получил в стодолларовых купюрах. Упаковал в принесённый с собой кейс. Что делал, покинув «Белладжио», неизвестно. Той же ночью был сбит автомобилем на углу Тропикана авеню и бульвара Рэйнбоу. Погиб на месте. Водитель автомобиля скрылся, полиция ведёт розыск, но обнаружить его пока не удалось. Выигранных денег не удалось обнаружить также.
С минуту присутствующие молчали. Сам по себе случай был, хотя и крайне редкий, но не сверхъестественный. Сумасшедшая удача, с неба свалившееся счастье — именно за этим рвались в казино тысячи и тысячи игроков. И иногда чудо случалось — офисный клерк, мусорщик или домохозяйка ловили птицу удачи за хвост, срывая миллионные банки и джек-поты.
— Давай видеозапись, — велел, наконец, Гриввз. — Ускоренную.
Минут десять присутствующие внимательно наблюдали, как Кристофер Брук, ни разу не изменившись в лице, отнимал у казино два миллиона.
— Князь, что скажешь? — подал голос Гриввз, едва запись закончилась.
Андрей Трубецкой пожал плечами.
— Разочарую вас, господа, — медленно и слегка насмешливо сказал он. — Этот джентльмен играл абсолютно честно. Кроме того, могу однозначно утверждать, что он не пользовался ни одной из знакомых мне противорулеточных систем.
— А что с них толку, с систем этих факаных, — встрял Мазафака. — По мне так пусть хоть по ста системам играет, всё равно он в факаном кульке, раз уж подсел на факаную рулетку.
— Не скажи, — возразил Князь. — Среди противорулеточных систем встречаются весьма конкурентоспособные. Взять хотя бы Мартингейл, Даламбер или систему Натансона. Но, во-первых, они все не годятся для игры на номер, а пригодны лишь, если понтёр ставит на сектора или на красное-чёрное. А во-вторых…
— Довольно, — прервал Гриввз. — Алабама, давай следующего.
На этот раз на экране появилась фотография древнего старика в инвалидной коляске.
— Джереми Уайт, — представил старика Алабама Смит, — восьмидесяти шести лет, пациент приюта для престарелых. Бывший профессиональный игрок. Плюсовой игрок, к тому же. Не сумел вовремя бросить, и в возрасте семидесяти лет проиграл всё состояние. С тех пор находился на попечении государства. Появился в казино в четверг, то есть через два дня после Брука. Тот же сценарий — обменял тридцать грандов, поставил десять из них на номер. Первые два раза, правда, не угадал. Зато угадал в третий. Ну, а дальше та же история. Восемь угаданных номеров за полчаса. Почти три миллиона. Деньги получил наличными. Согласно показаниям швейцара, покинув казино, сел в поджидавшую его машину, которая сразу умчалась. Тело Уайта найдено наутро, в подвале нежилой двухэтажки на окраине города. Без каких-либо признаков жизни. И, разумеется, без каких-либо признаков денег. По заключению патологоанатома, смерть наступила в пределах двух-трёх часов после того, как Уайт покинул казино. Причина — обширный инфаркт.
— Хорошо, запись, — коротко бросил Гриввз.
— Полный ноль, — пожал плечами Князь, когда запись закончилась. — Игра велась честно. Ни о каких системах не может быть и речи. Пожилой джентльмен, в общем-то, вёл себя, словно выполнял хорошо знакомую и нудную работу. Которую с честью завершил и, утерев со лба трудовой пот, отправился восвояси. В приют.
— Приют теперь у него вечный, — сурово сказал Гриввз. — Следующий.
— Анн-Мари Лекруа, — на этот раз на фотографии оказалась изображена молодая женщина. — Тридцать лет. Вдова Эжена Лекруа, проигравшего их общее состояние и покончившего с собой тремя годами раньше. После смерти мужа по некоторым сведениям подрабатывала проституцией. Та же история. Казино, рулетка, обменяла тридцать грандов, сорвала за полчаса три с лишним лимона и была такова. Деньги, как обычно — наличными. При выходе из казино села в машину. Серый «Кадиллак», последняя модель. Машину мы пробили. Взята в рент месяц назад твоим соотечественником, Князь, русским по имени Алекс Шарков. Место жительства Шаркова установлено, машина стоит в гараже. А вот куда делась Анн-Мари Лекруа, неизвестно. И куда деньги — соответственно, тоже. Домой она не вернулась, и, если экстраполировать два предыдущих случая, то можно предположить, что…
