Чингиз Абдуллаев - Смерть на холме Монте-Марио
— Это не наше дело, — строго одернул его Дронго, — и, кажется, к контракту не имеет никакого отношения.
— Я не говорю про контракт, — усмехнулся Хеккет, — по-моему, вы проиграли сегодняшнюю схватку. Не всегда вам быть суперменом, мой дорогой друг.
— К счастью, я не ваш друг, — напомнил Дронго, — и, между прочим, никогда не был суперменом.
Он вдруг вспомнил, что не взял с собой мобильный телефон. Он вообще не любил эти аппараты, от которых так сильно болела голова. Но сейчас уже десятый час, и Джил наверняка захочет с ним связаться. Значит, нужно подняться в свой номер и достать аппарат. Дронго повернулся и медленно пошел к лифту. Он услышал, как за его спиной говорили Лицци и Лабунский.
— Я думаю, мы договорились обо всем, — удовлетворенно сказал сеньор Лицци, поднимая бокал.
— Да, теперь все в порядке, — согласился Лабунский, тоже поднимая бокал. Уже усаживаясь в кресло, он вспомнил о договоре, лежавшем на стуле, и протянул его своему помощнику.
— Станислав, отнесите, пожалуйста, наш контракт в номер. Вот мои карточки, от лифта и от дверей. Код замка сейфа вы знаете.
— Хорошо, — Обозов забрал карточки и договор и поспешил к лифту.
— Надеюсь, вы быстро! — крикнул ему Лабунский и достал новую сигару.
Двери кабины лифта были открыты, и Дронго вошел первым. Вслед за ним вбежал Обозов. Он улыбнулся Дронго, достал карточку от кабины лифта, вставил ее в отверстие и нажал кнопку десятого этажа.
— Кажется, вы обо всем договорились, — сказал Дронго, кивая на контракт.
— Слава Богу, — прошептал Обозов, — мы готовили этот контракт целый год. Непонятно, где сеньор Лицци нашел этого мошенника Хеккета. Тот спорил с нами по каждому пункту, по каждой позиции.
— Он серьезный человек и, думаю, вам было нелегко, — согласился Дронго, скрывая улыбку.
Кабина лифта замерла на десятом этаже.
— Извините, — сказал Обозов, доставая карточку, — вам ведь нужно вниз. Если вы меня подождете, я спущусь вместе с вами.
На этом этаже без специальной карточки лифт не срабатывал.
— Ничего страшного, — усмехнулся Дронго, — я могу вас подождать рядом с дежурной, а потом мы спустимся ко мне.
Они вышли из кабины и прошли мимо дежурной, которая снова строго посмотрела на них. Впрочем, Обозова она уже знала.
— Сеньора у себя? — спросил Обозов.
— Да, — кивнула дежурная. — Только что вернулась.
— Сеньора у себя в номере? — уточнил по-итальянски Дронго.
— Да, — кивнула дежурная, — она появилась несколько минут назад.
— Одна? — хмуро осведомился Обозов. Он говорил по-английски.
— Да, — удивилась дежурная, — одна. Конечно, одна.
— Тем лучше для нее, — пробормотал Обозов и обернулся к Дронго. — Пойдемте вместе, — неожиданно предложил он, — я оставлю контракт, и мы вместе спустимся вниз.
— Неужели контракт такой тяжелый, что вы его не донесете? — пошутил Дронго.
— Боюсь, что могут возникнуть некоторые трудности, — пояснил Обозов, — я бы хотел, чтобы вы мне помогли. Вдруг она заперла дверь изнутри.
— Вы ее в чем-то подозреваете? — уточнил Дронго.
— Нет, конечно. Просто на всякий случай. Не хочу лезть в сейф шефа без свидетелей. Он в последнее время стал дико подозрительным.
— Идемте, — согласился Дронго и пошел по коридору, сопровождаемый неодобрительным взглядом дежурной.
На подобных этажах дежурные всегда находились непосредственно на месте, чтобы для особо важных клиентов сделать расчет и помочь им в оформлении документов. Постояльцы сюитов и апартаментов не должны стоять в очереди к портье, как обычные посетители. Проходя по коридору они посторонились, пропуская горничную с тележкой свежего белья.
— Вы меня извините, — сказал Обозов, — вы же видели, что она ушла не одна. А мне нужно иметь алиби. В таких делах лучше не попадаться на глаза ни мужу, ни жене.
— У них проблемы? — уточнил Дронго.
— А у кого их нет? — вздохнул Обозов.
Они подошли к дверям сюита. Обозов нажал кнопку звонка, прислушался. Но за дверью было тихо. Он снова нажал кнопку звонка.
— Ну вот, видите. Никто не отвечает, — пробормотал Обозов.
Он достал карточку-ключ от номера и провел ею по замку. Дверь мгновенно открылась.
Дронго посмотрел в сторону дежурной. Коридор был полукруглый, и отсюда нельзя было увидеть дежурную, сидевшую за столиком у лифтов. Недалеко от них был аварийный выход на случай пожара. Обозов еще раз постучал в уже открытую дверь и вошел в гостиную. Дронго остался стоять на пороге. Обозов поспешил в кабинет, чтобы оставить контракт в сейфе. Он набрал комбинацию цифр и открыл дверцу сейфа. Дронго слышал, как он открывал дверцу и как он набирал код. В этот момент в гостиной появилась Лабунская. Она была в нижнем белье, очевидно, вышла из гостевого туалета.
Оказавшись в подобной ситуации почти наверняка смутилась бы любая женщина. Но не Лабунская. Белье у нее было превосходное, а тела своего она никогда не стеснялась.
— Извините, — пробормотал в замешательстве Дронго, — мы звонили и стучали.
— Ничего, — усмехнулась женщина, глядя ему в глаза, — я переоденусь и спущусь вниз.
Она повернулась и пошла в сторону спальной. Дронго заставил себя отвести глаза от ее удалявшейся фигуры. Обозов вышел из кабинета и увидел, как закрываются двери, ведущие в спальные комнаты.
— Идемте, — сказал он Дронго.
Тот кивнул в знак согласия и посмотрел на цветы, лежавшие на столе. Пепельница, стоявшая рядом с ними, была пуста. Он повернулся и пошел к лифту. Обозов захлопнул дверь и поспешил следом. Дежурная на этот раз ничего не сказала. Они вошли в кабину лифта, спустились вниз, на третий этаж, где жил Дронго, забрали мобильный телефон из его номера и спустились на лифте вниз.
— Красивая женщина, — пробормотал Дронго, когда они выходили из лифта.
— Слишком красивая, — неодобрительно пробормотал Обозов, — и это доставляло ей массу неприятностей.
Он не стал уточнять, какие именно неприятности имела в прошлом Лабунская, а Дронго не стал переспрашивать. Они подошли к столу. Хеккет оживленно шептался с Лицци. Дронго огляделся. Жураев сидел со своей женой и молча пил вино. Соренко не было.
— Вы оставили контракт? — спросил появившийся у них за спиной Марк Лабунский.
— Да, — повернулся к нему Обозов, — конечно, оставили.
— Катя была в номере?
— Да, — кивнул Обозов, — она сейчас спустится.
Лабунский взглянул на Дронго и, чуть поколебавшись, уточнил у своего помощника.
— Она была одна?
— Да, — еще раз кивнул Обозов.
— Надеюсь, она спустится быстро, — пробормотал Лабунский, проходя к сеньору Лицци.
Хеккет снова подошел к Дронго.
— Кажется, певец и хозяйка несколько задерживаются, — с усмешкой заметил он, — еще немного, и это станет просто неприличным.
— Она у себя в номере переодевается, — строго ответил Дронго. — Не люблю грязных намеков в отношении женщин. Вам не говорили, что вы пошляк?
— На меня не действуют оскорбления, — усмехнулся Хеккет, — и вы это прекрасно знаете.
Неожиданно появился Леонид Соренко. Он тяжело дышал, имел несколько помятый вид, левый рукав костюма был мокрым. Лабунский повернулся к нему и громко спросил:
— Что случилось? Ты подрался?
— Нет, — зло ответил Леонид, — упал в туалете. Полы моют каким-то странным шампунем, вот я и поскользнулся.
— Пить меньше нужно, — зло посоветовал Лабунский.
Жена Соренко подошла к супругу и стала рассматривать его ссадины.
В этот момент жена Жураева, посмотрев на своего мужа, строго приказала ему проводить ее в туалетную комнату. Дмитрий, взглянув на Соренко, улыбнулся и последовал за своей супругой. Итальянцы переглянулись. Очевидно, они не совсем понимали, что именно происходит.
— Сеньора Лабунская еще не спустилась? — спросил Лицци у Марка.
— Она, очевидно, задерживается, — улыбнулся тот, взглянув на часы.
Лабунской не было уже около двадцати пяти минут.
— Обозов, где она? — раздраженно спросил Марк.
— Была в своем номере, переодевалась, — пояснил Обозов, — мы зашли вдвоем, и она сказала нам, что скоро спустится вниз.
— Уже прошло полчаса, — разозлился Лабунский, — итальянцы должны уходить, а она все еще переодевается. Позвони ей и скажи, чтобы спускалась.
Марк Лабунский уже достиг того уровня благосостояния, когда мог позволить себе иметь секретарей и помощников с мобильными телефонами, по которым они могли связать его с нужным человеком.
Обозов отошел в сторону и достал мобильный телефон. Набрал номер. Долго ждал. Затем снова набрал номер.
— Кажется, я был прав, — сказал Хеккет, — наша дамочка явно увлечена этим тенором.
Дронго промолчал. Обозов терпеливо ждал, когда ему наконец ответят. Лабунский продолжал разговаривать с итальянцами. Расстроенного Соренко успокаивала его супруга. Жураевы еще не успели вернуться. Обозов прождал долго, минуты две. Затем ни слова не говоря пошел к лестнице. Ресторан у бассейна был расположен на один уровень ниже холла, и Обозов поднимался по винтовой лестнице, чтобы пройти в холл и позвонить оттуда по внутреннему телефону. Марк Лабунский проводил его долгим злым взглядом.
