Евгений Иванов - Записки опера особого отдела
— А в какое время вы встречались 7 ноября? — поинтересовался Чернов.
— Мы пришли около 13 часов, как раз на обед, — он сделал паузу и с улыбкой добавил: — Правда, плавно переходящий в ужин.
— Так долго засиделись?
— А мы всегда, если гуляем, то до ночи, — с гордостью отметил Сергей.
Игорь протянул ему руку.
— Спасибо за помощь, Сергей.
— Это тебе спасибо, — ответил техник.
— А мне за что? — удивился Чернов.
— За веру и поддержку.
Они пожали друг другу руки, и Чернов направился к машине.
27
Майор Нещерет ходил по коридору отдела, не находя себе места.
— Ну, наконец-то, ты приехал, — с надеждой воскликнул он, увидев на пороге Чернова, — У меня здесь настоящий Смольный. Откуда только не звонили и все требуют сиюминутного доклада.
— На то оно и начальство, чтобы требовать, — снимая шинель, уставшим голосом ответил Игорь.
— Ну не томи, Касатик, рассказывай, — в предвкушении сенсации, попросил начальник.
— В общем, картина такая, — выдерживая театральную паузу, начал Чернов, — Один из матросов мне сознался, что 8 ноября в районе обеда заметил на стоянке свежие следы, тянувшиеся из оврага. Он осмотрел все в округе, но никого не увидел. Затем проверил печати на вертолетах. Там также оказалось все в порядке. С учетом того, что завтра у него начинается отпуск, он никому об этом не доложил. В этом плане я понимаю пацана. Тогда я проехал на стоянку и нашел эту дорожку следов. Ее к тому времени присыпало снегом, но я прошел туда, куда она вела. Она привела меня к лыжне в овраге.
Игорь победно посмотрел на Нещерета, ожидая его реакции. Тот понял, что Чернов от него чего-то ждет, но не понял хода его рассуждений.
— И о чем это говорит? — спросил он.
— А это говорит о том, что именно по этой же схеме был совершен поджог домика с формулярами в первой эскадрилье. Там тоже, поджигатель прошел на стоянку по оврагу на лыжах.
— Я, к сожалению, не успел перечитать материалы по предыдущим ЧП, — попытался оправдаться Юрий Иванович, — Сам понимаешь, звонки одолели. А кто в том случае был главным подозреваемым?
— В том случае, наши подозрения пали на штурмана вертолета из соседнего полка капитана Козака. Дело в том, что след лыжни был специфический, не спортивных лыж, а охотничьих, широкий и короткий. Пока известно, что только у него есть такие лыжи в гарнизоне. Во всяком случае, опрос охотников и агентуры других результатов не дал. Да, и мотив у него определенный был. Он раньше служил в нашем полку, но за нарушение порядка нахождения за границей был переведен из корабельного полка в смешанный. Дело в том, что в палубной авиации воинские звания на ступень выше, чем в обычных авиационных полках. И, как результат, застопорился в звании капитана.
— Хлипковатый мотив, — заметил Нещерет, — Я тоже второй год перехаживаю майором, но мстить руководству не собираюсь.
— Да, я и сам это понимаю. Более того, по следам я определил, что тогда злоумышленник надевал лыжи на унты. Причем на поношенные унты, так как на них не было протектора, — начал рассказывать Игорь.
— Вот здесь, пожалуйста, поподробнее, — перебил его собеседник, — Я на Севере недавно, поэтому ваших особенностей еще не понимаю.
Игорь тяжело вздохнул, и в который раз начал рассказывать Нещерету об особенностях эксплуатации специальной обуви летным и техническим составами в зимний период времени.
— Так что, штурман никак не мог быть в унтах, они их не носят. Значит, остаются только техники, — завершил свою теорию Чернов.
— Теперь ясно, — признался Юрий Иванович и, немного подумав, добавил, — А может быть, все-таки есть смысл проверить, где этот Козак был в праздничные дни. Я думаю, если он охотник, то у него должны быть унты. В берцах по снегу много не выходишь.
— Для самоуспокоения, конечно, можно, но толку от этого никакого, — уверенно заявил Чернов.
— Обоснуй, — попросил начальник.
— Представьте себе картину. Штурман в выходной день идет три километра на лыжах с канистрой керосина на стоянку чужого полка. Поднимается из оврага и начинает дергать двери на всех вертолетах подряд, пока не нашел одну единственную, которую можно приоткрыть и добраться до блокирующего троса. Маловероятно. В нашем случае он точно знал, на каком борту дверь приоткрыта и точно к нему вышел. Иначе, он мог быть обнаруженным часовым. Да и, по словам матроса, дорожка следов вела только к этому вертолету. То есть, он не метался, ничего не искал, а сразу вышел туда, куда ему было нужно. — Игорь откинулся на спинку стула и добавил, — Не логично это все. С учетом того, что стоянка была под охраной караула, у поджигателя было очень мало времени, поэтому он должен был действовать наверняка и заблаговременно все предусмотреть. И канистру принести на борт незаметно, и дверь изнутри закрыть так, чтобы был люфт.
— Ну, тогда это мог сделать только старший техник вертолета, — логично констатировал Нещерет.
— Согласен, но у него полное алиби, — ответил Чернов.
— Какое?
— Седьмого ноября они отмечали праздник вместе с Игнатовым семьями, и пили до ночи. В результате чрезмерного употребления шила, восьмого ноября, Ковальчука госпитализировали с сердечным приступом. А в случае с весенним поджогом, он, вообще, был в отпуске. Так что Ковальчук отпадает, это точно.
В кабинете повисла тишина, каждый из офицеров обдумывал, что делать дальше.
— Да, ситуация патовая, — нарушил молчание Нещерет, — Кстати, пришли ответы на запросы, которые ты направлял в отношении него. Там тоже ничего интересного. Подтвердить копией актовой записи рождение Ковальчука наши коллеги на Украине не смогли, так как в райцентре, где он родился, ЗАГС сгорел. И учебу в интернате тоже не могут подтвердить, так как интернат закрыли еще в 1976 году, а архивы пропали при переезде в другой город.
Он встал с места и подошел к окну, затем, не оборачиваясь, продолжил:
— Я изначально считал, что с этими запросами — глупая затея. На Украине сейчас формируется своя Служба национальной безопасности, и ждать от них реального ответа, как при КГБ, пустое дело. Вот они и прислали отписку.
— И что теперь будем делать, — растерянно спросил Чернов.
Направляя запросы в отношении Ковальчука по месту его рождения, он не ждал чего-то сверхъестественного в ответ. Отправил скорее для порядка, чтобы предотвратить лишние вопросы со стороны руководства. Однако, с возвращением ответов, вопросительных знаков в этом деле оказалось еще больше.
— В его личном деле есть характеристика из интерната за подписью директора. Может, давайте пошлем туда телеграмму, под уголовное дело накрутим «контрразведывательные клубни», нагоним жути, вдруг что-то и ответят интересное? По большому счету, нам нужно только официальное подтверждение его места учебы и кое-какие сведения об особенностях личности, — с надеждой предложил Чернов.
— И что ты хочешь, чтобы они тебе сообщили? — с иронией в голосе спросил начальник.
— Ну, мало ли. К примеру, вдруг он с детства страдал пироманией. При этом заболевании человеку не нужен мотив для поджога. Он получает удовольствие от самого процесса.
Нещерет серьезно посмотрел на подчиненного и сказал:
— А что, может ты и прав.
Он сел за свой стол, потянулся к трубке телефона, но передумал. Затем, постучав костяшками пальцев по столу, сказал:
— В общем, так, я доложу твои версии и предложения руководству, телеграмму на родину Ковальчука направлю сам. А ты сейчас занимайся проверкой его алиби.
Он посмотрел на часы, поднял брови и удивленно произнес:
— Хотя, уже давно рабочий день закончился, и все нормальнее люди разошлись по домам.
Будем считать, что сегодня ты и так славно поработал. Иди домой отдыхать, а завтра с утра начинай копать. Ты мне здесь в отделе не нужен. Только периодически звони, чтоб я знал, где ты находишься. Ну, и соответственно, если что-то интересное накопаешь, немедленно звони.
Чернов встал с места, пожал руку начальнику и вышел из кабинета.
Следующим утром, Игорь, не дожидаясь окончания построения полка, сразу же направился в гарнизонную санчасть. Постучав в дверь, он зашел в кабинет начальника лазарета. Молодой, но уже достаточно располневший капитан медицинской службы, пил чай и рассказывал что-то веселое молоденькой медсестре. Увидев, Чернова он, продолжая улыбаться, воскликнул:
— О, контрразведка пожаловала! Какими судьбами, неужели заболели?
— Слава, богу, нет. Поговорить нужно, — ответил Чернов и еле заметно покосился на девушку.
— Шурочка, — обратился тот к медсестре, — Пройдись по палатам и передай, чтобы все оставались на местах, я скоро буду проводить обход.
Проводив ее взглядом, он поправил очки и, сделав серьезное лицо, спросил:
