Катерина Кириченко - Отстегните ремни
Обзор книги Катерина Кириченко - Отстегните ремни
Катерина Кириченко Отстегните ремни
Большое спасибо всем, кто мне помогал.
И всем остальным — тоже.
С Россией всегда так — любуешься и плачешь, а присмотришься к тому, чем любуешься, так и вырвать может.
Виктор Пелевин
А если б не было в нашей жизни горя, то лучше б не было, хуже было бы. Потому что тогда и… счастья бы тоже не было, и не было бы надежды. Вот.
Братья Стругацкие
День первый
Самолет взревел моторами и пошел на снижение. В иллюминаторе появились сначала густые облака, а когда мы из них вынырнули — потянулся грустный и пасмурный пейзаж из выстриженных лесов, грязновато-бурых озер и дачных поселков. В поселках удивляли две вещи: во-первых, почему при таком количестве лесов и вообще пространства, дачным поселкам отводится так мало места? Дома стоят просто друг у друга на голове, почти не имея участков (дом — вокруг забор, дом — опять вокруг забор…) Во-вторых, откуда в России в двадцать первом веке вдруг взялся этот странный нерусский тип архитектуры? Все домики, как один, были не деревянные, а кирпичные, большинство — из противного ярко-рыжего кирпича, эдакие мини-замки этажа по три, а то и по четыре, и почти все украшены какими-то башенками и полукруглыми арками в псевдоготическом стиле… Какая вообще безвкусица и отсутствие индивидуализма!
Пока я рассматривала открывшуюся мне печальную картину Подмосковья, пилот объявил по радио «пристегните ремни и выключите телефоны». Я пристегнулась, а телефон я никогда и не включаю при полете. Сидевшие передо мной мужчины с заметно покрасневшими за время полета лысинами, все время распивавшие коньяк и закусывавшие чипсами, и только полчаса назад, наконец, задремавшие, проснулись и, наоборот, оба немедленно включили свои телефоны. Я стала подсматривать, — просто стало интересно, — чем вызвано такое чувство противоречия, может, у них дела неотложные какие? Но нет, дел не оказалось. Один из них просто заиграл во что-то типа «тетриса» на своем мобильнике, второй же пищал кнопками и что-то там смотрел, может, эсэмэску кому решил послать? Да-а-а, подумала я, русский народ никогда не понимал порядка и дисциплины, а слушаться готов был лишь под кнутом. И как их только отучили курить в туалетах самолета? Били, что ли? А что ждет Россию, когда и до нее докатится мировое поветрие полного запрета курения во всех общественных местах, включая рестораны и бары?!
Самолет тем временем удачно приземлился, все дружно похлопали пилоту и, немедленно повскакивав со своих мест, потянулись по салону к выходу. Выход, понятное дело, еще был закрыт. Толкая друг дружку объемной ручной кладью, народ ужался, чтобы хоть куда-то продвинуться. В затылок задышали перегаром. Мне кажется, в России всегда так было: если вперед идти уже больше некуда, то для видимости некого движения народ просто начинает утрамбовываться плотнее. Поддавшись общему настроению, я тоже зачем-то вылезла в проход, — дурной пример заразителен. Ну и духотища! Подачу кислорода уже отключили, экономит «Аэрофлот» родимый. Эх, надо было, конечно, лететь KLM, и что меня потянуло на экзотику? Мне в спину довольно больно уперлось что-то жесткое и угловатое. Где-то сзади истошно заорал ребенок. Вперед было не пройти, к тому же у меня возник какой-то внутренний протест: утрамбовываться принципиально не хотелось, хотелось держать нормальную цивилизованную дистанцию, чего бы это ни стоило, а стоило это того, что приходилось сдерживать спиной напирающую толпу, которая видя, что я недостаточно прилегла грудью к спине впереди стоящего, давила еще сильнее. Убирали пробелы, уравнивали очередь. И зачем они так давят? Все равно никого не оставят в самолете, всех выпустят, а не выйдешь сам — выгонят, ведь обратный рейс тоже денег стоит! Да и в город мы выйдем не в том порядке, в каком покинули салон, а в лотерейной последовательности: чей багаж приедет первым на ленте.
Меня охватили Тоска и Сомнения. Стоило ли мне, после всех этих лет, приезжать в Россию? Сидела бы в своей Голландии и дальше… Куда я еду? Сколько я здесь не была? Выходило, что с момента, что я, как потом оказалось, навсегда покинула родину, прошло ровно четырнадцать лет. Как быстро куда-то спешит по своим космическим делам время, безжалостно увлекая нас за собою! Половина пути уже пройдена, а к чему все это было и о чем? Кто я вообще такая: та девочка в узких джинсах, с дешевым чемоданом, садящаяся в увозящий ее в неизвестность международный автобус, или уже сложившийся взрослый человек, успевший немало увидеть и пережить? Я попыталась увидеть себя со стороны, стоящей в душном салоне самолета, посреди напирающей толпы бывших соотечественников, и с замиранием сердца готовящейся впервые за многие годы окунуться в страну, которую я совсем почти уже забыла, и весьма противоречивую информацию о которой я давно уже получала в основном из западных СМИ да из нечасто доходивших и еще более запутывавших меня телесериалов типа «Бригада» или циничных книг вроде «Духлесс».
Слишком худая для своего высокого роста, с копной вечно растрепанных длинных вьющихся волос соломенного цвета, я все еще выглядела лет на двадцать пять. Слегка выдавали меня только недавно появившиеся морщины, расходящиеся лучиками от внешних уголков глаз, и взгляд, уже лишенный наивной молодежной эйфории. Одевалась я по-европейски небрежно и расслабленно, беззаботно комбинируя протертые джинсы с изящными приталенными пиджачками голландских и бельгийских дизайнеров, обувь предпочитала удобную, а аксессуары — недешевые. Косметикой же и вовсе пользовалась редко. Недавно мне стукнуло тридцать четыре, и, почему-то впервые не обрадовавшись своему дню рождения, я улетела в гордом одиночестве туда, где заведомо не могла встретить ни одного знакомого лица (выбор наобум пал на Исландию). Бесцельно пробродив весь день по улицам и забившись, усталая, в уютный ресторан, я заказала отличнейший ужин, позволив себе роскошь запить его арманьяком моего года рождения. Голландские друзья покрутили пальцем у виска, найдя мою выходку излишне эксцентричной, но мне (что тоже приятно) наконец-то было наплевать, кто и что обо мне думает.
Причиной моего приезда в Москву был Макс. Потратив годы на то, чтобы свить себе приличное гнездо в маленькой, но гордой европейской державе, открыть и наладить собственный бизнес, завести новые привычки и друзей, я как-то совершенно безысходно никак не могла там устроить свою личную жизнь. От прилизанных и насмерть перепуганных десятилетиями женской эмансипации голландских ухажеров мне совершенно не пахло мужчинами, к тому же в них мучительно недоставало чего-то «настоящего», хотя определить, чего именно, я так никогда и не могла. Русских же в Голландии жило совсем немного, и в массе своей они прозябали, коротая однообразную жизнь на социальные пособия, постоянно жалуясь на все вокруг, выливая ушатами грязь на дождливый климат и действительно неблагозвучный голландский язык, охотно впадая в столь модные в Европе депрессии и не вызывая во мне никакого интереса. Годы проходили мимо в коротких и не оставляющих никакого послевкусья романах, и я уже начала было подумывать завести собаку (говорят, они скрашивают одиночество совсем не хуже, а порой — гораздо лучше людей), как вдруг, совершенно неожиданно для себя, кажется, сильно влюбилась.
Старательно и с любовью свитый по веточкам, а позже набравший уверенности и хорошо вставший на ноги, мой маленький, но удивительно стабильный бизнес занимался тем, что помогал «состоятельным господам» из России обзавестись «элитной» недвижимостью в Европе (идиотская, не помню откуда почерпнутая фраза, произносящаяся мной обычно исключительно в ироничном тоне). У меня был снят небольшой, но симпатичный офис, расположенный на первом этаже старинного дома в тихом старом центре Амстердама в Иордане, где на меня работали четыре человека. Я же взяла на себя работу с русскими клиентами, а в их отсутствие заезжала в офис на несколько часов в день, в основном устраиваясь с чашкой мятного чая в тихом внутреннем дворике, чтобы проверить бумаги и отдать какие-то распоряжения, а остальное время проводила как хотела. Денег я зарабатывала не много и не мало, в основном, можно сказать, мне на все хватало. Ну, конечно, если судить по скромным европейским стандартам, лишенным великорусского размаха.
На дворе стоял необычно теплый март. Сквозь распахнутые окна моего офиса в комнаты проникали уже слегка припекающие солнечные лучи, нос щекотал вкусный, как обычно, влажный голландский воздух, настроение было по-весеннему романтичным, и, получив из Москвы очередной заказ на модную в этом сезоне Италию, я решила устроить себе небольшие каникулы и самой слетать на показ дома. Так мы и познакомились с Максом.
Посмотрев на парочку домов в западной Лигурии, он пригласил меня на ланч, затянувшийся на три часа, за которые я неожиданно, против всякого обыкновения, выпила почти графин домашнего вина и, слегка захмелев то ли от итальянского солнца, то ли от блестящих карих глаз своего московского клиента, болтала без умолку всякие глупости, начисто забыв о бизнесе.
