Чингиз Абдуллаев - В ожидании апокалипсиса
Женщина стремительно вышла из бара. Дронго, посидев еще немного, взял свой плащ и, надевая его, пошел к выходу.
На улице моросил осенний дождик. Разведчик натянул плащ, рука привычно скользнула по скэллеру. Внезапно мелькнувшую мысль спугнуло такси, затормозившее рядом.
Дронго сел в машину, тщетно пытаясь вспомнить вдруг исчезнувший мотив. Что-то очень важное, как ему показалось минуту назад. Неприятное, ранее не испытанное ощущение мучило его всю дорогу.
Доехав до отеля, он щедро расплатился с водителем и поспешил внутрь.
Предупредительный швейцар уже раскрыл ему дверь. Дронго сунул руку в карман, доставая платок. Кажется, его знобило.
— Четырнадцать одиннадцать, пожалуйста, — сказал он портье и снова опустил руку в карман, нащупывая скэллер. Опять какая-то тревожная мысль… Портье протянул ему ключи.
Дронго вошел в лифт, пытаясь сосредоточиться. Мальчик-лифтер, улыбнувшись, спросил у него этаж.
— Четырнадцатый, — хрипло назвал он и вдруг понял, что его беспокоило. На скэллере не было царапины.
Разведчик прислонился к зеркалу. Снова тщательно ощупал прибор, не доставая его. Никаких сомнений: царапины не было. Он едва дождался, когда лифт остановится, и почти бегом направился к своему номеру.
Захлопнув за собой дверь, Дронго с сильно бьющимся от волнения сердцем достал скэллер. Сняв плащ, прошел в комнату. Сел за стол и долго осматривал аппарат. Не было ни малейшей возможности ошибиться.
Это был не его аппарат. Уяснив сей факт, разведчик сразу успокоился, начав анализировать ситуацию. В баре к ним никто близко не подходил. Официант, подавший вино, стоял с другой стороны. Когда Дронго расплачивался с барменом, плащ лежал на спинке стула, рядом с Марией.
Сейчас нужно проверить скэллер. Он позвонил, попросив портье принести ему магнитофон.
Стоп. Если Мария заменила скэллер, интересно, для чего? Специально вывела из строя его аппарат, чтобы кто-то мог прослушивать их разговоры. Глупое предположение. Она — его единственная связь. Зачем ей предоставлять возможность кому-то слышать их разговоры, когда она сама может о них рассказать? Если скэллер не работает, значит, Марии нужно, чтобы кто-то посторонний слышал их разговоры. Непонятно только зачем? Или его снова хотят подставить американцам? Хотя операция разработана так тщательно и время еще не подошло. Тогда что же?
В номер постучали. Дронго подошел к дверям. В коридоре стоял портье с магнитофоном в руках.
— Благодарю вас, — кивнул ему Дронго, протягивая десять марок.
Захлопнув дверь, он быстро включил магнитофон на запись. Отошел в сторону. Затем, проверив выключение скэллера, громко, отчетливо произнес по-английски, едва удержавшись, чтобы не крикнуть эти слова по-русски:
— Раз-два-три.
Затем выключил магнитофон, перемотал кассету. Включил снова.
— Раз-два-три, — раздались его слова.
Теперь главная проверка. Разведчик включил скэллер и магнитофон, поставив его на запись, и, отойдя в сторону, досчитал на этот раз до пяти.
Если скэллер работал исправно, он должен стирать любую запись в радиусе двадцати — двадцати пяти метров.
Дронго снова выключил скэллер, перемотал кассету и включил магнитофон. Ждал минуту, другую.
На кассете, кроме характерного шипения, ничего не было слышно. Это могло означать только одно: скэллер работал нормально.
"Значит, я сошел с ума, — невесело подумал Дронго, — но это все равно не мой аппарат. Может быть, мой выпал из плаща, и она, подобрав его, решила просто заменить своим. Тогда бы она сказала мне. Но для чего ей менять один исправный скэллер на другой, тоже исправный. Это какой-то идиотизм».
РАЗГОВОРЫ О БУДУЩЕМ
МАГНИТОФОННАЯ ЗАПИСЬ В УПРАВЛЕНИИ ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ. ДОКУМЕНТ ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ. НЕ ПРОСЛУШИВАТЬ НИКОГДА ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН ВСЕМ КАТЕГОРИЯМ ЛИЦ. ВСКРЫТЬ ЛИЧНО НАЧАЛЬНИКУ УПРАВЛЕНИЯ.
Дмитрий Алексеевич:
— Одним из перебежчиков, доставившим нам самые большие неприятности, стал Виктор Ощенко[3]. Он бежал из Франции в Лондон и сдался английской контрразведке. Впрочем, у нас имеются подтвержденные сведения, что он работал и раньше на англичан. Это просчет нашей собственной контрразведки. И военной, и КГБ. Как бы там ни было, Ощенко сумел уйти от нашего наблюдения и спустя две недели объявился у англичан. Нам остается только подсчитывать потери. Первыми он сдал наших разведчиков, работавших под «крышами» дипломатов и журналистов. Из Франции уже выслано несколько наших людей.
Дронго:
— Он был резидентом КГБ или ГРУ?
Дмитрий Алексеевич:
— Одним из наших резидентов по линии внешней разведки. Представляете, какой вред он нам нанес? У него было несколько особо доверенных лиц, с которыми Ощенко лично работал. Вот их фотографии. Это Франсис Тампервиль[4]. Он работал инженером во французском Комиссариате по атомной энергии. Спортсмен, бывший гимнаст. Мы послали на его вербовку одного из наших людей, тоже гимнаста в прошлом. В сентябре 1989 года Тампервиль был завербован по линии Главного разведывательного управления Министерства обороны СССР. Именно он снабдил нас тогда особо секретными документами Франции о ядерных испытаниях на атолле Муруроа. В это время французы испытывали новые системы запуска ракет. Весь проект был назван:
"Оборонный секрет Бушлан».
Дронго:
— Он работал бескорыстно, по идеологическим соображениям или вы платили ему?
Дмитрий Алексеевич:
— Конечно, платили. Более двух миллионов новых франков. Это был важный источник ГРУ по разработке новой космической аппаратуры. Пожалуйста, его досье. Вот, второй — Дидье Дегу[5], крупный специалист Франции по ядерной физике. Он работал в Генеральном управлении вооружений. Его пока не взяли, но, по нашим сведениям, через несколько дней он наверняка будет арестован.
Дронго:
— Сколько ему лет, он выглядит довольно молодо?
Дмитрий Алексеевич:
— Тридцать девять. Завербовали мы его пять лет назад. На него вышли через разведку КГБ. Активно подключилось тогда и ГРУ. Его досье содержит несколько интересных моментов, ознакомьтесь подробнее. Вот, третий — Жозеф Карон[6]. Тоже ученый. У него, кажется, были какие-то тайные симпатии к коммунистам. Во всяком случае, больше работал из-за идеологических воззрений, хотя и ему мы платили. Карону сорок четыре года, был завербован совсем недавно уже нашим ведомством. В компании «Томпсон» занимал одно из ведущих мест. Он передавал нам данные о французской системе связи РИТА. Вот его досье. По нашим наблюдениям, он тоже будет скоро арестован. Обратите внимание, он живет в Гренобле.
И, наконец, главное действующее лицо — Филипп Стенюи[7], тридцатипятилетний профессор, специалист в области ядерной физики. Его дядя одно время был министром в правительстве Рокара, и именно тогда Стенюи получил назначение в Министерстве обороны Франции. Мы вышли на него через «Штази» в Бельгии. Разведчики ГДР тогда любезно сдали его нам. Ощенко хорошо знал его и лично работал с ним. Его французы пока не трогают. Видимо, англичане пожадничали и не выдали всех наших агентов. Мы подозреваем, что они решили перевербовать нашего агента, оставив в дураках французов. Стенюи для них исключительная находка. Посмотрите его досье. Он по натуре авантюрист, искатель приключений. Блестящий ученый и отменный сердцеед.? Погонится за юбкой хоть на край света. Мы подловили его именно на этом. Вы понимаете, какой шанс мы получаем? Мы можем через него передать выгодную нам информацию. Англичане будут следить за ним, не вмешиваясь, а вышедшего на связь агента попытаются перехватить.
Дронго:
— Но англичане знают, что Стенюи работал на нас. Они не поверят ни одному слову нашего человека после провала Ощенко.
Дмитрий Алексеевич:
— Разумеется, не поверят. Если он будет агентом КГБ или ГРУ. А если это бывший разведчик ГДР, бежавший от преследований в новой Германии? Тут русская разведка могла бы рискнуть. В такой вариант они наверняка поверят.
Дронго:
— Не нужно недооценивать английскую службу безопасности.
Дмитрий Алексеевич:
— Если на Стенюи выйдет чужой, они могут заподозрить игру. Но у нас есть две идеально подходящие для этой операции кандидатуры. Одна — основная, другая — резервная. Первый — Эрих Хайншток, кинооператор. Проживает в настоящее время в Магдебурге. В числе высоких профессионалов «Штази». Именно он вербовал Стенюи. Хайншток — лучший вариант, но если что-нибудь произойдет, мы подготовили и резерв. Взгляните на эту фотографию — Эдит Либерман, пятьдесят шесть лет, заведующая аптекой в Деделебене. Есть такой маленький городок на границе бывшей Восточной Германии. Они встречались со Стенюи один раз в Брюсселе. Либерман — бывший майор «Штази», давно и активно работает вместе с нами. Детей нет. Если вдруг у нас сорвется кандидатура Хайнштока, на встречу со Стенюи пойдет Эдит Либерман. И ей придется сразу сдаваться англичанам.
