Джек Хиггинс - Год тигра
– Пол, тебя такой вариант устраивает? – спросил Фергюсон.
Шавасс пожал плечами.
– Чем быстрее мы вылетим, тем быстрее вернемся, – сказал он. – В котором часу отправляемся?
– Из аэропорта в три часа, – предложил Керенский. – А как быть с тибетцем?
– Мы встретимся с ним по дороге в аэропорт и заберем его, – ответил Фергюсон.
Они поднялись, и Керенский, подняв стакан, предложил тост:
– Как говорят у нас на родине, пусть наша смерть будет красивой.
Его лицо стало вдруг серьезным, а затем, осушив стакан до дна, Керенский улыбнулся и сказал:
– А теперь, джентльмены, извините. Мне бы хотелось закончить свое купание.
Он развернулся и, прыгнув через поручень, нырнул в желтоватую воду.
Шавасс с Фергюсоном перебрались на берег и зашагали по направлению к бунгало.
* * *По дороге в лагерь, где жили беженцы из Тибета, Фергюсон молчал, насупив брови.
– Что тебя беспокоит? – не выдержав его молчания, спросил Шавасс.
Фергюсон помялся и, вздохнув, произнес:
– Наверное, зря я волнуюсь. Просто мне показалось, что Керенский не так уж и рад лететь в Тибет, как он это хочет представить.
– Ну, за те деньги, которые ему дают, можно и не притворяться, – ответил Шавасс. – С другой стороны, он прошел войну и знает, что такое летать в экстремальных условиях. Может, ему это уже надоело.
– А ты, Пол, не боишься лететь? – искоса посмотрев на Шавасса, спросил Фергюсон.
– Зачем об этом спрашивать? Ты же прекрасно знаешь, что я лечу туда не по собственной инициативе, – меня послало наше начальство. Для меня это очередное задание. Возможно, посложнее, чем были до этого, но отказаться от него я не имел права.
– Сама мысль о перелете в Тибет тебя не беспокоит?
– Конечно беспокоит, – улыбнувшись, ответил Шавасс. Фергюсон свернул с шоссе. Дальше несколько миль они ехали по грунтовой дороге. Машина мчалась по зеленой долине, постепенно поднимаясь в гору. Когда они, наконец, оказались на невысоком холме, Шавасс увидел внизу небольшую речку, а вдоль нее – штук двадцать или тридцать палаток.
Мирную картину жизни тибетских беженцев дополняли тянувшиеся в небо струйки дыма костров, на которых готовили пищу. Несколько женщин стояли по колено в реке и стирали белье. Полы их длинных шуб были заткнуты за пояс. Рядом бегали звонко кричащие босоногие дети. Они играли в прятки.
Палатки, стоявшие на берегу речки, представляли собой типичное жилище тибетцев: плетеные из прутьев каркасы, обтянутые сшитыми между собой кожами яков и обложенные со всех сторон камнями или дерном.
В этом лагере было свое очарование. Один мальчуган, заметив спускавшихся с холма Шавасса и Фергюсона, что-то крикнул своим приятелям, и те, подняв гвалт, бросились к стиравшим белье матерям. Видя эту картину, Шавасс не смог сдержать улыбки. Женщины, ладонями прикрыв от солнца глаза, уставились на незнакомцев. И в этот момент на вершине холма ярдах в шестидесяти от англичан появился всадник. Промчавшись галопом по склону, он разогнал стадо пасущихся яков и стрелой влетел на территорию лагеря.
На нем была длинная рубаха с широкими рукавами, овечья шуба и высокие, доходившие ему до колен, сапоги из выкрашенной в зеленый цвет недубленой кожи. Из-под конического колпака из овечьей кожи свисали две косички. В левом ухе болталась большая серебряная серьга.
Натянув поводья, всадник, который, казалось, явился из средневековья, остановил низкорослую лошадку и, спрыгнув на землю, направился к англичанам. Он оказался довольно высоким и крепким мужчиной, однако в лице его, хоть и довольно смуглом, не было ничего восточного. Высокие скулы и орлиный нос придавали ему явно аристократический вид. Он шел, а дети, расступаясь перед ним, почтительно ему кивали.
– Йоро, – представил Фергюсон, – это мистер Шавасс.
Тибетец, пожав Шавассу руку, произнес:
– Очень рад, что вы прибыли.
Шавасс был буквально поражен. И вовсе не его прекрасным английским, а тем, что этот человек, вероятно, мог общаться с любой компанией. Тибетец показался ему высокообразованным, прирожденным лидером. «Такой не испугается никакой опасности и не откажется лететь со мной в Тибет», – глядя на него, подумал Шавасс.
Они вышли из лагеря и сели на заросший травой берег речки. Шавасс угостил Йоро сигаретой и, щелкнув зажигалкой, поднес ему прикурить.
– Фергюсон говорит, что вы полны решимости лететь со мной в Тибет и всячески помогать мне, – сказал он. – Скажите, почему?
– Здесь две причины, – ответил Йоро. – Во-первых, как мне известно от мистера Фергюсона, вы тот, кто в свое время устроил побег Далай-ламы. А во-вторых, вы же хотите помочь доктору Хоффнеру.
– А почему вы сами покинули Тибет? У вас были проблемы?
Йоро отрицательно помотал головой.
– Если вы имеете в виду проблемы с властями, то у меня их не было. Нет, мистер Шавасс, я покинул родину не поэтому. Мои земляки – народ очень храбрый, но нельзя же сражаться с китайцами палками или мушкетами. Нам необходимы хорошие винтовки и автоматы. Я пробрался через перевал Пангонг-Цо, зашив в подкладку шубы золото, чтобы купить на него современное оружие. И в этом мне очень помог мистер Фергюсон.
– Оружие вы берете с собой, – напомнил ему Фергюсон. – Винтовки, патроны, пара автоматов и ящик с гранатами уже подготовлены к отправке. Это все, что я сумел организовать. Мы только что встречались с Керенским, и он сказал, что хочет лететь в Лех сегодня в три часа дня. Тебя это устраивает?
Йоро согласно кивнул.
– и правильно, – произнес он. – Если мистер Шавасс готов, то тогда зачем нам попусту тратить время.
– Если погода позволит, Керенский собирается вылететь в Рутог сегодня вечером, – сказал Шавасс. – Так что на сборы у нас осталось совсем немного времени. А пока опишите мне в общих чертах ситуацию, которая сложилась в Западном Тибете.
– О, она сильно отличается от того, что происходит в других его районах, – ответил Йоро. – Китайцы, чтобы связать Гарток с Яркандом, построили дорогу. А провели они ее по плато Аксай-Чин, территории, на которую претендует Индия. Движение по ней не самое оживленное. Кроме того, плотность населения в том районе наиболее низкая в Тибете, и поэтому китайцы держат под контролем лишь самые большие деревни и поселки.
– Так что некое сопротивление режиму там есть?
Йоро улыбнулся.
– Большинство местных жителей занимается скотоводством и постоянно кочует, – ответил он. – Они смелые, мужественные люди и конечно же не могут смириться с жестокостью китайцев.
– А я думал, что тибетцы, которые исповедуют буддизм, выступают против любого насилия, – заметил Фергюсон.
– Да, так было когда-то, – помрачнев, ответил Йоро. – Но потом пришли коммунисты и стали убивать наших мужчин, насиловать женщин. Когда Великий Будда завещал народу жить в мире и согласии, все мы, тибетцы, были воинами. Вновь взяться за оружие нас заставили китайцы.
– Он прав, – сказал Шавасс, обращаясь к Фергюсону. – Когда я был на юге Тибета, там сражались даже монахи.
– Да, верно, – подтвердил Йоро. – В буддийском монастыре, расположенном неподалеку от Рутога, мы найдем много надежных друзей. Тамошние монахи сделают все, чтобы помочь нам.
– Ну а теперь расскажите мне о Хоффнере, – попросил Шавасс. – Как его самочувствие?
– Когда я его видел последний раз, он был очень болен. Поэтому я его и навестил. Я сказал ему, что собираюсь переправиться в Кашмир, и тогда он попросил меня взять у него письмо.
– Получается, что его никто не охраняет?
В ответ Йоро помотал головой.
– Доктору Хоффнеру власти позволили жить в его старом доме в Чангу. Этот город с населением порядка пяти тысяч жителей обнесен древней каменной стеной. Китайский комендант этого района, полковник Ли, проживает там же.
– И Хоффнеру покидать свой дом строго запрещено?
– Нет. Он иногда выходит, чтобы побродить по улицам, но пересекать черту города не может, – ответил Йоро. – Если вас интересует, приставлена ли к нему охрана, то могу смело сказать, что нет. Да и зачем она ему? Куда может сбежать старый больной человек?
– Это значит, что его работе никто не мешает, – заключил Шавасс. – Таким образом, от нас требуется только одно: забрать его из Чангу и привезти на взлетную площадку под Рутогом. А там Керенский переправит его в индию.
– Да, но при этом могут возникнуть осложнения, о которых вы и не подозреваете, – заметил Йоро. – Взять, к примеру, домработницу Хоффнера. Правда, когда я последний раз навещал доктора, ее в доме не было. Оснований подозревать, что она работает на китайцев, у меня нет, но я ей все равно не доверяю.
– Почему же?
– По одной и очень существенной причине, – ответил Йоро. – Ее мать была китаянка. Правда, отец у нее русский, но это еще ни о чем не говорит. Зовут ее Катя Странова. По дороге из Синкуанга в Лхасу ее отец умер, и она осталась одна.
![BlackSpiralDancer - Unwritten [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
