Роберт Блох - С любовью к поэзии
Обзор книги Роберт Блох - С любовью к поэзии
Роберт Блох
С любовью к поэзии
Мисс Кент подошла к двери коттеджа и коротко постучала. Место это показалось ей весьма милым и напоминало жилище Белого Кролика из «Алисы в Стране Чудес».
Когда же дверь распахнулась и перед ней предстал хозяин дома, девушка почувствовала, как у нее перехватило дыхание: если не считать длины ушей, стоявший перед ней мужчина сам мог бы вполне сойти за Белого Кролика! Он был маленьким, бледным, с розоватыми глазами, с широким, даже каким-то растянутым ртом, подбородок практически отсутствовал, все его лицо как бы постепенно переходило в нос, да одет он был в клетчатый жилет. Пока мисс Кент в изумлении глазела на него, мужчина покосился на часы.
— Мне нужен Дики Фейн, — наконец проговорила мисс Кент.
Мужчина чуть прищурился и улыбнулся.
— Пожалуйста, проходите, — пригласил он.
Мисс Кент переступила порог и очутилась в холле, обшитом панелями и обставленном мебелью периода расцвета викторианской эпохи, что лишь усиливало его сходство с миром Льюиса Кэррола в иллюстрациях Тэнниела.
— Меня зовут Арчибальд Поуп, — мягко произнес невысокий человечек. — А вы, как я полагаю, та самая леди, которая написала, что хотела бы устроиться к нам секретаршей.
— Совершенно верно, — кивнула девушка. — Мистер Фейн дома?
Человечек кивнул.
— Будьте любезны, пройдите сюда… — он указал рукой в сторону двери, за которой располагалась небольшая, похожая на служебный кабинет гостиная. Вдоль стен стояли шкафы с выдвижными ящиками, а середину комнаты занимал большой письменный стол с электрической пишущей машинкой и лампой дневного света.
Мистер Поуп прошел за письменный стол и уселся в кресло.
— А теперь, если не возражаете, я хотел бы ознакомиться с вашими рекомендациями, — сказал он.
Мисс Кент заколебалась.
— Но, насколько я поняла, секретаршу приглашал мистер Фейн.
— Именно так, — человек склонил голову. — Я и есть Дики Фейн.
— Но…
Мистер Поуп вздохнул.
— Вас разочаровал тот факт, что я предпочитаю писать под псевдонимом? — спросил он. — С учетом несколько э-э… жестокой фабулы большинства моих сюжетов, подобный ход представляется мне вполне разумным.
Мисс Кент слегка покраснела.
— Дело не в этом, — призналась она. — Надеюсь, вы не обидитесь на меня, мистер Поуп, но вы не очень-то похожи на писателя.
Мистер Поуп радостно захохотал и откинулся на спинку кресла, одновременно проводя ладонью по белоснежным волосам.
— Совершенно верно, моя дорогая леди! — почти торжественно сказал он. — Я совсем не похож на писателя, вы правы. Благодаря фотографиям на книжных обложках мы сейчас получили представление о том, как выглядит писатель. Этакий хмурый молодой неандерталец с небритой щетиной на подбородке, которая топорщится под стать «ежику», украшающему его голову. Носит белую майку, под которой волосатую грудь, скорее всего, украшает цепочка с массой побрякушек. Таким вы представляете себе современного писателя, не так ли?
— Если мне не изменяет память, — пробормотала мисс Кент, — как раз такая фотография украшает все книги Дики Фейна.
— Вы правы, — кивнул мистер Поуп. — Фотографу позировал специально нанятый человек, если быть более точным — грек, работающий мойщиком посуды в одном из ресторанов Сохо, которого отыскал мой торговый агент. Он совсем неграмотен и однако же так похож на современного писателя. Его неумение читать и писать отчасти и подчеркивает это сходство. Как бы то ни было, я допускаю, что такой прием способствует раскупаемости моих книг.
— Я вас понимаю, — сказала мисс Кент.
— Вы, возможно, разочарованы? — мягко спросил мистер Поуп. — У меня и раньше возникали проблемы с секретаршами. Они приходили ко мне в надежде увидеть лохматого молодого злодея, неуклюжего мужлана, который реагирует на блондинок подобно павловским собакам, истекающим слюной при звуке колокольчика. Если вы настроены так же, нам, пожалуй, нет смысла продолжать эту беседу.
Мисс Кент покачала головой.
— Совсем наоборот, — сказала она, — я испытываю настоящее облегчение. — Девушка покопалась в сумочке и извлекла из нее пачку писем. — Пожалуйста, вот мои рекомендации.
Благодарю вас, — мистер Поуп мельком глянул на бумаги и положил их на свой письменный стол. — Полагаю, вы умеете печатать на машинке, вести делопроизводство, знаете стенографию и в целом отвечаете тем требованиям, которые я изложил в «Таймс». Но это не главное. Если вы пришли не в расчете получить место под боком у крепкого молодого мужчины, то позвольте поинтересоваться, что движет вами?
— Видите ли, я страстная почитательница Дики Фейна, — честно призналась мисс Кент. — И прочитала все ваши книги.
— В самом деле? — мистер Поуп окинул взглядом книжные полки и улыбнулся. — Все? Тогда вы, возможно, соблаговолите высказать свое мнение о них. Как вам понравилась первая?
— «Мистер Дье берет ружье»? — спросила девушка. — Мне показалось, что вы попали в цель.
Мистер Поуп улыбнулся.
— А как насчет «Мистер Клож берет нож»?
— Потрясающе!
— А «Мистер Глитву берет бритву»?
— Пронзительный роман!
— Потом была «Мистер Флину берет дубину».
— Сногсшибательно!
— Ну, а последняя — «Мистер Мор берет топор»?
— Мурашки по коже! Здесь вам лучше всего удались характеры героев. Вы словно вскрываете их суть и позволяете читателю влезть в их шкуру.
Мистер Поуп с сияющим видом снова откинулся в кресле.
— Мне просто повезло, что вы оказались столь вдумчивым и тонким критиком. Считайте, что с сегодняшнего дня вы приняты на работу. Наши условия — комната, стол и двадцать фунтов в неделю — устроят вас?
— Это было чудесно, мистер Поуп, — мисс Кент чуть заколебалась. — Но мне бы хотелось снять комнату в деревне…
— Какая ерунда, моя дорогая! Конечно же, вы остановитесь у меня. Места здесь вполне достаточно, а кроме того, уверяю вас — я превосходный повар. Сдается мне, что холодная баранина не вполне в вашем вкусе, а кроме нее в деревенских харчевнях вы, пожалуй, ничего и не найдете.
— Да, но…
Мистер Поуп оглядел себя и криво усмехнулся.
— Уверяю вас, что меня не стоит опасаться. Если же вас беспокоит, как отнесутся к этому соседи, то должен сказать, что на полмили вокруг нет ни единой живой души. Из ваших рекомендательных писем я понял, что вы одна на целом свете, и потому не вижу какой-либо причины для скандала. А поскольку мне часто приходится работать по ночам, ваше присутствие будет удобным для нас обоих.
Мисс Кент нервно откинула прядь белокурых волос.
— Хорошо, я принимаю ваши условия, — сказала она. — Когда мне приступить к работе?
— Немедленно, — мистер Поуп энергично потер ладони. — Моя следующая рукопись должна попасть на стол редактора через две недели.
— Превосходно!
Мистер Поуп вздохнул.
— Не уверен, ведь я пока не написал ни строчки.
— И это, полагаю, представляет собой главную трудность. Не можете никак выстроить сюжетную линию?
Человечек покачал головой.
— Мне кажется, вы меня не поняли. Сюжет, фабула не столь важны. Вы же читали мои книги, тогда как романы других авторов отшвыривали прочь Из чего состоит, на чем строится весь сюжет? Дики Фейн выступает этаким Частным Лицом, который и пишет от первого лица, хотя и не совсем так, как принято у некоторых других авторов. Как-то раз он спотыкается о труп прекрасной молодой женщины и будучи чужд некрофильских наклонностей, решает заняться расследованием преступления. По ходу событий Дики вступает в схватки с головорезами, крушит их, сам получает удары; жаркие полногрудые красотки заключают его в свои объятия, и он не остается к ним безучастным. В конце концов выясняется, что настоящим убийцей оказывается самая соблазнительная и сладострастная женщина и Фейн стреляет ей в зад, в пупок или побеждает в рукопашной схватке. Однако фабула, остается все-таки чем-то вторичным по отношению к собственно цели рукописи.
— Но разве цель состоит не в том, чтобы отыскать убийцу?
— Для читателя — да, но не для автора. При сочинении романа, главное для него заключается в том, чтобы отыскать само преступление.
— Раньше я об этом как-то не задумывалась, — кивнула мисс Кент. — А это что, так важно, да?
— Ну конечно же! Это и есть основная посылка всех моих произведений. Как-то раз у меня в мозгу занозой засел один оборот — самый обычный, на который почти никто никогда не обращает внимания. Идеальная справедливость.[1] И с тех пор я стал думать о преступлении в рифмах, а названия книг явились естественным следствием этого. Но в каждом деле реальное убийство оставалось всегда на первом месте.
