Сергей Бакшеев - Шпион из-под воды
– По-моему, пора назад, – предупредил Тихон.
– Нет, – отказалась Лариса, выпустив воду изо рта.
Тихон решил напугать упрямицу.
– Посмотри, берега уже совсем не видно.
Девушка оглянулась. Темная водная гладь сливалась с чернотой суши, терялось ощущение расстояния, и казалось, что пловцы находятся посередине безбрежного океана. Лариса дернулась и посмотрела на остров. Она нервно всматривалась в каменную скалу, пытаясь понять, куда плыть ближе. Тихон уже собрался успокоить Ларису, как девушка вцепилась в его плечо и испуганно произнесла:
– Там кто-то есть.
Тихон усмехнулся.
– На островок даже рыболовы не заплывают. Тем более, ночью.
– Он большой. Это не человек!
– Всё. Глюки.
– Я видела его.
– Плывем обратно. Только не паникуй. – Он направил девушку к берегу. Она плыла нервно. Тихон успокаивал: – Не спеши. Следи за дыханием. Я рядом, и всегда помогу.
Когда они вышли на берег, Ларису колотил нешуточный озноб, она едва держалась на ногах. Заколов укорял себя. Он невольно напугал девушку до такого состояния, что ей померещилось чудовище.
– Накинь мою футболку. Когда подсохнешь, оденешь платье.
– Там кто-то был, – цокая зубами, твердила девушка. – Он выполз из воды. Горбатый и страшный.
– Балхашское чудовище, – усмехнулся Заколов. – Как Лохнесское. Днем его никто не видит, а ночью – каждый второй.
– Не смейся. Я видела своими глазамию Это было что-то странное.
– Лариса, тебе показалось. Забудь. Мы на берегу. Сейчас обсохнешь, и поедем в гостиницу. – Тихон смотрел на стройные ноги девушки, которые казались очень бледными на фоне черных скал. – Тебе надо загорать. Сходи днем на пляж. Там нет никаких чудовищ, это я гарантирую.
– Я плохо загораю. Сначала становлюсь розовой, а потом выступают веснушки.
– Где?
– В Караганде! На носу конечно. И много, – грустно вздохнула Лариса.
– Мне нравятся веснушки. Они бывают только у добрых.
– Правда?!
– Это мое личное наблюдение.
– Ты еще меня не знаешь. Пойдешь со мной на пляж?
– Утром мне на практику.
– Надолго?
– И друг у меня в госпитале в тяжелом состоянии.
– Что с ним?
– Получил ранение в Афганистане.
– Он воевал?
– Да. Но пострадал от своих.
– Какой ужас! Так не должно быть.
– Логично. Вот с этим я и хочу разобраться.
Расстались молодые люди около гостиницы. Трушина чмокнула Заколова в щеку и ткнула пальцем в живот.
– Ого, какой пресс! – удивилась она.
– А у тебя? – Тихон решил проявить инициативу и обнял Ларису за талию.
Но девушка ловко выскользнула и убежала в гостиницу. В дверях она обернулась и крикнула:
– Завтра, когда освободишься, позвони мне. Я буду ждать. Мой отец вечно занят, а в городе я никого не знаю.
Заколов проводил девичий силуэт теплым взглядом. В груди шевельнулись позабытые чувства, которые он сознательно прижигал в душе более года. Очень больно терять любимую, но этого можно избежать. Если… если не влюбляться.
Радиограмма.
Игла Центру.
Сегодня прошли испытания С-300. Поражены три цели из четырех на высотах от ста метров до четырех километров. Это существенный шаг вперед. Все опытные образцы и документация находятся сейчас только на полигоне. Считаю, что к операции "Крах" надо приступить немедленно.
8
В городе действует шпион
– Полковник Евтушенко слушает… Что, опять? Не может быть! – гремел голос старшего Евтушенко в телефонную трубку. – Запеленговали? Сектор известен? Срочно сообщите в особый отдел.
Всю семью разбудил ночной звонок. По тревожному тону отца и упоминанию особого отдела, занимавшегося госбезопасностью, Александр понял, что произошло нечто очень серьезное. Сон как рукой сняло. Он вышел в коридор, но отец уже переместился на кухню и прикрыл дверь. Затренькал телефонный диск. Полковник войск связи прочистил горло и заговорил приглушенным басом:
– Привет, Степаныч. Извини, что ночью. Докладываю тебе, как военному прокурору. Мои дежурные на радиолокаторе зафиксировали неизвестный передатчик. Дважды за сутки! На этот раз определили сектор. Сигнал шел со стороны озера и был зашифрован. Направлен на спутник. Понимаешь, что это значит?… В городе действует шпион! Его активность связана с последними испытаниями на полигоне… Да всё я знаю, Степаныч! Особисты извещены. Вот увидишь, скоро обратятся к тебе и припашут твоих следаков, пока московские спецы не подтянутся. А ты, тем временем, можешь отличиться… Как? Сам соображай! Радист работал с поверхности воды. Значит, использовал лодку. Надо проверить все катера на причалах. Движок быстро не остынет, щупайте… А что боксы? Осуществите проверку соблюдения норм технической и противопожарной безопасности. Давно, кстати, пора. Опередишь особистов – вся слава тебе. И о Петре Васильевиче Заколове добрым словом вспомнят, он же предупреждал. Поднимай следователей. Новая звездочка на погонах быстрее появится, да и орден дадут.
Телефонный разговор закончился. Александр приоткрыл дверь и осторожно поинтересовался:
– Что-нибудь случилось?
Озабоченный полковник оценивающе взглянул на сына. Рассказывать или нет – читалось в его взгляде.
– Я всё слышал, – помог отцу Александр.
Сидевший за столом, полковник сцепил руки и уткнулся в них подбородком.
– Поздно вечером запеленговали вражеский передатчик.
– Почему вражеский?
– Глупый вопрос. Потому что в закрытом городе все средства связи наперечет.
– Шпион?
– Наверняка.
– На кого он работает?
– Многие страны НАТО интересуются нашим новым зенитно-ракетным комплексом.
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Хороший вопрос. – Полковник откинулся на спинку стула и по-новому взглянул на взрослого сына. Почти двадцать два – совершеннолетний по всем критериям, четыре года живет самостоятельной жизнью в другом городе, а он все еще считает его мальчишкой. Евтушенко-старший устыдился былых мыслей и решился. – Один, вряд ли поможешь. А вот с Заколовым можете попробовать.
Александр сел напротив отца.
– Как?
– Передатчик включился вчера. До этого ничего подобного не было. Значит, радист появился в городе накануне. Или ему привезли детали для сборки передатчика. Чуешь?
– Не совсем.
– Тихон тоже прилетел вчера. Спроси его, не заметил ли он что-нибудь подозрительное в самолете? Он хваткий на такие вещи, весь в отца. Это первое. И второе. Передатчик, передатчиком, но разведывательная информация добывается в других местах. Утечка возможна непосредственно на полигоне, где находится зенитная установка. Или из вычислительного центра, где обрабатывается данные испытаний. У вас практика на ВЦ?
– Да.
– Вот и приглядитесь там.
– К чему?
– К утечке информации!
Александр задумался и нерешительно спросил отца:
– Ты позвонил прокурору, а как же КГБ? Ведь шпионами занимаются они.
Под Евтушенко-старшим заскрипел шаткий стул. Он нахмурился и задумчиво произнес:
– Полгода назад ко мне обратился Петр Васильевич Заколов. Он уже тогда подозревал, что на полигоне орудует вражеский агент. Но особисты лишь презрительно фыркали. Для них такой прокол – крах карьеры. Явных фактов не было, никто не верил Заколову. А потом прокурор с женой поехал в отпуск и там погиб. – Полковник замолчал, несколько раз сжал и разжал кулак. – Если сейчас шпион будет пойман, и выяснится, что он действует давно, правота Заколова подтвердится. Я считаю, что прокуратура обязана отстоять честь своего погибшего товарища, поэтому и позвонил им. А госбезопасность и так работает. Охраняют главного конструктора, будут расшифровать перехваченное сообщение, допросят всех без разбору. Это они сделают. И еще много чего наворотят, чтобы задницу свою прикрыть… Но если вы наткнетесь на что-то подозрительное, сообщайте мне или Крюкову. Он был заместителем Заколова, и обязательно примет меры.
– Хорошо, мы попробуем, – согласился с доводами отца Александр. Он знал, что Тихон будет рад узнать что-то новое о своем отце и помочь следствию в таком важном деле.
Полковника опять одолели сомнения. Не втягивает ли он ребят в слишком опасную тайну?
Стрелка часов перевалила за час ночи. Мягко щелкнул выключатель радиоприемника. Маленький наушник привычно лег в ушную раковину. Пальцы уверенно настроили знакомую станцию в коротком диапазоне волн. Сквозь посторонний волнообразный шум прорезался женский голос:
– Вы слушаете "Голос Америки" из Вашингтона. А теперь, как обычно в конце новостей, любопытные факты. Оказывается, больше всего долгожителей, перешагнувших столетний рубеж, проживает сейчас в Токио – 1268. А вот данные статистики по долгожителям в других городах мира. Лондон – 861, Копенгаген – 54, Нью-Йорк – 732, Мельбурн – 94, Париж – 323, Лос-Анжелес – 218, Торонто – 75…
