Н. Шпанов - Заговорщики. Перед расплатой
— Вы никогда не могли пожаловаться на то, что у меня нет чутья.
— Да, когда–то у вас был отличный нюх, Фосс, — почти ласково проговорил хозяин.
— Что же, он, по–вашему, пропал? — с оттенком обиды спросил Доллас.
— Пропал, — безапелляционно проговорил Джон и в подтверждение даже кивнул головой. — Стареете, Фосс!
— Как бы не так!
— А тогда, значит, вы на чем–то обожглись — Джон рассмеялся. — Когда собаке суют кусок горячей говядины, она теряет чутье.
— Ничего более горячего, чем ваша же атомная бомба, я не нюхал! — все больше обижаясь, проговорил Доллас. — И, надеюсь, нюхать не буду.
— Подаете в отставку?
— Просто надеюсь, что при помощи этой бомбы мы, наконец, поставим точку.
— Идиот, совершенный идиот! — внезапно вскипая и больше не пытаясь сдержать истерический гнев, заорал Ванденгейм. — Мы не на митинге; нечего бормотать мне тут чепуху: "Атомная бомба, атомный век"! Подите к чорту вместе с вашим атомным веком!
— Что с вами, Джон? — сразу присмирев, робко пробормотал Фостер.
Но Ванденгейм уже не слушал. Он продолжал кричать:
— За каким чортом вы мне тут втираете очки этой атомной бомбой, как будто я избиратель, которого нужно уверить, что ему больше никогда не придется посылать своего сына на войну, что мы поднесем ему победу на блюдечке, если он проголосует за нас… Вы бы сделали лучше, если бы дали себе труд подумать: как мы будем вербовать солдат, на какого червяка мы выудим несколько миллионов дурней, которые полезут в огонь, чтобы таскать для нас каштаны "Бомба, бомба"! Нам нужны массы, а их бомбой не возьмешь. Вы бы лучше занялись церковью, если уж не сумели поставить на колени русских и всю эту… Восточную Европу.
— У них крепкие нервы… — тоном провинившегося ученика пролепетал Доллас.
— "Нервы, нервы"! — несколько затихая, передразнил Джон.
— Но я думаю, что рано или поздно и их нервы сдадут. Наши четыреста восемьдесят заморских баз…
Тут гнев Ванденгейма вспыхнул с новой силой:
— Четыреста восемьдесят заморских баз?! Ну, еще четыреста восемьдесят и еще девятьсот шестьдесят, а толк? Вколачиваешь деньги в какие–то вонючие островишки без надежды получить хоть цент дивиденда! Знаю я, чем это кончается. К чорту! Где миллиарды, которые мы вложили в Гитлера?.. Крах!.. Где деньги, вложенные в Муссолини?.. Крах! Где шесть миллиардов, брошенных в пасть Чан Кай–ши?.. Крах! Мы, деловые люди Америки, никогда не простим Маку этой отвратительной глупости с Китаем. Проиграть такое дело!
— Быть может, он еще вывернется? — нерешительно проговорил Фостер.
— Не стройте из себя еще большего кретина, чем вы есть! — завопил Ванденгейм, окончательно выходя из себя при воспоминании о катастрофе в Китае. — Крыса тоже думает, что прекрасно вывернулась, когда прыгает в море с тонущего корабля. А куда она может приплыть? На вашу паршивую Формозу? Что я там получу, на этой Формозе? Запасы алюминия? Не нужен мне ваш алюминий, не хочу алюминия! У меня самого его больше, чем может сожрать вся Америка, весь мир! Нефть! Так ее давно уже глотает Рокфеллер. Шиш мы получим от этого дела, Фосс! Катастрофа в Китае непоправима…
— Вы становитесь пессимистом, Джон.
— С вами можно не только стать пессимистом, а просто повеситься. За каким чортом я вас посылал в Китай?.. Ну, что вы молчите? Распустили слюни, растратили еще сотню миллионов без всякой надежды вернуть хоть цент…
— То, что вы так умно задумали теперь с бактериологией…
— Бактериология!.. Да, бактериология — это моя заслуга. Я не дам вам примазаться к этому делу. Никому не дам. Если опыт в Тайюани пройдет удачно, чума и прочее станут моей монополией. Болваны из военного министерства заставили меня летать на край света с опасностью попасть в плен к красным, чтобы организовать это дело.
— Теперь–то Баркли доведет его до конца.
— Ваш Баркли! Такой же болван, как остальные. Думает о мелочах. Погряз в своих операциях с опиумом и не видит, что его выпихивают из Китая раз и навсегда. Если бы я был президентом, то ввел бы закон: генерал, проигравший войну, должен сидеть на электрическом стуле. Только так можно их заставить не делать глупостей… Ах, Фосс, если бы вышло это с чумой в Китае!
— Выйдет, Джонни, непременно выйдет.
— Мы раздули бы дело на весь мир. Мы заставили бы всю Европу, да и не только Европу, брать нашу вакцину и чумных блох в счет помощи по плану Маршалла. Это было бы шикарно!
— Да, это было бы великолепно, Джонни! Европа покупала бы американских блох.
— Но ведь даже этих проклятых французов не заставишь купить ни одной блохи, если мы не покажем, чего она стоит.
— Покажем, Джонни, непременно покажем! Операция в Тайюани будет вторым Бикини, еще более эффектным, так как вместо десятка коз там подохнет несколько миллионов китайцев.
— Да, Фосс, если бы наши ребята сумели как следует провести опыт в Тайюани, я простил бы им проигрыш китайской войны. Конечно, я имею в виду временный проигрыш, пока мы не подготовим Чан Кай–ши к следующей войне. Чан Кай–ши и джапов. Эти полезут на материк очертя голову, если им обещать там немного места за счет России… Да, Фосс, следующая война должна быть удачной, иначе мы банкроты, полные банкроты.
— Следующая война должна быть удачной, — пробормотал Фостер.
— А что вы сделали, чтобы она окончилась не таким же конфузом, как прошлая? Я вас спрашиваю: что? Атомная бомба? Бросьте ее в помойку, эту бомбу, если не сумеете поднять народ на войну против русских!
— Вы не верите в победу, Джон?
— "Победа, победа"! Вы напичканы звонкими словами и суете их кстати и некстати. "Победа"! Такая же победа, как в тот раз? Еще половина Европы, на которой можно будет поставить крест, как на партнере? Это победа? Еще двести миллионов потерянных покупателей? Победа? Да что я говорю — Европа, а три четверти Азии?.. Ее тоже прикажете списать в убыток? Еще миллиард покупателей со счетов… "Бомба"! Нет, Фосс, прежде чем удастся пустить ее в ход против России, мы должны твердо знать: новая война вернет нам не только все, что мы затратим на ее подготовку, но и все, чего не заработали на прошлой.
— Не гневите бога, Джон! Вам мало семи десятых золотого запаса мира? Вам мало…
— Что вы тычете мне эту детскую арифметику! Вроде ваших четырехсот восьмидесяти баз — какие–то клочки по всему глобусу. А нам нужна четыреста восемьдесят первая база — Европа! Нам нехватает четыреста восемьдесят второй базы — Азии! Дайте нам четыреста восемьдесят третью — Африку! Всю Европу, всю Азию, всю Австралию, всю Африку! Вот тогда мы поговорим о том, что делать с остальным.
— Но ведь ничего же и не осталось! — недоуменно воскликнул Доллас.
— А Россия?!
— Даст бог, Атлантический пакт… — начал было Доллас.
— Что же, может быть, из этого что–нибудь и выйдет! — морщась, произнес Ванденгейм. — Но хотел бы я знать, почему "Атлантический"? При чем тут вода? Нас не интересует вода.
— Увы, не все можно называть своими именами.
— Вот! В этом наша беда, Фосс: мы почти ничего не можем назвать своим именем, если не хотим, чтобы наши же янки нас линчевали.
— К чему мрачные мысли, Джон?
— Ну да, вы–то вечно, как страус, прячете башку в траву и подставляете зад всякому, кто захочет дать вам пинка. Мы не можем итти на то, что у нас снова будет семнадцать миллионов безработных.
— Отличный резерв для набора в армию…
— Или в компартию!.. Смотрите, какой кавардак творится опять в Европе! Помните, как мы когда–то, едучи с вами в Европу на этом… — он щелкнул пальцами и потер лоб.
— На "Фридрихе Великом", — подсказал Доллас.
— Вот, вот!.. Тогда мы с вами тоже рассуждали о том, какими мерами прекратить кавардак в Европе. И вот снова: французы "не желают" плана Маршалла.
— Найдем таких, которые пожелают…
— Знаю, но это снова деньги, деньги! Опять списывать в убыток то, что заплатили болтуну Блюму.
— Он кое–как делал свое дело.
— Нужно мне его "кое–как"! Дело, сто процентов дела давайте нам за наши доллары! А миллионы французов позволяют себе во всю глотку орать: "Не хотим маршаллизации!" Итальянцы вопят: "Не хотим!" Эти чортовы подонки лейбористы не могут навести порядок даже у себя на острове, не говоря уже обо всей их собственной "империи", которая разваливается, как гнилое бревно.
— Вот тут–то и понадобится бомба, Джон!
Несколько мгновений Ванденгейм смотрел на Фостера с недоумением, потом вдруг расхохотался:
— Бомба или новый Гитлер, а?
Доллас пожал плечами:
— А разве можно отделить их друг от друга?
— В вашем ослином упрямстве есть своя логика! Но боюсь, что эти людишки в Европе не дадут навязать им второго Гитлера: ни в Германии, ни во Франции, ни где–либо в ином месте.
— Черчилль, Джон! Вот с кем можно делать игру…
— Нет, крап на этой карте виден уже всем игрокам. Нужен такой же тип, но еще не расшифровавший себя всему миру… В общем, конечно, дело еще не потеряно: ищите и обрящете.
