Виталий Новиков - Ограбление по-русски. сценарий
Обзор книги Виталий Новиков - Ограбление по-русски. сценарий
Ограбление по-русски
сценарий
Виталий Новиков
© Виталий Новиков, 2016
ISBN 978-5-4483-2722-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Отделение милиции. Дежурка. Работает телевизор. Идёт блок новостей. Майор с короткой стрижкой что-то пишет в журнале. В дежурку входит старший лейтенант Максим Орлов в бронежилете с автоматом Калашникова наперевес. Он кладёт фуражку на сейф.
– Тебе чего, Макс? – обращается к старшему лейтенанту майор.
– Кажется, забыл расписаться в журнале.
– Сейчас.
Майор смотрит в журнал.
– Не забыл. Всё в порядке. Расписался, как положено.
– Иван, сделай телек погромче, – просит Максим и садится на стул.
На экране телевизора инкассаторская машина с открытой боковой дверцей. У дверцы лежит мёртвый инкассатор. Камера уходит в сторону. Около машины суетятся милиционеры и люди в штатском. Женщина в милицейской форме звонит по сотовому телефону. Голос ведущей за кадром:
– Сегодня в Москве на Никулинской улице было совершено дерзкое нападение на машину инкассаторов. Двое инкассаторов убиты. Один находится в больнице в тяжёлом состоянии. Нападавшим удалось скрыться. По оперативным данным грабители похитили 2оо миллионов рублей и 42 тысячи евро. Сотрудники милиции просят свидетелей этого преступления позвонить по телефону…
– Ничего себе! 200 лимонов – это сколько? – Иван пультом убавил звук.
– Пять миллионов евро. Примерно, – говорит Максим.
– Это ж на всю жизнь хватит.
– На две жизни хватит.
– Если с умом тратить, можно и увеличить сумму. Можно деньги на счёт положить в банке под проценты.
– А, если поймают, то никакие миллионы уже будут не нужны.
– Нет. Не поймают.
– Почему?
– Смотри, как грамотно ребята всё сделали. Не поймают.
– А ты бы, что сделал, если бы украл несколько миллионов баксов?
– Как что? Залёг бы на дно.
– Смылся бы за границу?
– Нет. Это опасно. Подозрительно очень. Не суетился бы. Жил бы, как жил.
– Странный ты, Иван. Ты так рассуждаешь, как будто бы ты на стороне этих преступников; как будто бы сам хотел оказаться на их месте.
– Да ты что, Макс. Это ж я так. Гипотетически.
Улица Москвы. Темно. Осень. В патрульной машине на заднем сиденье сидят Максим Орлов и Александр Шубин – старший сержант. Оба в бронежилетах с автоматами. Максиму – 28 лет, Александру – 26. Водитель младший сержант открывает дверцу.
– Лёх, и купи ещё шоколадку, – окликает его Шубин.
– Какую тебе?
– Батончик какой-нибудь.
Водитель ушёл.
– Сань, ты слышал, сегодня инкассаторскую машину грабанули в Москве, – говорит Максим.
– Сколько взяли?
– Двести миллионов рублей и ещё кажется сорок тысяч евро.
– Вот это да! Молодцы.
– Ты бы смог так?
Шубин задумался.
– Это очень круто, Макс. Это такие бабки. Не знаю. Ты слышал, Олег Окунев – опер купил новую тачку?
– Какую?
– Иномарку. Кажется за пятьсот штук рублей.
– Не хило. Откуда у него такие бабки?
– Кредит брал.
– Я думаю, у него есть ещё какой-то доход.
– А то.
– На чём же он делает бабки?
– Известно на чём: крышует кого-то.
– Кого? Он, что такой крутой?
– Ну, Макс, ты же знаешь у оперов больше возможностей, чем у нас.
– Согласен. Нам надо тоже думать о том, как подниматься в люди.
– Может, попробуем крышевать бизнесменов.
– Кого? У всех уже есть крыша.
– Ты уверен?
Квартира Орлова. Орлов в комнате смотрит телевизор. Он сидит на кровати и пьёт пиво из бутылки. По телевизору идёт передача «Давай поженимся». В комнату входит подруга Орлова Ирина. Ей 23 года, у неё симпатичное лицо, хорошая фигура, тёмно-русые волнистые волосы. Она в синем халате. В руке у неё бутерброд.
– Ну что, кто тут жених? – спрашивает Ирина.
– Дебил какой-то. Учитель математики.
– Откуда он бабок взял, чтобы попасть на передачу.
– По блату наверно пролез.
Ирина кладёт недоеденный бутерброд на стол, потом садится к Максиму и прижимается к нему.
– Ты чего такой сердитый?
– Нормальный.
– Я же вижу.
– Просто устал.
– Машину, когда заберёшь из сервиса?
– Мне ещё надо две штуки найти, чтобы полностью расплатиться со слесарем.
– Максик, а мы будем брать в кредит новую машину?
– На какие шишы?
– Ты же сам говорил: продадим эту, а то, что не будет хватать, возьмём в кредит.
– С этой много не выручишь, максимум пятьдесят штук. А кредит будет висеть на мне лет пять. Это же кабала. С моей-то зарплатой…
– Ну, ты же как-то ещё находишь деньги.
– Как-то. Тебе бы так находить. За это и посадить могут.
– Ну, ты же сам хотел в кредит…
– Хотел да расхотел.
Ирина отсаживается чуть в сторону от Максима.
– Что, без новой тачки я тебе не нужен? – зло цедит сквозь зубы Максим.
– Зачем ты так?
Ирина уходит из комнаты.
– Ир, – зовёт её Максим.
Максим ставит пустую бутылку на пол, смотрит телевизор. Слышен звонок телефона.
Ирина приносит телефон.
– Тебя.
– Алло. А Андреич. Привет. Завтра. Лады. Договорились. Хорошо, хорошо. Давай до завтра.
Максим отключил связь и бросил телефон на кровать.
– Андреич зовёт на шашлыки.
– Меня возьмёшь?
– Нет. Он хочет, чтобы был мальчишник.
– Кто ещё будет?
– Мужики – его друзья.
Деревня. Задняя часть двора. На мангале готовятся шашлыки. За перекошенным забором из подгнившего штакетника видны кусты, речка; за речкой лес. С другой стороны бревенчатый старый дом. На стенах облезла зелёная краска.
Владимир Даниленко (Андреич) переворачивает шампуры с шашлыками. Рядом за деревянным столом Орлов режет хлеб.
– Хоть бы не было дождя. – Даниленко смотрит на небо. Ему 43 года. Он полноват.
– Шашлык уже почти готов. Если будет дождь, пойдём в дом, – говорит Орлов.
– Я дома не люблю отдыхать. Люблю природу.
Даниленко у стола ножом снимает шашлык в глубокую тарелку. На столе нехитрая закуска: помидоры, две банки кильки, чёрный хлеб, тарелка с солёными огурцами и пакет сока. Посреди стола стоит литровая бутылка водки.
Даниленко и Орлов выпивают из гранёных рюмок. Закусывают.
– Я своей сказал, что у тебя мальчишник будет, – говорит Максим.
– Не хотела наверно одного пускать, – замечает Даниленко.
– Мне по фигу. Научен уже. Был я уже женат. Надо бабу тренировать. Нельзя потакать её желаниям. Правильно я говорю, Андреич?
– Ну. – Андреич жуёт шашлык. – Как сказать, как сказать.
– Вот ты взял и поехал один в деревню. Вальке то твоей – это может быть тоже не понравилось.
– Сравнил. Сколько лет мы уже прожили. У нас двое детей. А раньше я такое вытворял. Ни в сказке сказать, ни пером описать.
– И что Валька?
– Терпела.
– Вот. А ты говоришь: как сказать. Сам-то натренировал свою жену.
– А ты боишься Ирку потерять.
– С чего это?
– Сказал: мальчишник, мужики. Не сказал правду.
– Ну да, ты в чём-то прав. Не охота без бабы совсем оставаться. У тебя как в семье то? Как дети?
– Оболтусы.
– Оба?
– Да.
– Один машину разбил друга. С Валькой по родственникам деньги собирали, чтобы отдать другу.
– Много денег?
– Пятнадцать тысяч рублей.
– Так это немного.
– Ага, с нашими зарплатами.
– Второй ещё в школе учится; учиться не хочет, двоечник.
– Дела. Рожай после этого детей.
Даниленко махнул рукой.
– Я уже давно на всё это не обращаю внимания. Как будто плывёшь себе по течению и плывёшь.
– Хреново.
– Это почему?
– По-другому то не получается.
– А ты никогда не задумывался, Андреич, что эта жизнь нам дана один раз?
– Ну и что?
– А то, что эту одну жизнь мы проживаем тухло, скучно.
– Не пойму, к чему ты клонишь.
Орлов и Даниленко ещё выпивают водки.
– Я к тому клоню, что трусы мы. Не можем решиться на какое-нибудь серьёзное дело, чтобы потом красиво жить, а не прозябать в нищете.
– Украсть что ли чего?
– Например. И не штуку баксов, а миллионов десять. Так чтобы на всю жизнь хватило.
– Посадят ведь.
– Ты посмотри: много, кого сажают?
– Кого-то сажают.
– Надо всё с умом делать, тогда не поймают и не посадят.
– А что красть-то? Всё до нас уже украли.
– Ты новости смотришь по телевизору?
– Редко.
– Слышал. В Москве напали на машину с инкассаторами.
– Нет.
– Двести миллионов рублей забрали и ещё в валюте приличную сумму.
– Лихо.
– Я не пойму, Макс, ты мне предлагаешь ограбить инкассаторов что ли?
– К примеру.
– Ты с ума сошёл? Ладно, ты, а у меня же семья, дети.
– Ты сам говорил, что тебе – это всё уже до лампочки.
– И у тебя уже план есть?
– Пока нет. Только думаю.
– А с инкассаторами что делать? Валить?
– Получается что валить.
– Это же пожизняк или лет двадцать-двадцать пять.
