Кен Фоллетт - Обратный отсчет
Обдумывая свой план, он пришел к выводу, что важно быстро скрыться с места преступления. Ему понадобится машина. Поблизости от Юнион-стейшн было припарковано полно автомобилей. Вот и еще один остановился у тротуара. Двухцветный, синий с белым, «форд-фиеста», новый, но не настолько шикарный, чтобы бросаться в глаза. Вполне подойдет, подумал Люк, замедляя шаг.
Из «форда» вышел мужчина в темном пальто. Достав из багажника портфель, он запер машину и направился к вокзалу.
Чтобы не тратить потом лишнего времени, Люк решил вскрыть замок заранее. Выбрав момент, когда рядом никого не было, он подошел к дверце водителя, плотно прижал ладони к стеклу и попытался сдвинуть его вниз. Ничего не получилось. Тогда он привстал на цыпочки и надавил всем своим весом. В конце концов стекло медленно поползло вниз. Когда просвет стал достаточно широким, Люк просунул руку и открыл дверцу изнутри. Затем поднял стекло и снова закрыл дверцу.
Люк посмотрел на расписание. Через несколько минут должен прибыть экспресс из Нью-Йорка. Великолепно. Подойдя к выходу на платформу, он стал ждать.
Вскоре появились первые пассажиры. Люк сосредоточенно разглядывал мужчин, выискивая тех, что были примерно его роста и сложения. Один, уже далеко не молодой, показался ему подходящим по росту, но был слишком худым. Мимо Люка прошло не меньше ста человек, прежде чем он наконец увидел мужчину того же роста, телосложения и возраста, что и он. Под расстегнутым пальто на нем был твидовый спортивный пиджак и фланелевые брюки, а значит, если он приехал в столицу по делам, скорее всего в кожаном чемодане у него должен лежать костюм.
Работая локтями, Люк протискивался сквозь толпу, пока не оказался за спиной у намеченной жертвы. От удара ногой под колено нога мужчины согнулась, он закричал и, выпустив из рук чемодан, упал на шедшую перед ним женщину. Та тоже споткнулась, вскрикнула и свалилась на пол. Пока другие пассажиры пытались им помочь, Люк спокойно поднял чемодан и направился к выходу в город.
Он кинул чемодан на заднее сиденье «форда-фиеста», сел за руль и захлопнул дверцу. Затем отыскал под приборной доской провода, с двух сторон подходящие к замку зажигания. Выдернув их и соединив, попытался завести машину. Безуспешно. Несмотря на холодную погоду, на лбу у Люка выступил пот. Справа от замка зажигания был еще один провод. Попробуем этот. Он сомкнул его с концом левого провода.
Двигатель завелся. Люк включил первую скорость, отпустил ручной тормоз и отъехал от тротуара. Затем нажал на газ, все быстрее удаляясь от вокзала.
На его лице появилась улыбка. Он был уверен, что найдет в кожаном чемодане полный комплект чистой одежды — если нет, значит, он совсем невезучий. Теперь ему надо было придумать, где принять душ и переодеться.
12.00.
До старта ракеты оставалось шестьсот тридцать минут. Уже шел обратный отсчет, и на космодроме на мысе Канаверал кипела работа. Для большинства из тех, кто был связан с проектом «Эксплорер», сегодняшний запуск мог стать осуществлением надежд всей жизни. В том числе и для Элспет.
Техническим специалистам и ученым отвели для работы соседние ангары «Д» и «Р». У Элспет был стол в ангаре «Р», в кабинете ее начальника, руководителя запуска Уилла Фредриксона. В ее обязанности входило составление и доведение до сотрудников графика запуска.
Беда была в том, что график постоянно менялся. Никто в Америке еще не запускал космических ракет. Все время возникали непредвиденные проблемы, и инженерам приходилось снова и снова импровизировать, «на коленке» изготовляя какие-то детали или изыскивая способ обойти ту или иную систему. Неудивительно, что Элспет была вынуждена регулярно готовить уточненные варианты графика. По роду своей работы она всюду бывала и знала практически обо всем. Официально Элспет числилась секретарем, и платили ей соответственно, но без серьезного университетского образования никто бы с этой работой не справился.
В полдень, внеся очередные изменения в график, она пошла разносить его специалистам. Сегодня она просто валилась с ног, но не жаловалась на усталость. Захватившая всех предстартовая лихорадка не давала ей сосредоточиться на тревожных мыслях о Люке. Первым делом она направилась в пресс-службу. Ракетчики на горьком опыте убедились, что журналисты способны раздуть рутинную отсрочку до масштабов серьезного провала, и поэтому заключили с прессой своего рода соглашение: предварительная информация о запуске будет выдаваться при условии, что ничего не попадет в печать или эфир, пока не «загорится хвост», то есть не произойдет зажигание двигателя ракеты.
Здесь работали одни мужчины, и, проходя через пресс-центр, Элспет ловила на себе восхищенные взгляды. Она знала, что ее неяркая скандинавская красота и великолепная фигура привлекают внимание; но было в ней и что-то такое, что останавливало желающих присвистнуть ей вслед.
В ракетной лаборатории пятеро исследователей стояли у верстака, озабоченно глядя на металлическую пластинку, которая выглядела так, как будто побывала в огне пожара.
— Добрый день, Элспет, — сказал руководитель группы доктор Келлер.
Он говорил по-английски с сильным акцентом. Как и многие другие специалисты, он был немцем, захваченным союзниками в конце войны и перевезенным в США, чтобы помогать американцам с их ракетной программой.
Она протянула ему экземпляр последнего графика и спросила, кивнув в сторону обожженного куска металла:
— Что это?
— Лопатка ракетного двигателя, — объяснил Келлер. — При работе на обычном спиртовом топливе прочности лопаток хватает. Но сегодня мы используем новое топливо, с большим временем горения и большей скоростью истекания. Мы не успели провести все необходимые испытания.
— И что? Придется отложить запуск?
— Именно это мы и стараемся решить. Думаю, нашим ответом будет: «Давайте рискнем». — Его коллеги угрюмо закивали головами.
На улице нещадно палило солнце. Элспет пересекла пыльную бетонированную площадку и вошла в ангар «Д». В комнате телеметристов она увидела Ханса Мюллера, которого многие на американский манер звали Хэнком. Он нацелил на нее палец:
— Сто тридцать пять.
Это была их старая игра. От нее требовалось ответить, чем замечательно названное им число.
— Если к первой цифре прибавить квадрат второй и куб третьей, получим задуманное число.
— Молодец! Ты выиграла. — Сунув руку в карман, он вынул десять центов.
Она приняла монетку и тут же предложила:
— Даю тебе шанс получить ее обратно. Сто тридцать шесть.
Хэнк задумался, наморщив лоб:
— Постой-постой. Сумма кубов трех этих цифр дает двести сорок четыре. Теперь повторим процесс и получаем задуманное число: 23 + 43 + 43 = 136.
Элспет вернула ему приз и вручила уточненный график.
Ее начальник, Уилл Фредриксон, сидел с двумя техниками в комнате связи. Вышел из строя телетайп, и Уилл был в отчаянии. Тем не менее, принимая у нее график, он посмотрел на нее с благодарностью:
— Вы просто золото, Элспет.
Через минуту к Фредриксону пришли молодой армейский офицер и Штимменс, один из немецких специалистов.
— У нас проблема, — сказал офицер и протянул Уиллу карту. — Струйное течение сдвинулось к югу, и его скорость достигает ста сорока шести узлов.
У Элспет тревожно сжалось сердце. Струйное течение — это ветер, дующий в стратосфере на высоте от девяти до двенадцати тысяч метров. Обычно оно не проходит над районом мыса Канаверал, но иногда смещается. И при очень большой скорости способно отклонить ракету от курса.
Фредриксон повернулся к Штимменсу:
— Мы учли такую возможность?
— По расчетам, ракета может противостоять ветру силой до ста двадцати узлов, не больше.
— Каков прогноз на сегодняшнюю ночь? — спросил Фредриксон у офицера.
— До ста семидесяти семи узлов.
Уилл провел рукой по голове. Элспет знала, о чем он сейчас думает. Возможно, запуск придется снова отложить.
— Пожалуйста, запустите еще один метеозонд, — распорядился Фредриксон. — В пять еще раз проанализируем прогноз.
Элспет сделала пометку в блокноте, чтобы не забыть включить это совещание в свое расписание. Она расстроилась. С техническими проблемами они могли справиться, но погода была им неподвластна.
Выйдя из ангара, она села в джип и поехала на стартовый комплекс. Остановив машину у блокгауза, посмотрела на стартовую площадку. Ракету удерживала башня обслуживания, переделанная из буровой вышки и покрытая оранжевой краской, защищавшей ее от коррозии во влажном, пропитанном солью воздухе. Длинная белая ракета казалась пойманной в сплетение оранжевых балок, как запутавшаяся в паутине стрекоза. Рабочие говорили о «Юпитере» только в женском роде, несмотря на мужское имя и фаллическую форму. Брезентовый чехол, словно подвенечная фата, скрывал от любопытных глаз верхние ступени ракеты с того дня, как ее доставили на мыс Канаверал, но сейчас его сняли, и «Юпитер-Си» предстал во всей своей красе, сверкая на солнце безукоризненной окраской.
