Данил Корецкий - Эмблема с секретом
– Правильно! – “Зеленая” группа одобрительно зашумела.
– Секунду, товарищи! А историю с китайцами в 2007-м все помнят? – поднялся с места элегантный молодой мужчина в безукоризненном костюме. – Со спутником “FY”?
На груди – бейджик с триколором. Очень уверенные манеры. Это представитель администрации президента. Как то бишь его фамилия… Искрин!
– Тогда напомню, – продолжил он. – В 2007-м китайцы сбили собственный метеоспутник, вышедший из строя, применив твердотопливную баллистическую ракету. Не американский и не японский спутник, подчеркиваю. Собственный, китайский. В результате получили гигантское облако из двадцати тысяч обломков. Ну, и международный скандал соответственно. Их обвинили в милитаризации космического пространства…
Зеленые мундиры озадаченно молчат. Устами президентского представителя говорит сами знаете кто.
– Американцы тоже в лужу сели! – раздался чей-то голос. – Со своим “Сто девяносто третьим”!
– Да, – сказал Искрин. – Сели. Я знаю. Они сбили старый разведывательный спутник “USA-193” и тоже получили облако обломков. Правда, несколько меньшее, поскольку часть фрагментов переместились на низкие неустойчивые орбиты и сгорели в атмосфере. Их тоже обвиняли в милитаризации космоса. И догадываетесь, чей голос звучал громче всех? А ведь это был их собственный, американский спутник. Вот такая картина! А вы предлагаете прямую агрессию! Уничтожение иностранного космического аппарата в открытом космосе – это не шутки! Это все равно что взять и потопить американское судно в нейтральных водах!
– Не мы эту бучу затеяли! – нахмурил брови командующий ПРО. – Они первыми нанесли удар!
– А кто об этом знает? – спросил представитель. – Это для нас с вами очевидно, что “невидимка” выводил из строя наши ракеты. А вот мировая общественность об этом не подозревает, ибо его воздействие было скрытым. Ответ же, который вы предлагаете, будет явным.
В зале воцарилось озабоченное молчание.
– Простите, но я не совсем понимаю задачу, – поднялся Никонов. – Спутник надо уничтожить, но при этом сбивать его нельзя. Так, что ли?
– Спутник надо обезвредить максимально безопасным способом, – сухо сказал Искрин. – Не нужно утрировать.
– Тогда это вопрос не к нам! – буркнул с места командующий ПРО. – Мы военные люди! Мы ракеты запускаем!
– Кстати, – Искрин развернулся к нему. – Вы можете гарантировать, что ракета долетит до спутника, а не развернется и не ударит по какому-нибудь из наших городов? Ведь его дестабилизирующее излучение никуда не делось!
Ответа не было.
– Вот то-то и оно! – продолжил представитель. – И должен напомнить, что пока еще действует “президентский мораторий” на пуски и испытания стратегических ракет. Состояние ЧП никто не отменял…
– Тогда каков выход из ситуации? – спросил Козьмин. – Во всяком случае, у нас никаких других вариантов нет!
Снова наступила тишина.
Честно говоря, я устал. По дороге сюда успел позвонить Марине, заказал ей крепкий рассольник со сметаной и – обязательно! – с хорошим куском свиной грудинки. Сейчас я больше думал об этом, чем о неких военно-политических задачах, которые перед нами (почему перед нашей службой?) ставил президентский представитель. Стыдиться мне нечего. В конце концов, для таких дел есть МИД, есть Служба внешней разведки, есть куча советников, которые пусть себе ломают голову. Политическая задача подразумевает политическое решение. Ноты протеста, переговоры, организация информационного фона… Я все больше склонялся к мысли, что заседание является не более чем формальным поводом распустить комиссию за ее очевидной бесполезностью. Ну и на здоровье! Вот только зачем для этого было срывать меня прямо с Серпуховского аэродрома?
Так и подмывало встать и озвучить свою точку зрения на проблему. Как называет это моя жена, “хроническое недержание инициативы”. Не раз и не два я попадал из-за этого в разные истории, но всегда умудрялся выкручиваться и даже чего-то добивался (по крайней мере, уважения к самому себе)… Но сегодня я твердо решил молчать.
– Что думает главный эксперт?
– Мне нечего вам предложить, – нехотя признался Юрий Яковлевич.
И тут прозвучал голос из “зеленой” группы. Принадлежал он командующему ПРО, от которого, собственно, и ждали неких универсальных и устраивающих всех предложений.
– Раз боевой вариант не проходит, значит, необходима тайная операция, для которой у нас есть специальные службы, – Козьмин сделал широкий жест в сторону левой части зала, где сидели я и мои коллеги. Здесь, в отличие от группы зеленых мундиров, преобладали обычные штатские костюмы-двойки фабричного кроя (качеством, естественно, похуже, чем у Искрина).
Козьмин блестяще “перевел стрелки”. Все взгляды теперь были направлены на нас.
– Мы – контрразведка, и мы рады бы как-то исправить ситуацию, но у нас ни полномочий, ни возможностей таких нет, – сказал замдиректора Никонов. – Думаю, нужно подключать Службу внешней разведки. Тайные действия за рубежом – это их прерогатива!
– За рубежом, но не в космосе! – с раздражением заметил директор СВР. – К тому же мы занимаемся ракетными ЧП с того момента, когда “Молния” потерпела крушение в Баренцевом море. И именно мы вывели наших военных на “невидимку”, именно мы разведали параметры его орбиты!
– Вот и отлично! – сказал Никонов. – Сделайте еще один шаг. Это ведь игра на вашем поле! Раз вы сумели сказать “а”, скажете и “б”…
– Резонно! – кивнул Искрин. И обратился к секретарю Совбеза:
– Как вы считаете, Николай Николаевич?
Бровин закивал.
– Очень правильное решение.
– Какая игра на “нашем поле”? – тщетно взывал к окружающим директор СВР. – Разве космос – это наше поле?
Но его уже никто не слушал. В зале благодушно переговаривались, расслабленно смеялись. Жертва была выбрана, обсуждение закончено, заседание объявили закрытым.
На выходе меня догнал празднично возбужденный Гуляев:
– Между прочим, наверху уже наградные списки готовят! Информация из надежных источников! Ты там под восемнадцатым номером!
Я сказал, что ни о чем таком не слышал.
– Так, может, заскочим, в “Шеш-беш”, по соточке? Обмыть полагается!
Я отказался. Гуляев тут же переключился на какого-то моложавого подполковника РВСН, а я поспешил домой.
На улице лил настоящий тропический ливень. Пришлось вызвать такси. Ехали долго. Пробки, пробки. Воздух в Москве мутный, сероватый, как будто в нем мыли половую тряпку. А я вспоминал убийственную жару Дичково, чистые, холодные, прорисованные тонкой кистью ландшафты Памира и комариные тучи Мурманска. Как-то вдруг дошло, что перевернута еще одна страница жизни.
Я достал блокнот и, пока мы стояли в очереди на Крымском мосту, пролистал свои записи. Интересная штука получается: дело о ракетных ЧП, начинавшееся довольно нелепо и бывшее для меня, можно сказать, чем-то вроде общественной нагрузки, на самом деле зацепило сильнее, чем я мог предположить. Это вам не поимка шпиона, пусть даже такого архиважного и законспирированного, как Мигунов, это – безопасность всей страны в ее самом буквальном значении. Ее стратегический щит, ее способность постоять за себя. Способность, которую, надеюсь, мы помогли ей вернуть. Надеюсь, что так.
Вот было только обидно, что последняя точка в этом деле будет поставлена не мной, а неизвестным парнем, который сидит в самом логове противника и каждый миг рискует своей шкурой. Которого никто не знает и которого я никогда не увижу…»
Глава 15
Старый знакомый
Вашингтон, 18 октября 2011 г.
Ноутбук требовательно прозвонил: «Проверьте почту!» На часах четыре утра. Коллеги в Москве принципиально игнорируют разницу в часовых поясах. Впрочем, нет – они о такой ерунде просто не задумываются. Выхожу в гостиную, сажусь за комп, проверяю очередной почтовый ящик на сайте Сальвадора. Да, есть письмо от фирмы, торгующей коврами: реклама с предложением выгодных скидок. На расшифровку ушло некоторое время, наконец с удивлением читаю: «Используя ваши оперативные возможности, предложите способ скрытой нейтрализации объекта “Невидимый глаз”, без применения военных средств и методов.»
Офигеть! У меня даже сон прошел. Беспомощные дети и всемогущий пионервожатый.
«Дядя Полянский, почему не летают наши ракеты?»…
«Дядя Полянский, как нам найти этот чертов спутник?»…
Ну а теперь: «Дядя Полянский, как нам этот спут-ник ликвидировать тихо и красиво, чтобы никто не догадался?»
Я даже не удивился, честное слово. Настолько все это предсказуемо… Ведь выявить “Глаз” – это полдела, потом надо его уничтожить! Но об этом никто не думал. Кроме меня, который всегда просчитывает ходы до конца партии… Правда, не исключено, что следующим заданием станет приказ мне лично уничтожить зловредный аппарат… А что, с Ивана станется…
