Георгий Ланин - Синий тарантул
Облезлая модель ФЭДа тридцатых годов, с неказистым на вид объективом и цифрой 35 на счётчике кадров, в действительности представляла собой шедевр шпионской фототехники. Просветлённый объектив, автоматический перевод плёнки и автоматическая фокусная наводка, 400 снимков на одну катушку — всё это было лишь незначительной частью многочисленных достоинств невзрачного аппарата.
В начале десятого Козлов прятал объектив и плёнку в пианино, не спеша одевался, брал камышовую сумку и, ссутулившись, шёл в магазины.
Вечером всё повторялось вновь. Без четверти шесть он уже находился на своём посту и фотографировал всех, кто выходил из Главурана. Обе пленки, снятые за день, Козлов передавал неразговорчивому старику-полотёру с иностранным акцентом. Иногда, если поступал такой приказ от неизвестного ему шефа, пенсионер оставлял плёнку в ящике для писем, на дне которого имелось потайное хранилище. Указания Козлов получал в письмах, которые ему слали якобы бывшие сослуживцы, или через цифровой шифр в газетах. Новую плёнку приносил тот же полотёр, а иногда Козлов находил её у себя под подушкой. Последний метод доставки всегда ввергал старика к трепет.
За свою работу он получал 3 000 рублей в месяц, то в виде облигаций трёхпроцентного займа, то в виде пишущей машинки, дорогих часов или золотых протезных пластинок. Чтобы не привлекать к себе внимание, Козлов жил скромно, позволяя себе лишь единственную роскошь — не торговаться при покупке старинных книг.
Соседи по дому знали Козлова как набожного старика-пенсионера, тихого и безвредного, словно дождевой червь. Знали они также, что Козлов изредка получает подарки от сыновей, от дочерей, имеет где-то на Урале свой дом.
Шеф аккуратно платил, но и придирчиво требовал точной работы. Иногда Козлова навещал широкий человек с глазами, скрытыми в густой тени надбровных дуг. Он называл себя Карамазовым, приносил деньги, вещи, изредка бросая:
— Шеф вами доволен. Дарит тысячу рублей, — и неизменно спрашивал: — Как чекисты? Не тревожат?
11 июля Козлов получил новый приказ: начиная со следующего дня бессменно фотографировать всех, кто войдет в Главуран или выйдет из него.
Козлов знал о всемогуществе шефа, но лишь теперь убедился в его всеведении. В самом деле, в Главуране начало твориться такое, чего не было за все истекшие полгода работы: уже с двенадцати дня группами по два, по три стали появляться посетители. Козлов весь день непрерывно щёлкал аппаратом.
Выйти из дому он мог лишь после захода солнца. В 8.30 вечера 12 июля, ровно через 3 часа после приезда Язина в Ясногорск, Козлов в необычное для него время отправился за обычными покупками. Ему казалось, что весь город заметил нарушение им привычек, и даже мерещились работники госбезопасности, которые следят за ним.
Надо отдать должное интуиции Козлова: сегодня за ним, действительно, следили. Человек в кепке и рабочей блузе, под которой был спрятан крошечный радиопередатчик, сообщал своим товарищам о всех передвижениях Козлова.
Лишь только пенсионер отошёл на несколько кварталов от своего дома, как около двери, на которой начищенной медью горела дощечка
АНТОН ЕЛИСЕЕВИЧ
КОЗЛОВ
появились два человека, один — в косоворотке, другой — в голубой рубахе.
Этот второй быстро открыл дверь, в то время как его спутник прошёл дальше по коридору. Он караулил, чтобы дать товарищу сигнал по радио, когда можно выйти, не возбуждая ничьего внимания.
Человек в голубой рубахе очутился в высокой просторной комнате. Холостяцкий запах невыбитой пыли, подгоревшего молока и нафталина ударил ему в нос. У правого окна сверкала никелем дорогая кровать, рядом поблескивало старинное пианино с резными ножками. Близ левого окна стояли тяжёлая этажерка и письменный стол с множеством старинных книг.
Вошедший снял соломенную шляпу и стал изучать потолок. Это был обычный белый потолок с лепными концентрическими кругами над люстрой, висевшей на медной узорчатой трубке. Прошло около пяти минут, а он всё рассматривал потолок.
— Объект в гастрономе! Объект в гастрономе! — сообщило вошедшему радио.
Хотя следовало торопиться, человек в голубой рубахе всё не находил того, что искал. Достав из кармана маленький бинокль, он стал всматриваться в белую известь потолка, чуть тронутого алой краской заката. Пенсионер мог неожиданно повернуть домой, и тогда б задание Язина осталось невыполненным. Человек всё не мог найти на потолке нужной ему трещины. Зуммер в миниатюрном наушнике, надвинутом вплотную на ухо, предупредил его, что предстоит передача.
— Временно выхожу. Временно выхожу из коридора, — послышался по радио голос его спутника.
Но сейчас контрразведчик уже заметил на потолке против окон нужные ему шероховатости. Достав кусок мела и отметив места, на которых стояли ножки двух стульев, он поставил их один на другой и с ловкостью циркового акробата забрался под потолок. Балансиру одной рукой на своём шатком помосте, человек дослал из кармана крохотный белый фотоаппарат, размером меньше фасолины, с припаянной к нему иглой. Приложив его к уху и убедившись, что механизм внутри исправен, человек укрепил аппарат в щели на потолке.
Внезапный радиосигнал чуть не сбросил его с зыбкого сооружения.
— Объект на обратном пути. Объект на обратном пути. Я на этаже. Я на этаже, — предупредил его голос.
Надо было спешить. Быстро достав второй аппарат и так же прослушав его пчелиный голосок, контрразведчик прикрепил и этот потайной прибор к потолку. С этой минуты, сменяя один другого, автоматические аппараты течение двух суток будут делать снимки всей комнаты и людей в ней.
Расставив стулья на места, отмеченные меловыми точками, человек придирчиво осмотрел свою работу сначала простым глазом, затем через бинокль.
— Объект в четырёх кварталах от дома! В четырёх кварталах от дома! — раздалась радиотревога. — Коридор занят. Коридор занят.
Когда человек в голубой рубахе вышел из квартиры Козлова, он был мокр и бледен. На первом этаже у лифта он встретил пенсионера, спешившего домой с ворохом мелких покупок.
10. Первый след
15 августа Пургин перечитывал личные дела работников спецгруппы, всё не решаясь увеличить список из трёх фамилий, составленный им по первым впечатлениям. Сегодня на совещании у Язина ему предстояло высказать свои подозрения. Ночью он почти не спал. Открытый сейф, следы пальцев на главном журнале, появление врага в спецгруппе, которой он безраздельно доверял, — всё это не дало ему сомкнуть глаз.
— К вам товарищ Зарина, — послышался голос секретаря из диктофона. Взглянув на часы, Пургин увидел, что уже время обеда.
— Просите!
Ольга была бледна, нервно теребила носовой платочек.
— Я пришла, — неуверенно начала она, — я хочу вам рассказать… Вернее, — поправилась она, — я хочу вашего совета.
— Пожалуйста, пожалуйста, — проговорил Пургин и, выйдя из-за стола, сел напротив Зариной.
— Аркадий Аркадьич, — собралась, наконец, она с духом, — представьте, что вы девушка…
— Ну, положим, — сдержав улыбку, ответил Пургин.
— Представьте, что вам объяснился в любви талантливый, красивый человек, которого вы любите.
— Представляю.
— И просит вас стать его женой.
— Так в чем же дело?!
— И вот скажите, Аркадий Аркадьич, человек, который вас любит по-настоящему, может вас обмануть?
В этом вопросе было столько души, столько волнения, что Пургин сразу стал серьёзным.
— Человек, который вас любит, — медленно ответил он, — никогда лгать вам не станет.
Горькая складка легла между тонкими бровями девушки. Дрогнувшим голосом она произнесла:
— И я так думаю. А он солгал мне, два раза..
— Это плохо.
— Ещё скажите, товарищ Пургин… Правда, родина для нас дороже всего? Выше всего?
— Правда, Ольга Павловна.
Зарина больше не робела перед начальником. Голос её звучал твёрдо.
— Наша работа секретная. Я читала инструкции, подписку давала. Лекции майора о бдительности помню. Всё, что я сейчас скажу, может быть ошибкой, даже поклёпом, а может быть и правдой. Я заметила некоторые странности за работником нашей группы. Фамилия его — вы верно уже догадались, Нежин. Да, Нежин! — с горькой решимостью повторила она. — Первый случай… — тут Зарина на секунду остановилась. — Вы помните, он недавно опоздал на работу?
— Да.
— Он сказал, что опоздал из-за выпивки. Но это не правда! Накануне его не было дома. Я дружна с его сестрой Валей. Она мне сказала: «Мы думали, Вадим где-то в ресторане, а он вернулся совершенно трезвым и утром ушёл вовремя. Думали, на работу. Но он воротился около одиннадцати, глотнул немного вина и уже тогда пошёл на Пушкинскую». Где он был? Зачем обманул?
— Странно, — согласился Пургин.
