Возвращение не гарантируется - Корецкий Данил Аркадьевич

— И сангхура уничтожили, — сказал Ерш, подмигивая Скату. — Получается, все три принципа спецназа выполнены! И это надо отметить! Как считаете, товарищ командир?

— Можно, — кивнул Слон. — Только без фанатизма!

— А давайте я схожу в Тошлок, принесу свежей баранины, курдюка, пожарим шашлыки, — предложил Скат.

— Иди. Только на сангхуров не отвлекайся, ты еще за этого десять суток не отсидел…

— А я за ним присмотрю, товарищ полковник! — охотно вызвался Ерш.

— Да уж ты-то строгий присмотрщик! — скептически сказал командир, но возражать не стал.

На этот раз дорога вниз показалась совсем короткой — наверное, сказывалось хорошее настроение, вызванное сброшенным с плеч грузом ответственного задания. Было пасмурно и довольно прохладно, потому что с гор дул пронизывающий ветер. В Тошлоке царила напряженная тишина. На улицах никого не было, даже кур и баранов, не бегали мальчишки, не носили воду закутанные с головы до пят женщины. Поселок как будто вымер.

— Тут что-то не так! Надо быстро уходить, — сказал Ерш, оглядываясь по сторонам. — Без баранины-то мы обойдемся, только как бы из-за курдюка не получить неприятностей на свои курдюки…

— Щас, щас, — сказал Скат. — На пять минут дел…

Они зашли в дукан. Муатабар заканчивал разговор по портативной «Мотороле», но и после этого встретил их без обычной восточной приветливости — он явно был озабочен, хотя заметить это неподготовленному человеку было бы довольно трудно. Но «кинжалисты» заметили.

— В чем дело? — спросили они, поздоровавшись.

— Быстро уходите, — сказал хозяин и показал руку с рацией. — Эти, из Шадидского поста, поднимаются сюда. Они, похоже, пронюхали про вас… Или что-то подозревают… Наши только что видели их на двойном повороте. Трое на лошадях, значит, скоро будут здесь.

— Трое? — презрительно переспросил Скат. — Ладно, чтобы не поднимать шума, мы уйдем. Нам нужен хороший кусок мяса, и я заберу приемник! Но вначале проверю его в работе. Да дайте батареек в запас!

Муатабар молча смотрел на него, очевидно ожидая, когда он достанет деньги. Но, вместо этого, Скат вынул из рюкзака четыре тротиловые шашки.

— Денег нет, — пояснил он. — Вот только это.

Муатабар, к его удивлению, сразу кивнул.

— Да, сейчас это может пригодиться!

Через несколько минут они вышли из дукана и быстро пошли по длинной пустынной улице. Из окон жители смотрели на двух чужаков, нагруженных тяжелыми рюкзаками. Вдобавок один нес большой и дорогой радиоприемник, который давно пылился в дукане у Муатабара. О чем думали при этом обитатели Тошлока? О том, что старому Муатабару неожиданно повезло расторговаться в такой тревожный день? Или о том, зачем американцу понадобился давно устаревший «Шарп»? Или о тех неприятностях, которые могут причинить им фанатичные представители новой афганской власти? Но о чем бы они ни думали, об этом никто не знал, кроме них самих…

А «кинжалисты» радовались, что все самое тяжкое позади: задание выполнено, и они наконец могут расслабиться, пожарить свежее мясо и хорошо отдохнуть до завтра. А там видно будет! Они привыкли не заглядывать далеко вперед…

Попутно у них появлялись и другие мысли:

— Надо быстрей убираться. Как бы те, нижние, не пустились в погоню, — сказал Ерш. И тут же резко сменил тему: — Зачем тебе эта бандура? Будешь слушать Виолетту?

— Ее зовут Евгения, — сухо ответил Скат. — Для меня — Джен. Да, буду слушать ее. У нее завтра дебют! А мы — неизвестно, сколько здесь проторчим…

Они уже вышли из Тошлока, когда с другой стороны в поселок въехали три всадника с автоматами на груди. То ли они рассмотрели уходящих в бинокль, то ли получили сообщение от своей агентуры, но, не тратя времени на второстепенные мелочи, пустились в погоню.

По каменистой почве звуки разносятся далеко, и «кинжалисты» услышали топот копыт сразу, как приземистые, с лохматыми гривами кони перешли на рысь. Первой мыслью было рвануть бегом вперед, к узким скальным тропинкам, недоступным всадникам. Но хотя ущелье и дорога заметно сужались, до скал оставалось довольно далеко — не успеть…

Значит, надо делать то, чего делать не стоило… Больше того, что было прямо запрещено! Но иногда соблюдение правильных запретов приводит к совершенно неправильным результатам, а бывает, неправильные действия дают правильный результат. Поэтому выбор состоял из единственного варианта…

Они бросились в разные стороны, поднявшись по пологим склонам ущелья: Скат на правый, а Ерш на левый, спрятались за валунами и изготовились к бою. Сквозь просвет в тучах выглянуло солнце, пожелтевшая трава пахла горьковатым привольем, как ковыль в донской степи. Только сейчас все вокруг было чужое: и небо, и горы, и обычаи, и догоняющие их люди на непривычного вида горных лошадях, и нередкие в этих краях опасные пресмыкающиеся, шуршащие в траве. Интересно, есть ли здесь сангхуры?

Впрочем, сейчас Скату надо было думать о другом… Предстояла привычная работа, которая обещала быть простой и недолгой. Он укрылся за многотонной, обкатанной временем и ветрами гранитной глыбой, положил ствол винтовки на упор из камней поменьше, выбрал сектор ведения огня и приготовился. До дороги было немногим больше ста метров, и когда преследователи приблизятся, их зажмут в клещи перекрестного огня. Хотя с Ершом они не обговаривали деталей, но наверняка сделали все одинаково и стрелять начнут синхронно, метров со ста пятидесяти, целясь в грудь подъезжающим врагам. Вопреки красивым байкам, это определялось вовсе не благородным желанием «сразиться лицом к лицу» — возвышенные чувства плохие помощники в бою, — а простым тактическим расчетом. Стрелять анфас выгодней, чем в профиль: площадь цели больше и поправки на движение не требуются, к тому же, если промахнешься и противник попробует проскочить огневой сектор, можно продолжать огонь и в профиль, и в спину, когда площадь цели снова станет максимальной. Два опытных стрелка в засаде против трех противников — это однозначный результат!

Но теория и практика совпадают далеко не всегда. Топот копыт приближался, наконец, показались три всадника — в белых чалмах, теплых стеганых халатах, шароварах и с автоматами на изготовку. Когда они приблизились, то, еще не войдя в намеченный сектор огневого поражения, притормозили коней и принялись в бинокли внимательно рассматривать левый и правый склоны, причем именно те места, где располагались «кинжалисты».

«Что такое?! — насторожился Скат. — Если они и осведомлены про нас, то откуда могут знать, где мы замаскировались?»

Один всадник принялся отстегивать от седла «шайтан-трубу», как в этих местах называют гранатомет. Второй последовал его примеру, третий навел на позицию Ерша автомат и открыл огонь. Ждать больше не имело смысла, и Скат тоже выстрелил, но первая «шайтан-труба» взревела, лошадь под его целью дернулась, и пуля прошла мимо. Граната на огненном хвосте за секунду пролетела расстояние до валуна, за которым прятался Ерш, и взорвалась, будто гром ударил с ясного неба. Вторая «шайтан-труба» нацелилась на укрытие Ската, он дал несколько коротких очередей и сшиб гранатометчика наземь, но вторая граната уже летела в его сторону. Впрочем, опытным взглядом он видел, что прицел завышен, поэтому не прекратил огня и уложил еще автоматчика. Граната действительно с гулом пролетела на два метра выше и, судя по тому, что взрыва он не слышал, запуталась в кустарнике выше по склону. Третий всадник расстрелял магазин своего «калаша» и стал разворачивать коня, но две винтовки не дали ему довести маневр до конца…

Уф, кажется, все! Скат сбежал вниз, произвел контрольные выстрелы, забрал рации. Теперь все! Но где Ерш? Оказалось, что товарищ получил ранение: в предплечье глубоко воткнулся острый кусок камня. Он уже сделал себе обезболивающий укол, Скат плоскогубцами из мультитула с усилием выдернул осколок, напоминающий наконечник стрелы из каменного века, и перевязал рану. Потом спрятали тела убитых. Осматриваясь, все ли они убрали, Скат понял, как моджахеды вычислили засаду: падающие под углом солнечные лучи высветили дорожки из примятой травы, которые вели влево и вправо, как раз к камням, за которыми они прятались…