Роберт Ладлэм - Круг Матарезе
Двое других бесследно исчезли. Исчезла Антония. Исчез Талейников.
Дверь в спальню была распахнута, кровать убрана, кругом полный порядок. И никаких признаков жизни.
Внезапно его глаза отметили одну деталь, там же на полу. Это было нечто, что никак не вписывалось в общий замысел заново написанной картины: небольшое красное пятно, еще влажное, поблескивавшее на светлом полу. Тогда он взглянул вверх. Небольшой кусок стекла был выбит у бокового оконного переплета.
Дикий вопль разорвал тишину комнаты. Это было единственное, что помогло выйти из состояния стресса.
Тони!
Стекло разлетелось вдребезги. Свист пули он услышал в тот момент, когда падал под стену, укрывшую его от снайперов.
Последовавший за этим телефонный звонок лишь подтвердил безумие всего происходящего! Скофилд буквально дополз до аппарата, стараясь не попасть под пули. Протянув руку, он наконец поставил аппарат рядом с собой на пол и поднял трубку.
- Мы всегда можем отыскать вас, Беовулф, - произнес голос на другом конце линии. - Я уже говорил вам об этом несколько раньше. - Очень правильный английский язык напомнил Брэю, что он уже слышал этого человека.
- Что вы с ней сделали? - прокричал Брэй. - Где она?
- Да, именно так мы и представляли себе вашу реакцию. Немного странно слышать это от вас, не так ли? Вы даже не спросили про Серпента.
- Прекратите болтать! Сначала ответьте мне на вопрос!
- Я и намереваюсь это сделать! Вы совершили серьезную ошибку, что очень странно при вашем профессионализме. Единственное, что нам оставалось, это следить за вашим другом Сеймондсом. Затем последовала проверка регистрационных карточек отеля, и, учитывая сроки, мы установили номер вашей комнаты.
- Что вы сделали с ней?.. С ними?
- Русский ранен, но вполне может выжить. По крайней мере до той поры, пока нам это потребуется.
- Девушка?!
- Она уже на пути в аэропорт, как, впрочем, и русский.
- Куда вы увозите ее?
- Нам кажется, что вы знаете. Это то самое название, которое вы оставили последним, прежде чем написали имя корсиканца. В город, который находится в штате Массачусетс.
- О Боже мой... А Сеймондс?
- Мертв. Мы забрали его записную книжку. Она была в его автомобиле. Для всех официальных государственных служб он просто исчезнет. В свете его последних передвижений он, может быть, даже окажется связан с террористами, устроившими нападение на дом секретаря по иностранным делам.
- Вы... ублюдки!
- Нет. Всего лишь профессионалы. И я думаю, вы должны оценить это. Если вы хотите вернуть девушку, то должны следовать нашим указаниям. Вы уже поняли, что есть один человек, который хочет встретиться с вами.
- Кто?
- Не будьте болваном, - коротко бросил безликий собеседник.
- В Бостоне?
- Я боюсь, что мы не сможем помочь вам добраться туда, но мы безмерно заинтересованы в вашем приезде. Когда доберетесь до Бостона, зарегистрируйтесь в отеле "Риц Карлтон" под именем... Викери. Да-да! Это очень неплохое имя, звучит вполне благопристойно.
- Итак, Бостон, - произнес Брэй, подводя итог этого странного разговора.
Вновь раздался треск стекла, и еще один оконный переплет разлетелся на куски.
- Этот последний выстрел, - произнес голос по телефону, - свидетельство наших лучших намерений. Мы могли бы прикончить вас первым.
Глава 31
Он добрался до побережья Франции тем же самым способом, каким покинул ее четыре дня назад в ночной темноте, отплыв на небольшом самоходном баркасе. Путешествие в Париж было теперь сложным делом, и для экономии времени ему понадобилась посторонняя помощь. Помощь отставного жандарма, с которым судьба свела их еще когда Брэй разрабатывал серию стратегических операций в контакте с НАТО. При содействии этого человека он добрался до аэропорта Орли уже к рассвету. Девятичасовой утренний рейс канадской компании Брэй выбрал не сам. Оказалось, что для него забронировано место на имя мистера Эдмонтона. Пункт посадки - Монреаль. Как только самолет оторвался от земли, мысли Брэя вновь вернулись к происшедшему в Лондоне, в особенности к Антонии.
Было ясно, что они станут использовать ее в качестве приманки, пока ловушка не захлопнется. Значит, с этого момента надежда на то, что она останется в живых, очень мала. Не намного дольше они дадут жить и Талейникову, во всяком случае только до тех пор, пока любыми способами не узнают все, что известно русскому о корсиканской чуме и ее призраках.
Всякий раз после попытки проанализировать сложившуюся ситуацию Скофилд приходил к одному и тому же выводу: ключевой фигурой, приводившей в движение колеса этого скрытого от глаз механизма, является конгрессмен Джошуа Эпплетон. Возможно ли вообще такое предположение? Мог ли этот человек оказаться настолько талантливым актером, что ему удавалось так долго и столько раз обманывать окружающих людей на разных уровнях? Конечно, при наличии денег и связей до некоторой степени возможно создать и поддерживать определенное впечатление о своей личности. Но тут Брэй в своих рассуждениях заходил в тупик. Многие факты из биографии этого конгрессмена были хорошо известны, их широко публиковали, так что любые фальшивки могли быть легко опровергнуты. Морской офицер, участник корейской войны, награжденный за храбрость боевыми наградами, он прославился еще и тем, что во всех труднейших ситуациях до последней возможности сражался за каждого солдата, оказавшегося в окружении или плену. Может быть, он был не самым лучшим офицером, но самым лучшим человеком он был несомненно. Выводя своих людей из окружения, он был дважды ранен.
После войны, вернувшись домой, он выдержал новое испытание, не менее жестокое, чем сама война. Его автомобиль потерпел тяжелейшую аварию, и сам Эпплетон был доставлен в главную больницу штата. Как только начали вывешивать бюллетени о состоянии его здоровья, - а прогноз был угрожающим, - со всей страны к больнице стали съезжаться люди самых разных возрастов и профессий. Здесь были механики, водители автобусов, клерки, фермеры. Все они были прежде всего солдатами, которыми командовал "кэп Джош".
Почти два дня и две ночи приехавшие не покидали территорию больницы, и только когда бюллетени возвестили о том, что кризис миновал, люди стали возвращаться к своим делам.
И поэтому у Брэя просто в голове не укладывалось, как мог боевой капитан, столь часто рисковавший собственной жизнью ради других, оказаться замешанным в дела Матарезе. И какое конкретно он имеет отношение к корсиканскому призраку?
Однако сомнения Скофилда на сей раз рассеивались с катастрофической быстротой.
В Орли он купил "Геральд трибюн", чтобы просмотреть последние новости и проверить, есть ли уже сообщения о событиях на Белгравиа-сквер. Новостей об убийстве секретаря по иностранным делам все еще не поступало. Но зато было кое-что другое. Он нашел это на второй странице. Это было еще одно сообщение, затрагивавшее финансовые и деловые связи "Транскоммьюникейшнз" и "Верахтен веркс". В нем приводили список директоров-распорядителей из бостонской штаб-квартиры. Третьим в списке стояло имя конгрессмена из Массачусетса.
Джошуа Эпплетон был, похоже, не только преемником Матарезе. Он был единственным прямым потомком одного из тех людей, чьи имена стояли в списке приглашенных в Порто-Веккьо почти семьдесят лет назад. И это давало ему право стать действительным их наследником.
Когда самолет приземлится, закончится одна половина пути Брэя и начнется вторая. В итоге он либо будет жить, либо погибнет. Но если ему не удастся отыскать Тони и русского, то ему незачем жить. Он не сможет жить без них и без собственной тени, тени Беовулфа Агаты, то обгоняющей его, то остающейся сзади, на крутых изгибах вечной дороги жизни.
Итак, Бостон.
"Есть некто, кто хотел бы встретиться с вами".
Кто? И зачем? Почему именно с ним?
Талейников оказался прав. Все сигналы поступали из Вашингтона.
* * *В Портленде Скофилд по водительским правам и кредитной карточке, на которых стояло имя владельца, никогда ранее им не использовавшееся, нанял машину. Оставалось совсем немного времени, но он прибудет в Бостон, и совсем не тем путем, на котором его поджидают Матарезе. Он не собирался преодолеть почти полмира, чтобы, появившись в Бостоне, зарегистрироваться в отеле "Риц Карлтон" под именем Викери, причем только для того, чтобы сидеть и ждать, каким будет их следующий ход. Человек, которого вогнали в панику, так бы и поступил, но только в том случае, если он при этом не оставил мысли бороться за свое будущее. В противном случае он постарается при первой же возможности изменить свою стратегию, а такую возможность он попытается создать сам.
Скофилд уже был в Бостоне, в этом бастионе врагов, но они все еще не знали, что он прибыл сюда. В отель "Риц" он отправит одну за другой две телеграммы с интервалом в день или два. В одной из них будет заказ для мистера Б. А. Викери, а в другой - сообщение о точной дате его приезда. Он попытается убедить своих преследователей, что он все еще в Канаде. Но у них, конечно, не будет полной уверенности в этом. Они могут подозревать, но только подозревать - бездоказательно, - что он использовал подставное лицо для отправки телеграмм. Он действительно так и сделал. Он встретился в аэропорту с человеком, который был когда-то связан с движением сепаратистов, и оставил ему два заполненных бланка, а также небольшую сумму денег вместе с инструкциями, когда именно и в какой последовательности следует отправить нужные телеграммы. Если Матарезе позвонят в Монреаль и потребуют бланки отправленных телеграмм, они обнаружат, что текст написан его собственной рукой.
