Ян Флеминг - Голдфингер. Операция «Удар грома». Шпион, который любил меня
Бонд не был уверен, что девушке можно доверять, ведь не он же платил ей сто фунтов в неделю, поэтому решил не отпускать ее.
— Вы великолепно выглядите. Не менее респектабельно, чем вся эта публика возле бассейна. И вообще, — он потянулся, — пора заняться мистером Голдфингером.
Все это время Бонд периодически поглядывал на игроков, сидевших внизу. Казалось, все шло, как обычно. Бонд посмотрел в бинокль. Сейчас Дюпон выглядел совершенно другим человеком: движения его стали уверенными, лицо оживилось. Он бросил на стол кучу карт — полную канасту по королям. Бонд подрегулировал бинокль, чтобы лучше видеть Голдфингера.
Выражение крупного кирпично-красного лица было невозмутимым и отсутствующим. Мистер Голдфингер терпеливо ждал, когда условия снова станут благоприятными. Он поправил слуховой аппарат, плотнее прижав его к уху, готовый слушать.
Бонд отодвинулся от бинокля.
— Симпатичный аппаратик, — отметил он. — На какой частоте работаете?
— Он говорил, но я забыла.
Девушка возвела глаза к небу.
— Семьдесят чего-то там, кажется, мега… не помню.
— Мегагерц. Возможно. Однако удивительно, что ваши переговоры не перебиваются переговорами таксистов и полицейских. Должно быть, очень точная настройка, — Бонд ухмыльнулся. — Ну что же, все, кажется, в порядке? Тогда приступим.
Внезапно девушка шагнула вперед и положила руку ему на плечо. На среднем пальце сверкало золотое кольцо — две руки, держащие золотое сердце. Со слезами в голосе она спросила:
— А это обязательно? Почему бы вам не оставить его в покое? Я не знаю, что он со мной за это сделает. Пожалуйста…
Она запнулась, затем, вспыхнув, как кумач, продолжила:
— И вы мне нравитесь. Я давно не видела таких мужчин, как вы. Может быть, вы сможете здесь задержаться? — глаза ее не отрывались от пола. — Если вы оставите его в покое, я… — и скороговоркой, — сделаю все, что вы захотите.
Бонд улыбнулся, сняв руку девушки со своего плеча и сжав ее в ладони:
— Мне очень жаль, но мне заплатили за эту работу, и я должен довести дело до конца. Да и потом, я просто хочу это сделать, — голос Бонда был совершенно ровным. — Давно пора кому-нибудь поставить мистера Голдфингера на место. Готовы?
Не дожидаясь ответа, он склонился к биноклю, по-прежнему направленному на Голдфингера. Внимательно глядя на круглую физиономию, он нашарил рукой микрофон и включил его.
Должно быть, в слуховом аппарате возникли какие-то шумы, потому что Голдфингер, не меняя выражения, медленно поднял лицо к небу и опустил, как бы благословляя.
Бонд голосом спокойным, но наполненным скрытой угрозы, произнес в микрофон:
— Слушайте меня, Голдфингер.
Он замолчал, ожидая реакции. Нисколько не меняясь в лице, Голдфингер легким кивком как бы подтвердил готовность слушать, не отрывая при этом глаз от карт.
— Говорит Джеймс Бонд. Помните такого? Так вот, игра закончена, пришло время расплаты. У меня есть фотография, на которой запечатлены блондинка, бинокль, микрофон, вы и ваш слуховой аппарат. Она не попадет ни в ФБР, ни в Скотленд-Ярд, если вы точно выполните то, что я вам скажу. Кивните, если поняли.
Лицо Голдфингера оставалось безмятежным. Большая круглая голова медленно качнулась вниз и вверх.
— Положите карты на стол рубашкой вниз.
Руки опустились, и карты посыпались на стол.
— Теперь возьмите вашу чековую книжку и выпишите чек на пятьдесят тысяч долларов из расчета тридцать пять тысяч, что вы отобрали у мистера Дюпона, десять тысяч мне и еще пять тысяч мистеру Дюпону в качестве компенсации морального ущерба и потери времени.
Бонд проследил за выполнением указаний, глянул на Дюпона, сидевшего с выпученными в немом изумлении глазами. Голдфингер медленно оторвал чек и подписал его.
— Хорошо, теперь пометьте это в вашей чековой книжке, да повнимательней, чтобы без ошибок. Затем вы забронируете мне купе до Нью-Йорка на «Серебряном метеоре» на сегодняшний вечер, закажите в купе шампанское и бутерброды с черной икрой в достаточном количестве. Икра должна быть лучшего сорта. И держитесь от меня подальше, чтобы без всяких фокусов. Фотографию я отправлю почтой с полным отчетом о происшедшем и указанием вскрыть пакет, если я не появлюсь завтра в Нью-Йорке вовремя и в полном здравии. Кивните, если поняли.
Большая голова снова медленно качнулась. На высоком гладком лбу теперь выступили капли пота.
— Хорошо. Теперь отдайте чек мистеру Дюпону со словами: «Приношу нижайшие извинения, все это время я вас обманывал», — и можете идти.
Бонд проследил за рукой, протянувшей через стол и положившей чек перед Дюпоном, при этом губы двигались, произнося указанные слова. Голубые глаза были абсолютно спокойны. Голдфингер расслабился. В конце концов, это всего лишь деньги. Он заплатил откупные.
— Минутку, Голдфингер, еще одно.
Бонд глянул на девушку. Она смотрела на него взглядом, полным ужаса, но в то же время в нем была тоска и покорность.
— Как вас зовут?
— Джил. Джил Мастертон.
Голдфингер уже поднялся и собирался уйти.
— Стоп.
Голос Бонда звучал, как удар хлыста. Голдфингер замер. Глаза его были теперь устремлены на балкон и широко распахнуты, как при первой встрече. Их тяжелый взгляд, казалось, проникал через окуляры бинокля прямо в глаза Бонда, сверля череп. Этот взгляд как бы говорил: «Я этого не забуду, мистер Бонд».
— Я кое-что запамятовал, — спокойно проговорил Бонд. — Еще одно, последнее. На время своей поездки я беру заложника. Мисс Мастертон будет сопровождать меня до Нью-Йорка, так что обеспечьте ей место в поезде. Да, и проследите, чтобы купе было в салон-вагоне. Все.
5. Ночное дежурство
Это произошло неделю спустя. Бонд стоял у открытого окна кабинета на седьмом этаже здания, являющегося штаб-квартирой Секретной службы. Лондон, освещаемый выглядывающей из-за облаков луной, спокойно спал. Биг-Бен пробил три часа. И одновременно зазвонил телефон. Бонд быстро вернулся к столу и снял трубку черного аппарата — одного из четырех, стоящих на столе.
— Дежурный офицер слушает.
— Вызывает станция «Эйч», сэр.
— Соедините.
В трубке послышались помехи, обычные при скверной связи с Гонконгом. Интересно, почему над Китаем всегда повышенная солнечная активность? Певучий голос спросил:
— «Юниверсал экспорт»?
— Да.
Близкий приглушенный голос явно в Лондоне произнес:
— На проводе Гонконг. Говорите, пожалуйста.
— Освободите линию, — нетерпеливо рявкнул Бонд.
Певучий голос продолжил:
— Вы на связи. Говорите, пожалуйста.
— Алло, алло? Это «Юниверсал экспорт»?
— Да.
— Говорит Диксон. Слышите меня?
— Да, слышу хорошо.
— Это по поводу телеграммы, которую я вам послал об отгрузке манго. Фруктов. Вы в курсе?
— Да, лежит передо мной.
Бонд придвинул к себе досье. Он знал, о чем идет речь. Станция «Эйч» запрашивала несколько магнитных мин для подрыва трех китайских разведывательных джонок, которые пользовались портом Макао для перехвата британских грузовых судов и их обыска с целью выявления на борту беженцев из Китая.
— Оплата должна быть произведена до десятого числа. Это могло означать, что либо джонки уходят, либо с десятого числа усиливается их охрана, либо еще что-то срочное.
— Ясно, — коротко произнес Бонд. — Спасибо. Пока.
— Пока.
Бонд положил трубку, взял другую — зеленую, набрал номер отдела «Кью» и переговорил с дежурным. Все должно было быть в порядке. Утренним рейсом авиакомпании ВОАС отдел отправит этот груз.
Бонд сел на стул и закурил. Он думал о маленьком, с плохой вентиляцией офисе в Гонконге, представлял пятна пота на рубашке номера 279, которого он хорошо знал и который только что назвался Диксоном. Скорее всего, в данный момент он говорил помощнику: «Все в порядке. Лондон подтвердил. Давай-ка теперь еще раз выверим график предстоящей операции».
Бонд сухо улыбнулся. Пусть лучше они отдуваются, а не он. Он теперь не мог иметь дело с китайцами, уж больно их много. Станция «Эйч», похоже, разворошила осиное гнездо, но М. решил продемонстрировать, что Секретная служба в Гонконге еще не окончательно отошла от дел. Когда три дня назад М. сообщил, что Бонду предстоит нести ночные дежурства, тому это не очень пришлось по вкусу и он стал доказывать, что мало знаком с работой станций, что это слишком ответственная работа для агента, прослужившего шесть лет в подразделении «00» и забывшего все, что он когда-либо знал о работе станций, но М. был непреклонен.
— Ничего, вы быстро все вспомните. А если возникнут проблемы, всегда можно обратиться к дежурным по подразделениям, начальнику Штаба или в конце концов ко мне. (Бонд улыбнулся, представив, как он будит М. среди ночи, потому что кто-то где-то в Азии, например в Токио, во что-то влип.) Короче, я так решил. Я хочу, чтобы все старшие офицеры несли дежурство. Кстати, ноль ноль семь, — М. окинул Бонда ледяным взором, — вчера на меня насели люди из казначейства. Они считают, что подразделение «ноль ноль» убыточно и не отвечает духу времени. Я не стал с ними спорить, просто сказал, что они ошибаются. (Бонд, усмехаясь про себя, представил эту картину.) Как бы то ни было, от вас не убудет, если, будучи в Лондоне, вы несколько раз подежурите. По крайней мере не застоитесь.
