Жерар Вилье - Кабул на военном положении
Такова жизнь.
* * *Накрашенная, причесанная, в пеньюаре цвета слоновой кости, Александра смотрела на Малко своими чудными, полными слез глазами, сжимая в руке сферический бокал «Куантро» со льдом. То, чего Малко страшился, не произошло: обошлось без взрыва бешенства. Она просто покачала головой и устало молвила:
– Какую глупость я сделала, что не ушла от тебя! Однажды я стану вдовой.
Он привлек ее к себе, раздвинув полы пеньюара. Его восхищенному взору предстала ослепительно белая грация, еще более оттеняющая загорелую кожу Александры. Светлые чулки, туго оттянутые белыми змейками лифчика, доходили едва ли не до паха; в низком вырезе круглились груди, а в вершине треугольника выбивалось белокурое руно. Она плутовски улыбнулась, поставила бокал и начала легонько тереться о него, возбуждая в нем желание с присущим ей искусством. Коснувшись ее лона, он ощутил обильную влагу. Желание обуяло его, в низу живота поднялась точно стальная штанга. Дыхание женщины участилось.
– Иди ко мне, – шепнула она. – На прощанье.
Она сбросила с плеч пеньюар. Малко торопливо высвободил член, сжал ей бедра и повернул спиной к себе. Она сама опустилась на колени у края обширного ложа "Тиффани" от фирмы Ромео, будто нарочно созданного для любовных игр. Став позади Александры, он одним толчком вошел в нее так далеко, как мог, и блаженно вздохнул. Потом обеими руками приподнял ей бедра и погрузился еще немного. Упираясь ладонями в постель, Александра покорно приняла его, подымая зад, как делают самки животных. Она знала, что в таком положении сильнее всего возбуждает своего любовника. Он старался двигаться как можно медленнее, продлевая наслаждение.
Александра еще какое-то время отдавалась его воле, потом тихонько остановила его.
– Подожди, я хочу видеть, – попросила она.
Она опрокинулась на спину, подняла ноги почти под прямым углом, изогнулась в крестце и удовлетворенно вздохнула, когда Малко всей тяжестью лег на нее и до упора погрузил свой член. Она лежала, согнув ноги в коленях и раскинув руки крестом, с видом безропотной жертвы.
Вонзающийся в нее пенис доставлял ей своим трением острое наслаждение. Она закатила глаза и с хриплыми стонами подбрасывала тазом навстречу таранным ударам мужчины. Малко еще больше отогнул ей ноги назад так, что вход во влагалище находился теперь почти в горизонтальной плоскости, и, выходя на финишную прямую, погнал карьером. Сердце его бешено колотилось о ребра.
Александра начала вскрикивать, все чаще, все громче. Но и Малко достиг наивысшего предела. Он рухнул на женщину и изверг семя, стискивая тугие груди с отвердевшими сосками.
– Потрясающе! – объявила Александра некоторое время спустя. – А теперь уходи скорее. Я хочу, чтобы это осталось в памяти.
– Ты идешь на вечер?
– Иду, и буду думать о тебе.
Он окинул прощальным взглядом это дивное тело, нежно поцеловал губы, припухшие от пережитого наслаждения, и пошел прочь, чувствуя, что у него сжимается горло. Когда-нибудь это будет действительно в последний раз!
* * *Малко бродил по залу делийского аэропорта, особенно мрачному после великолепного ужина, запитого бокалом «Дом Периньона», и ночи, проведенной в спальном, удобном, как настоящая кровать, кресле самолета Эр Франс. Он был в прекрасной форме. Увы; Аллен Инман не пришел встречать его... Малко решил еще немного подождать, а потом ехать в гостиницу «Кентавр», совсем рядом с аэропортом. Он остановился у электронного табло.
Напротив объявленного еще вчера рейса на Кабул горела надпись: "Delayed indefinitely"[13]. Недурное начало!
Он подошел к столику справочной и спросил сонную индийку:
– Что случилось с рейсом на Кабул?
– Не знаю. Спросите у афганцев. Вон, видите, стоят?
– В углу зала сбились в кучку неряшливо одетые люди. Малко решил последовать совету. Служащий компании "Ариана" что-то втолковывал двум десяткам взбешенных пассажиров. С трудом протиснувшись к нему, Малко спросил:
– Вчера не было рейса на Кабул. Что случилось?
– Плохая погода, – пояснил афганец. – Но завтра полетите точно. Погода в Кабуле уже улучшается.
Одолеваемый сомнениями, Малко решил отправиться в "Кентавр". Он хотел уже подозвать такси, когда к нему приблизился невысокий мужчина с живыми глазами.
– Матиас Лауман?
– Он самый.
– Аллеи Инман. Прошу прощения, у меня но пути заглох двигатель. Идемте позавтракаем в "Кентавре".
* * *– У нас в Кабуле больше никого нет, – говорил Аллеи Инман, помешивая ложечкой отвратительный кофе.
В этот утренний час круглый холл "Кентавра" был почти безлюден. Они сидели вдвоем в пустом кафетерии.
– Как же быть с двумя с половиной миллионами долларов? – спросил Малко.
– Ступайте на рынок денег, – отвечал американец. – Там сплошь менялы. Спросите Хэммонда Синтха. Он из сикхов. Его брат работает на нас здесь, в Дели. Его люди повсюду в Афганистане. Он оказывает нам немало услуг. Его известили о вашем приезде, и вы получите от него деньги. Только дайте ему знать заблаговременно: деньги немалые, ему надо еще собрать эту сумму.
– Человек надежный?
– Вполне. Сикхи не занимаются там политикой и хорошо зарабатывают, сотрудничая с нами.
Малко сделал в памяти зарубку.
– А что кабульское сопротивление? – продолжал он расспрашивать. – Люди, которые должны помочь мне выбраться из страны, если запахнет жареным?
Широкая улыбка осветила мрачноватое лицо американца.
– Отличные ребята. Особенно их руководительница.
– Женщина?
Вот те на! И это в Афганистане, этом заповеднике чадры, где супруга помечалась в паспорте мужа наравне с несовершеннолетними детьми!..
– Да, знаю, случай, действительно, особый. Только и она стоит особняком. Вот ее фотокарточка, покажете ей, – так она будет уверена, что вы действительно от меня.
Малко разглядывал фотографию. Черно-белое изображение стюардессы у подножия трапа ТУ-154. Высокая брюнетка с косой и чудесным, правильно очерченным лицом. Высокие скулы, широкий рот, большие темные глаза.
– Ее зовут Биби Гур, – пояснял Аллен Инман. – В 1979 году, как только советские войска вторглись в Афганистан, она примкнула к бойцам сопротивления. Ее схватили, пытали, но в конце концов отпустили. Теперь она – видный человек. Прямо в Кабуле устроила несколько покушений на русаков.
Малко спрятал фотографию в карман.
– Как мне найти ее?
– Еще до полудня я пришлю к вам человека, через которого она держит связь. Клиенты у него все время разные, так что пока мне не удалось повидаться с ним. Его зовут Сайед. Он будет знать, в каком номере найти вас. Вообще, я надеюсь, что вы все расскажете мне подробно, когда вернетесь оттуда.
– Инш Алла![14] – отвечал Малко.
* * *– Господин Лауман?
Телефон в "Кентавре" работал из рук вон плохо, и Малко казалось, что звонят с другого конца света.
– Слушаю вас.
– Меня зовут Сайед. Я в холле.
– Иду.
Было одиннадцать часов, и Малко прекрасно отдохнул. Благодаря тому, что между Парижем и Дели не было промежуточных посадок, а также спальным креслам Эр Франс, восемь часов полета переносились весьма легко.
Внизу, у лифта, его ждал довольно прилично одетый, и даже при галстуке, усатый господин, выгодно отличавшийся от человеческих существ средневекового обличья, которых он совсем недавно видел в аэропорту.
Сайед с такой силой стиснул руку Малко, что едва не сломал ему пальцы.
– С благополучным приездом!
В кафетерии было все так же безлюдно, если не считать нескольких крыс, резвившихся на пустующих сиденьях.
Но Сайед, кажется, даже не заметил их: он накладывал себе в кофе сахар, пока не опустошил сахарницу наполовину. Поймав удивленный взгляд Малко, пояснил:
– Я нелегально провел несколько месяцев в Кабуле, а там сахара нет теперь совсем. Так что наверстываю упущенное!..
– Вы остаетесь в Дели? – осведомился Малко.
– Да. Меня засекли. ХАД назначил награду за мою голову. Но теперь, когда шурави ушли, власть Наджибуллы рухнет, как карточный домик. Мы уже перерезали все дороги, осадили города. Наши друзья менее чем в тридцати километрах от Кабула. В ясную погоду виден минарет Синей мечети.
Малко так и подмывало сказать ему, что во время Второй мировой войны немцы тоже видели купола кремлевских соборов... Сайед, между тем, продолжал, все более воодушевляясь:
– Скоро моджахеды овладеют Кабулом, и тогда правительственные войска повернут штыки против коммунистических властей. Мы уничтожим всех изменников, всех, кто продался шурави, и в Афганистане наступит наконец мир.
Прервав свои речи, он отхлебнул глоток сахарного сиропа, подкрашенного кофе.
Малко с веселым любопытством посмотрел на него. Он всегда остерегался восторженных преувеличений представителей третьего мира. Если этот Сайед из умеренных, что же тогда говорить о фанатиках?..
– Как мне встретиться с Биби Гур? – спросил Малко.
