Возвращение не гарантируется - Корецкий Данил Аркадьевич

Сопровождаемые глазами невидимых наблюдателей, бойцы прошли по длинной улице, миновали мечеть и кузницу и остановились возле чайханы, где от небольшого генератора работал телевизор, который увлеченно смотрели несколько бородатых мужчин. Несколько бородачей стояли снаружи, у открытых дверей, курили и разговаривали о чем-то своем. Они были в чалмах или паколи, [8] в длинных белых и синих рубахах с надетой поверх безрукавкой или курткой, на босых ногах грубые сандалии или резиновые сапоги. Мужчины не проявили никакого интереса к пришельцам и продолжали разговаривать, как будто американцы жили на другом конце Тошлока и частенько заглядывали в чайхану.

Филин поздоровался на дари, ему довольно дружелюбно ответили.

— Где Муатабар? — спросил он.

Мужчины показали на богатый дом из сырцового кирпича дальше по улице, и они отправились к нему. Это и оказался дукан. [9] На веранде они вытерли ноги о предусмотрительно положенную тряпицу и вошли внутрь, оказавшись в просторном зале, потолок в котором подпирали пять колонн из ошкуренных бревен. Седой мужчина с седой же бородой растапливал прессованным навозом нечто, похожее на камин, от чего в помещении сильно пахло разгорающимся коровником и дымом.

Филин снова поздоровался.

— Вы что, вернулись? — спросил седобородый, без особого удивления оглядывая чужаков. — Прошлая смена сказала, что вы вернетесь не скоро…

— Да, появились дела. Забыли кое-что. Ты и есть Муатабар?

— Я — Муатабар, — с достоинством подтвердил старик. Хотя по российским меркам его бы никто не посчитал стариком. Лет пятидесяти, крепкий, но лицо испещрено морщинами и имеет цвет обожженного кирпича — следствие постоянного воздействия солнца и жесткого ветра. — А кто вам меня назвал?

Скат подумал, что это какая-то ловушка, хитрая проверка, но Филин был к ней готов и как ни в чем не бывало ответил:

— Том. Помнишь Тома?

— Помню, — кивнул Муатабар. — Том хороший.

Комната, в которой они находились, была заставлена разными вещами. На полках и в шкафах лежали сигареты, меховые безрукавки, ботинки с шипами, чтобы ходить по скалам, ледорубы… У другой стены выставлены мобильные телефоны, магнитофоны, видеомагнитофоны, два телевизора и большой приемник «Шарп» с двумя откидывающимися крышками для аудиокассет. Когда-то это была очень редкая вещь — приемник, да еще и магнитофон. Причем двухкассетник, в котором можно копировать записи, с одной кассеты на другую, как было модно в то время. Были здесь и охотничьи ружья и винтовки, причем как очень старые, так и современные. Имелись и автоматы — и знаменитый «Томпсон», и «калашниковы», даже каким-то чудом оказавшийся тут английский «Стен» из Второй мировой войны.

— Нам нужен квадрокоптер, — сказал Филин, переходя на английский. Хотя старик неплохо знал этот язык, но пришлось долго объяснять и даже рисовать картинку.

Муатабар развел руками:

— Нету уже. Раньше был, теперь запретили.

— Кто запретил?

— Новая власть. Они многое запретили. И о том, что вы пришли, я должен им немедленно сообщить. У них в Шадиде сторожевой пост, это километра на три ниже. Они хотят, чтобы в каждом кишлаке создавались такие посты, чтобы везде были их люди. Но у нас пока никто не захотел к ним записаться.

— А сколько у вас жителей? — спросил Слон.

— Мужчин — сорок пять. Ну, женщин и детей я не считаю.

— А вы новую власть любите?

Муатабар дипломатично сделал неопределенный жест рукой.

— Пока нас не трогают, и мы их не трогаем. Но под них не пойдем! На всякий случай хотим обнести кишлак забором — так будет спокойней. Хотите чаю?

Принимать угощение в такой ситуации, с одной стороны, опасно, но с другой — чаепитие способствует укреплению взаимоотношений. Поэтому Слон со словами благодарности согласился. Они разулись, оставив рядом с берцами винтовки как знак доверия хозяину, но расстегнув кобуры «глоков», что, впрочем, доверия не нарушало. С застеленного циновками нижнего пола перешли на верхний, застеленный коврами, и расселись на стеганые одеяла вокруг дастархана: на белой скатерти Муатабар расставил вяленое мясо, свежий чурек, сыр, сметану, заварил крепкий чай — словом, проявил максимальное хлебосольство и уважение к гостям. Он даже предложил со скидкой купить сушеное мясо, сахар, перец и соль. Это необходимые, всегда нужные припасы.

— Обязательно купим, — кивнул Слон. — Но позже.

— А сколько это стоит? — Скат показал на «Шарп».

— Хорошая вещь, весь мир ловит. — Муатабар задумался. — А у вас что, своих нет?

— Да есть у нас свои. Пока здесь, хочу музыку слушать.

— А-а-а. В знак дружбы за сто пятьдесят долларов отдам.

Слон и Филин удивленно смотрели на подчиненного. Зачем ему нужен здоровенный мощный радиоприемник? Только Ерш скривился, он догадывался — зачем.

— Ладно, — сказал Скат. — Соберу денег — куплю.

Где он собирался собрать денег, не знали не только его начальники, но и он сам, потому что командировочные на покупку радиоприемников оперативно-боевой группе специального назначения не выдали. Впрочем, в таких местах очень распространен натуральный обмен, и особенно ценятся расходные материалы, которые нужно постоянно пополнять, — патроны. От взрывчатки здесь тоже не отказываются. А в их лагере лежало около двухсот килограммов тротила. Впрочем, торговать им никто не собирался.

— Зачем вам квадрокоптер? — спросил Муатабар, прихлебывая обжигающий, почти черный чай.

— Хотим поискать кое-что. Забыли мы тут одну железку. Надо ее забрать.

— Наверное, важная железка! — бросил острый взгляд Муатабар.

— Не для вас. Вам от нее никакого толку нет. А нам нужна. Но где она? Мы-то здесь не были, даже точного места не знаем, где искать! Вот и хотели посмотреть с высоты!

— Это плохо, что не знаете! — посочувствовал Муатабар. — У ваших большая свалка была возле пещеры — остатки еды, консервные банки, коробки всякие… До сих пор туда звери приходят, копаются, разносят то, что найдут. Даже если просто походите по горам — увидите мусор. А где мусор, там и жилье, там и железка ваша ненужная…

— А что у вас тут такое желтое ползает? — спросил Филин. — Мы видели, как он барана съел…

— Сангхур, — кивнул Муатабар. — Шайтан. Очень опасный. Лучше к нему близко не подходить — убьет. И не стреляйте в него — бесполезно, только хуже будет…

— Почему?

— В него несколько раз попадали, но он не мертвый. А кто стрелял — ни один не живой!

Староста отставил пиалу, озабоченно погладил бороду, помолчал и заговорил озабоченно:

— Они по-другому себя вести стали. Раньше прятались, их никто не видел. А сейчас днем выходят, скот крадут, даже в поселок заходят…

— А много их?

— Не знаю, они ж похожи. Двух одновременно видели, а сколько всего — никто не знает. Под землей живут…

Они допили чай. За это время у входа собралась толпа мужчин с автоматами. И хотя автоматы висели за спиной, это был тревожный признак.

— Муатабар, скажи им, что мы друзья. Мы будем дружить, как раньше дружили, — сказал Слон.

— Не бойтесь, — ответил староста. — У нас люди тихие, поэтому я не хочу, чтобы те, кто внизу, устраивали здесь свой пост. Я и про вас сообщать не стану, а то понаедут, да так и останутся. Вы долго тут будете?

— Неделю, наверное, — сказал Слон. — А сейчас мы пойдем. Если что надо — подходи. Мы недалеко, найдешь.

— Я знаю, где вы палатку поставили, — сказал Муатабар.

— Откуда? — удивился Слон.

— В Тошлоке все про всех в округе известно. Мы знаем, что вас одиннадцать, вы через «плоскогорье смерти» прошли. Значит, не на вертолете прилетели, а с парашютом спрыгнули… Только как вас забирать будут? На парашюте вниз лететь можно, вверх нельзя… Знаем, что за сангхуром барана доедали. Это плохо, за ним нельзя доедать!

— А что, отравиться можно?

— Да нет. Примета плохая. Если он дичь убил — это его дичь. А кто ее съел, тот хозяина обидел. Поэтому лучше с ним не ссориться…