Поль Кенни - Засада в сумерках
Клодин из вежливости посмотрела в окно и увидела толстую стальную змею.
— Какая связь между мной, тем офицером и этой трубой? — спросила она.
— Узнаем утром двадцать девятого, — уклончиво ответил он.
Машина ехала вдоль заграждения из колючей проволоки. Внутри заграждения были разбросаны палатки и несколько бараков. На мачте развевался иорданский флаг.
Машина подъехала к воротам, которые охранял часовой в полевой форме и с покрывалом на голове, удерживаемым двумя параллельными жгутами. Солдаты с автоматами на груди стояли неподвижно.
Такси остановилось. Шофер окликнул ближайшего солдата и объяснил ему по-арабски, что привез двух иностранцев, желающих встретиться с капитаном Саббахом. Хмурый часовой заглянул в машину. В его бархатных глазах блеснул огонек, когда он увидел Клодин, но лицо осталось суровым. Убедившись, что приехавшие не имеют фотоаппаратов, он громко свистнул.
Из лагеря прибыл дежурный. Часовой в двух словах объяснил ему, в чем дело.
Тем временем, предвидя бесконечные переговоры, Коплан и Клодин вышли из машины. Солнце заходило, окрашивая небо в красноватый цвет. На этом плато, расположенном на высоте в тысячу метров, воздух был кристально чист.
Пять минут спустя дежурный вернулся с инструкциями, и часовой знаками объяснил приезжим, что они могут вернуться в машину; затем он сказал шоферу, что автомобиль может проехать в лагерь. Дежурный сел рядом с водителем.
По разбитой дороге такси, переваливаясь, подъехало к одному из бараков и остановилось перед широко открытой двустворчатой дверью. На пороге стоял офицер.
Он поприветствовал гостей, коснувшись рукой лба, а потом сердца. Потом он протянул Коплану руку и представился по-английски:
— Капитан Саббах... Добро пожаловать.
Это был мужчина лет пятидесяти, худой как палка, с лицом, выдубленным ветрами пустыни, безбородый, с тонким властным ртом. У него был потухший взгляд человека, который, устав служить в дальнем гарнизоне, что равнозначно ссылке, смирился с тем, что закончит службу в том же звании. Хотя коран и запрещает употребление алкоголя, Саббах унаследовал от английских инструкторов серьезную склонность к виски. Это было заметно по большим мешкам у него под глазами.
— Добрый вечер, капитан, — ответил Коплан. — Представляю вам мою жену...
Клодин томно протянула руку, которую офицер почтительно взял.
— Я очарован, мадам, — заявил он с внезапно пересохшим горлом.
Затем, оробев, он решил проводить гостей в свой кабинет.
— Туристы крайне редко бывают у меня, — сказал он извиняющимся тоном, предлагая им жалкие стулья. — Итак, чем могу быть полезен?
— Приехав сюда, мы имели две цели, — произнес Коплан. — Первая — передать привет вам от майора Баки Нагиба, с которым мы познакомились в Дамаске.
— Да? — переспросил приятно удивленный офицер. — Я не видел его уже семь лет.
По его лицу пробежала меланхолическая тень, и он продолжил:
— Как у него дела?
— Хорошо, — ответил Коплан. — Переоснащение армии идет ускоренными темпами. Благодаря этому продвижение по службе тоже ускорилось, что всегда приятно для солдата.
Саббах помрачнел.
— Да, — вздохнул он, незаметно бросая взгляд на ноги Клодин. — Сирийским офицерам везет, а мне...
Он облокотился на стол, наклонился вперед и добавил более тихим голосом:
— ... я пять лет служил под началом Глубб паши. В глазах молодых фанатичных офицеров это большой недостаток. Как вы знаете, в королевстве сотрясаются основы.
Он равнодушно махнул рукой, как бы отгоняя грустные мысли, а потом бросил:
— А какова ваша вторая цель?
Коплан секунду смотрел на Клодин нежным взглядом.
— Вторая — просьба, которая может показаться вам странной, — ответил он. — Представьте себе, моя жена хотела бы получить небольшой эскорт, чтобы осмотреть руины Умм-эль-Джемаля... Она боится отправляться со мной в этот пустынный район, поскольку население настроено против европейцев.
Губы капитана раздвинула улыбка, и на загорелом лице сверкнули белые зубы.
— Хотя ее опасения безосновательны, я вполне могу исполнить это желание, — произнес он, разглядывая молодую женщину уже с большей смелостью.
— Она не понимает по-английски, — предупредил Коплан.
— О... мне... очень... жаль... — сказал Саббах на французском.
Клодин как будто проснулась. Ее глаза встретились с черными глазами капитана, и она оживилась.
— Так вы говорите по-французски? — восхищенно воскликнула она.
— Очень-очень мало, — пробормотал офицер с сильным английским акцентом.
Он прикусил губу и снова обратился к Коплану:
— Когда вы хотите совершить эту экскурсию?
— Завтра или послезавтра. Но, скорее всего, вы ведь не сможете оторвать несколько человек от обычных обязанностей? Я бы не хотел злоупотреблять вашей любезностью.
Саббах поднял обе руки ладонями вверх.
— В этом нет ничего страшного, — уверил он. — К тому же руины Умм-эль-Джемаля находятся на обычном пути моих патрулей. Можно просто сдвинуть время одного из них. Скажите мне, в какое время вы хотите туда отправиться.
— Что вы посоветуете?
— В это время года — рано утром или после шести часов вечера.
Коплан повернулся к Клодин, перевел ей последние фразы капитана и спросил:
— Когда тебе больше нравится? Утром или вечером?
Она чуть не сказала, что ей на это наплевать, но, насторожившись под внимательным взглядом иорданца, решила:
— Вечером. Например, завтра. Офицер кивнул, показывая, что понял.
— Я буду ждать вас здесь в половине шестого... Или нет: я пришлю за вами в гостиницу джип.
— Ваша доброта меня смущает, — заявил Коплан. — Вы окажете нам удовольствие, поужинав с нами сегодня вечером?
Седеющие брови капитана сдвинулись. Он посмотрел на свои наручные часы, потом расписание дежурств, висевшее на стене.
— Думаю, это возможно. Но я прошу вас извинить меня за короткую отлучку. Мне нужно отдать приказы моим офицерам.
— Прошу вас, — ответил Коплан.
Капитан встал, вышел из кабинета и закрыл дверь. Быстрым гибким движением Коплан вскочил со стула, чтобы рассмотреть различные таблицы с расписаниями, графиками и порядком передвижения подразделений.
— Что ты делаешь? — прошептала встревоженная Клодин.
Повелительным жестом он заставил ее замолчать.
Глава VI
Коплан сразу убедился в бесполезности своей попытки: для непосвященного, тем более иностранца, эти таблицы были абсолютно непонятны.
Маршрута подразделений охраны нигде не было.
Военная карта северной части Иордании содержала мельчайшие географические детали, но на ней не было и следа путей передвижения патрулей.
Разочарованный Коплан сел рядом с Клодин и сказал нормальным голосом:
— Капитан очень любезен... Но, кажется, жизнь в этой глуши невеселая.
Клодин поняла, что он хочет просто обменяться с ней несколькими банальными фразами, чтобы создать видимость нормального разговора супругов. Она легко включилась в игру, и они болтали до возвращения офицера.
— Ну вот, — сказал Саббах, — теперь я могу ехать со спокойной совестью.
Пара встала и по знаку капитана направилась к двери. Коплан услышал, что в одном из соседних помещений работает радиоприемник. Через треск и помехи гортанные голоса обменивались репликами.
— У нас есть телефонная связь, — сообщил Саббах, вышедший вместе с гостями на улицу. — Это самое современное, что есть в лагере.
Втроем они разместились на заднем сиденье «воксхолла». Клодин оказалась между мужчинами. Машина покатила к воротам.
Они проехали мимо маленькой колонны из трех вездеходов, в которых сидели солдаты в полевой форме. Саббах посмотрел на часы.
— Это взвод, вернувшийся с западного участка, — сказал он.
Выехав на дорогу, «воксхолл» набрал скорость.
— Обычно вы очень заняты? — обратился Коплан к иорданцу.
— Еще как! Мой пост не синекура. Часть выполняет здесь задачи, которые в других странах ложатся на гражданскую администрацию. Теоретически мой гарнизон прикрывает сто километров границы. А фактически мы выполняем полицейские функции на обширной территории: охраняем нефтепровод, участвуем в ликвидации стихийных бедствий и так далее.
Саббах был рад возможности поговорить о хорошо знакомых вещах. Это отвлекало от магнетизма, исходившего от прижатой к нему молодой женщины.
— Бывают у вас инциденты? — спросил Франсис.
— Знаете, политическая напряженность создает немало проблем.
Вскоре машина подъехала к первым домам Мафрака.
— Доверяю вам выбор ресторана, — сказал Коплан. — Мы не очень хорошо знаем возможности города.
Капитан насмешливо поморщился.
— Я тоже, — признался он. — Боюсь, они очень скудны.
Однако после секундного раздумья он обратился к шоферу и назвал адрес. Повернувшись к Клодин, он произнес по-французски:
