Ален Паж - В тенетах смерти
— Вы можете его похитить.
— А что потом? Он скажет лишь то, что знает, а это немного. Организация будет продолжать свою деятельность.
— Вы кого-нибудь отправили на место?
— За нашим коммерсантом наблюдает агент из Парижа. Он ничего не обнаружил.
— Почему вы думаете, что моему агенту повезет больше?
Эрлангер взглянул на Коста.
— У вас развязаны руки. Ваши люди меньше рискуют при большей свободе действий.
Кост задумался, затем ответил:
— Я собирался отправить в Восточный Берлин одного агента. Он свяжется сначала с вашим агентом в Западном Берлине и поможет ему обнаружить хоть что-нибудь, что могло бы стать отправным моментом дальнейших поисков. Его вмешательство, независимо от результата, будет ограничено во времени.
Кост вздохнул.
— Учитывая специфику деятельности моей Службы, я не могу предоставить моего человека в ваше распоряжение на неограниченное время. Я только что потерял трех «мобильных» агентов.
Эрлангер знал, что подразумевал Кост под «спецификой». Служба Коста имела такое же отношение ко Второй Канцелярии, как парашютный десант к пехоте. Полковник улыбнулся: он выиграл. Он был удовлетворен не столько тем, что агент Коста задействован в этом деле, сколько тем, что будет задействована его организация, которая была гораздо мощнее, чем об этом говорилось вслух.
Они обсудили некоторые второстепенные детали, и полковник Эрлангер ушел. Кос»снял трубку:
— Это Кост. Как дела?… Неважно?… Проводите его ко мне.
Дверь в кабинет открылась, однако Кост не сразу поднял голову. Впервые в жизни ему было не по себе. Он чувствовал на себе взгляды вошедшего человека и Полетты. Не поднимая глаз, он промолвил:
— Вы можете идти, Полетта.
Он услышал, как закрылась дверь, и закурил сигарету.
Наконец Кост поднял голову. Шока не было, хотя он опасался именно его. Было лишь смущение.
Человек спокойно смотрел на него сквозь полузакрытые веки. Он стоял, держа руки в карманах. В его облике было что-то небрежное, но вместе с тем от него исходила сдерживаемая сила. Он похудел, нос его был скошен, застывший взгляд сбивал с толку. Кост почувствовал, что стоящий перед ним человек, несмотря на спокойную внешность, был очень опасен.
— Значит, это были вы? — спросил тот, кого звали теперь Николя Калоном.
— Садитесь, — предложил Кост.
Сам он встал и прошелся по кабинету. Чтобы не видеть Калона, не встречаться с ним взглядом, он встал за его спиной.
— Я надеюсь, что вы все поняли, — сказал он.
— Промывание мозгов?
— Да, — признался Кост. — Максим Калан уже не мог быть хорошим агентом. Ему оставалось лишь разделить участь своих неудачливых коллег. В связи с многочисленными потерями мне пришлось пересмотреть кадровый вопрос и кадровую политику. Одни бессмысленно отдали свои жизни, другие оказались нестойкими и раскрыли наши секреты. Я не мог больше рисковать.
Калон неподвижно сидел в кресле. Кост предложил ему сигарету:
— Я использовал технику по промыванию мозгов. Целью этого метода является не только укрепление сопротивляемости человека, но и формирование сильной и неразрушимой личности.
Косту не нравилось молчание сидящего в кресле человека. В действительности этот эксперимент ставил перед ним серьезные проблемы: практическую — будет ли результат позитивным — и моральную — имеет ли кто-нибудь право посягать на личность человека, разрушать ее и заменять другой личностью? Во время войны в Корее американцы использовали этот метод, чтобы повысить сопротивляемость солдат на тот случай, если те попадут в руки китайцев. Русские использовали этот метод для промывания мозгов тем людям, которых они ставили затем на ключевые посты в странах социалистического лагеря.
Кост думал о том, что с пистолетом в атаку на танк не ходят, и именно поэтому решился на эксперимент. Заключив сделку со своей совестью, он решил, что Максим Калан будет в данном случае идеальным объектом. Максим обладал блестящими физическими ресурсами, но, утрачивая бдительность, становится опасным.
Эксперимент был тщательно подготовлен. Калану предоставили отпуск, то есть некоторую передышку, отдых. Хорошо подобранная женщина обеспечивала создание у него состояния эйфории, так необходимого для того, чтобы в момент ареста он испытал шок. Затем последовал период полной изоляции в камере, создание непривычной, абсурдной и унизительной обстановки.
Еще один шок ожидал пациента на следующем этапе обработки, после периода тревоги и упадка духа: допросы и грубые избиения способствовали возникновению рефлекса страха. «Усталый» мозг был подготовлен для следующей стадии: стадии воспитания веры, доверия, когда потерянный, раздавленный, уничтоженный человек цепляется за все, что угодно; даже за дружелюбный тон и даже при смутном сомнении в его искренности. Наконец, следовала чисто медицинская стадия, разрушающая последнее сопротивление человека. С нее и начиналось моделирование новой личности. Инсулин, электрошок…
Почему в прежние времена бывших каторжников использовали на галерах в качестве надсмотрщиков? Потому что ежедневно повторяющаяся пытка, если окончательно не сламывает человека, закаляет его.
Кост думал о том, что человек в кресле имел полное право обижаться на него. О чем он думал в действительности?
Сейчас он был пока еще незнакомцем. Только будущее покажет, кем стал Николя Калон: сильной личностью или марионеткой.
— Мне нужен такой человек, как вы…
— Я слушаю вас, — сказал Калон.
Глава 10
Несмотря на все признаки возобновления холодной войны, внешне жизнь в Западном Берлине казалась спокойной. Эта искусственная, наигранная веселость, которую афишировал ампутированный город, была очень тревожной. Смех звучал громко, толпа была слишком оживленной, витрины ярко освещены и богато украшены. Казалось, за красивыми фасадами скрывались болезненные язвы.
Калон бродил по улицам. Он видел разницу между вчерашними победителями и сегодняшними побежденными, прилетев сегодня утром во французскую зону из Гамбурга.
Чувствуя себя одновременно и свободным человеком, и пленником, Калон вечером поужинал в пивной и решил отправиться на встречу с агентом Второй Канцелярии, лейтенантом Лезажем.
Он ощущал совершенно чужим не только город, но и все, что с ним происходило и произойдет. Что-то в нем навсегда сломалось, было навсегда утрачено…
Подозреваемым был мясник, лавка которого находилась на тихой улице. Торговец был женат, имел семью. Во время войны ни к одной политической партии не принадлежал и не выражал симпатии ни одной из них, в подозрительных связях не замечен, связей с иностранцами не имел. Обыкновенный человек с обычным именем Мюллер.
Конспиративная квартира Лезажа находилась в доме напротив колбасной лавки, за которой он безрезультатно наблюдал уже в течение четырех дней.
Калон был спокоен. Он не испытывал ни малейшего страха и ни малейшего любопытства. У него было лишь ощущение человека, выздоравливающего после долгой болезни.
Уже давно наступила ночь, и только отдельные витрины освещали безлюдную улицу. Не заметив ничего подозрительного, Калон вошел в дом, где его должен был ждать живший на третьем этаже Лезаж.
Подойдя к двери, он, как это было условлено, нажал на звонок. Никто не открыл. Калон с силой нажал на ручку и дверь легко отворилась. Прислонившись к стене темной передней, он достал из кармана небольшой фонарик, вынул плоский и надежный пистолет и повернул выключатель.
Обои были старыми, выцветшими. Калон медленно шел по коридору. Первая дверь налево вела в кухню. Он приоткрыл ее и увидел белый деревянный стол, два соломенных стула и несколько консервных банок возле раковины. На столе стояли недопитый стакан с пивом и пустая бутылка. Пены в стакане не было.
Калон открыл дверь в комнату, прислушался, осторожно подошел к окну и задернул занавес. После этого он зажег свет.
Возле двери лежало тело какого-то мужчины. Сгусток запекшейся крови на затылке, высохшая кровь на воротничке сорочки: с ним все было ясно.
Калон потрогал труп. Он был холодным. Широко открытые глаза выражали удивление.
Калон проверил карманы. Он нашел удостоверение личности на имя Лезажа и пистолет со снятым предохранителем. По всей видимости, Лезаж был убит по крайней мере сутки назад.
Калон тщательно осмотрел комнату. Он нашел бинокль, лежащий прямо на полу возле окна, упаковку пленки «кодак» и множество окурков в тарелке. На кухне не было ничего, кроме двухдневного запаса продуктов.
Калон достал пиво, погасил свет и вернулся в комнату. Он раздвинул шторы, сел на кровать, выпил пиво прямо из бутылки и поставил ее на пол.
Кост сказал ему, что в случае необходимости он должен помочь Лезажу.
