Чингиз Абдуллаев - Бремя идолов
— Давайте пока без окончательных выводов. Вашим аналитикам можно верить? У вас ведь собраны лучшие кадры бывшего КГБ — не так ли?
— Почти все, — кивнул Ветров, — наши аналитики исходят из того, что основное пополнение электората мэра могут составить центристы и даже правоцентристы, те, кто раньше отдавал свои голоса другим партиям и другим кандидатам. Их вывод: необходимо оттолкнуть от мэра именно эту часть избирателей, сделав его одиозным кандидатом одних патриотических и леворадикальных сил. А затем заставить его бороться на поле электората с представителем коммунистов, а в этой борьбе лидер левых всегда будет опережать мэра. Именно на поле своего электората — за счет лучшей организации партии и традиционной готовности голосующих отдавать свои голоса представителю именно коммунистов.
— Выскажитесь яснее, — нахмурился Политик, — что вы имеете в виду?
— Отрезать от него большую часть электората, — пояснил Ветров. — В таком случае он не попадает даже в тройку кандидатов, не говоря уже о втором туре.
— И как вы рассчитываете это сделать? — спросил Политик.
Ветров оглянулся по сторонам, словно ожидая подвоха. Потом взглянул на Президента банка. Тот молчал, словно происходящее его не касалось. Посмотрел на нетерпеливо ожидавшего Политика. Перевел взгляд на Хозяина встречи. И, увидев его разрешающий кивок, очень тихо сказал:
— Оттолкнуть часть избирателей путем проведения некоторых акций в самой Москве.
— Каких акций? — не унимался Политик.
— Это мы решим в оперативном порядке, — улыбнулся Хозяин встречи, — в конце концов важен результат, а не то, что мы решили предпринять.
— Я не понимаю, каким образом вы собираетесь оттолкнуть от него избирателей? — настаивал Политик. — Вы можете объяснить, как именно вы собираетесь действовать?
— Вариантов много, — ответил Ветров, — от конкретно направленных до общегородских акций.
— Перестаньте говорить загадками, — разозлился Политик. — Хотелось бы знать конкретно, что именно вы собираетесь предпринять, чтобы не допустить прохода мэра во второй тур. Что конкретно? А вы говорите мне о существовании вариантов.
— Это мы еще продумываем, — сказал Ветров, глядя на Хозяина встречи. Тот понял, что пора вмешаться.
— Успокойтесь, — строго сказал он, — неужели вам не понятно, о каких вариантах может идти речь? Неужто не ясно, что именно нужно делать, чтобы оттолкнуть избирателей от данного кандидата? С другими было бы сложнее, на них не висит груз такого хозяйства, как на этом. Он ведь отвечает за город, за весь город! Вы меня понимаете?
Политик смотрел на него с сомнением. Банкир же, сидевший рядом, нахмурился, уже догадываясь, о чем именно идет речь. Но Политик упрямо не хотел верить в очевидное.
— Можно найти массу моментов, на которых наш кандидат может споткнуться, — продолжал Хозяин встречи, — вы ведь помните, как в Москве прогремел взрыв в синагоге. Скандал на весь мир, хотя, в общем-то, никто не пострадал.
— Что вы хотите этим сказать? — привскочил со своего места Политик, но глубокое кресло не располагало к подобным реакциям.
— Успокойтесь, — строго сказал Хозяин встречи, — конечно, не обязательно взрывы. Но как вариант, при котором шансы кандидата стремительно падают, он вполне возможен. Или же его антикавказские акции, например незаконная регистрация для торговцев. Достаточно много нерешенных вопросов, в том числе и национальных, существует в столице. Можно подтолкнуть один из этих камешков, и камнепад тогда трудно будет остановить.
Политику все-таки удалось вылезти из своего глубокого кресла. Стоя посреди комнаты и оглядывая растерянным взглядом собравшихся, он вопрошал:
— Вы сошли с ума? Неужто вы это всерьез?
— Сядьте и успокойтесь, — разозлился наконец Хозяин встречи, — я же не призываю вас немедленно идти взрывать синагогу или устраивать погромы кавказцев. Я говорю об общей ситуации в городе, возможной накануне выборов.
— Нет, вы сошли с ума, — повторил Политик уже менее убежденно.
— Тогда сядьте и дожидайтесь, когда он станет Президентом, — разозлился уже Банкир, — и тогда он вас всех выгонит не только из города, но и из страны.
Где в таком случае вы будете произносить свои обличительные речи? В Думу вас уже не пустят и в правительство вряд ли возьмут. Вы этого хотите?
Политик огляделся по сторонам, словно ища поддержки. И увидел три пары беспощадных глаз. Глаз волков, готовых ринуться на врага по условному сигналу.
Он беспомощно плюхнулся на свое место, словно соглашаясь с неизбежным.
— И не надо так все драматизировать, — примирительно сказал Хозяин встречи. — В конце концов мы же не осложняем ситуацию. Наоборот, мы пытаемся держать ее под контролем, чтобы накануне выборов не произошло ничего неожиданного.
— А если произойдет? — слабым голосом спросил Политик.
— Тогда вы останетесь в правительстве, — чеканя каждое слово, произнес Хозяин встречи, — а кандидат, который не должен пройти, никуда не пройдет.
Неужели вы не можете понять наконец, что такой кандидат гораздо опаснее для всех нас, чем лидер коммунистов. С тем все ясно. Он больше своих двадцати пяти процентов в жизни не наберет, даже если случится светопреставление. Но другой, вот тот гораздо опаснее. Он не просто наберет все возможные голоса. Он еще и начнет играть на нашем поле. Любая акция победившего коммуниста была бы подана нами как месть демократам за их попытки вывести страну к светлому будущему.
Даже победа лидера коммунистов не так страшна, он все равно будет связан по рукам и ногам. За ним будет следить весь мир, и его имидж лидера левых, оказывая на него постоянное давление, заставит соглашаться с нами. Если победит другой, то все пойдет прахом. У него имидж демократа, и теория мести здесь не сработает. Мы просто проигрываем в таком случае. Окончательно и бесповоротно.
Вы этого хотите?
— Я ничего не сказал, — окончательно смутился Политик.
— Тогда не стройте из себя невинную девицу. Нельзя, не потеряв девственности, родить ребенка. Это удалось только деве Марии, да и то я всегда в этом сильно сомневался.
— Не богохульствуйте, — поморщился Банкир, — мы обсуждаем важные темы.
— А вы не юродствуйте. С каких пор вы стали таким набожным? Вы ведь раньше, кажется, торговали иконами, сплавляя их на Запад. Или тогда вы больше верили в Бога?
Банкир замер, на миг нахмурился, но отвернулся и не стал спорить.
— Извините меня, господа, — примирительно сказал Хозяин встречи, — кажется, я немного погорячился и сорвался. Но вы должны понять мое состояние.
Если победит человек, о котором мы говорили, я первым должен буду уехать из страны. Этот человек мой личный враг. И я сделаю все, вы слышите меня, господа, все от меня зависящее, чтобы он никогда не прошел во второй тур. Чтобы у него не было никаких шансов. Ни единого!
Банкир, успокоившись, слушал Хозяина встречи почти с одобрением. Политик в некотором смятении наклонил голову, но в душе посчитал, что их собеседник прав.
Ветров сидел довольный. Наконец он будет работать с решительным человеком, готовым для достижения своих целей использовать любые способы. Давно не хватало именно такого человека. Ветров посмотрел на свою папку и подумал, что у него все еще впереди. И шестьдесят пять лет далеко не конец жизни.
Глава 4
Римма обернулась, все еще не веря в случившееся. Рядом стоял человек, который подталкивал ее к машине. Она его узнала: чуть удлиненный нос, тонкие губы, редкие всклокоченные светлые волосы. Даже в такой ситуации она обратила внимание на его мятый двубортный серый костюм и рыжие туфли.
— Иди быстрее, — прохрипел он, зло подталкивая ее к машине.
В эту секунду она поняла, что у нее есть только один шанс.
Один-единственный шанс, который нужно использовать, чтобы попытаться остаться в живых. Она была достаточно сообразительным и находчивым человеком, каким и должен быть настоящий журналист.
Сориентировавшись, она чуть повернула голову и рванулась к проходившему мимо мужчине. С криком:
— Миша! Миша, как давно я тебя не видела, — она обняла его и принялась целовать прямо в губы. Похититель растерянно опустил пистолет, не зная, что думать.
— Простите, — пытался отбиться неизвестный, очевидно, депутат, — вы, кажется…
— Миша, да ты посмотри лучше, — шептала Римма, продолжая осыпать его градом поцелуев.
Но чем демонстративнее проявляла она свои чувства, тем больше пугался депутат. Немного оправившись от неожиданности, он решил, что его хотят скомпрометировать. Теперь он уже вырывался из рук эксцентричной девицы изо всех сил.
— Это провокация! — закричал он. — Это политическая провокация, — отбивался он от цепких объятий Риммы. — Я не знаю эту женщину. Я никогда с ней не встречался.
