Чингиз Абдуллаев - Зеркало вампиров
— Почему Граф дал вам такое поручение?
— Он… у него… он…
— Говори! — дернул ногой Константин Гаврилович, толкнув лежавшего на полу Червякова.
— Он нанял профессионала, — сказал тот, захлебываясь ужасом, — нанял киллера. И договорился с ним, что окно будет открыто в тот самый момент, когда тот будет стрелять. Он мне рассказал об этом только после случившегося. Я об этом не знал, честное слово, не знал.
Он снова заплакал.
— Только не убивайте меня, — повторял он как заведенный, — только не убивайте меня…
— Кто поручил Графу убить Александра Юрьевича? — спросил, наклоняясь над ним, Константин Гаврилович. — Имя. Скажи имя.
— Только не убивайте, — продолжал, словно завороженный, твердить Червяков.
Константин Гаврилович посмотрел на Антона, и тот, поняв его взгляд, подошел к столику рядом с диваном, взял бутылку и начал лить воду прямо на голову Червякова. Тот закричал, решив, что пытка уже началась.
— Скажи имя? Кто поручил Графу устранить Александра Юрьевича? — грозно спросил генерал, наклоняясь над ним. — Ты знаешь его имя? Скажи нам или ты немедленно умрешь.
— Знаю! Только не убивайте! Я все знаю. Это Тарханов. Тарханов. Это он поручил убить вашего президента. Мне Граф все рассказал. Это он поручил, он. Мне Тит говорил, что у них борьба идет за свои интересы. Это Тарханов.
— Так, — удовлетворенно откинулся на спинку стула Константин Гаврилович, — кажется, теперь ты сказал правду. А кто еще, кроме вас с Графом, знал об этом?
— Только Тит. И Роман.
— Какой Роман?
— С телевидения. Но его арестовали два дня назад за убийство какой-то девчонки. Я толком не знаю. И еще Тит.
— Ясно. А с Наблюдателем ты встречался?
Услышав эту страшную кличку, Червяков вздрогнул.
— Нет, — решительно сказал он, — никогда не встречался и не слышал о таком.
От внимательного взгляда Константина Гавриловича не укрылось, что при упоминании клички бандита Червяков вздрогнул. Он усмехнулся.
— А почему дрожишь, когда отвечаешь? Все ты нам врешь, гражданин Червяков.
— Нет, — задыхаясь от ужаса, пролепетал Червяков, — честное слово, не вру.
Константин Гаврилович взглянул на Антона. Тот, поняв его взгляд, быстро достал леску и, подойдя ко все еще ползающему по полу Червякову, накинул ее ему на горло.
— Пощадите! — завопил из последних сил Червяков.
— Наблюдателя знаешь?
— Да.
— Он тоже приказывал убить Александра Юрьевича?
— Нет. Он только спрашивал, кто и зачем убил Тита. Больше ничего. Он не знал про наши отношения с Головкиным. Ничего не знал, честное слово.
— А как найти киллера, которого нанял Граф?
Червяков молчал.
— Как его найти?
Антон потянул сильнее, и уже полузадушенный Червяков выдавил наконец:
— Через Тосоева.
— Кто такой Тосоев?
— Это бывший офицер спецназа ГРУ. Он обычно принимает такие заказы. Он инвалид, сидит дома и передает заказы кому нужно.
— Как звали вашего киллера?
— Леонид. Фамилии я не знаю. Мы просто передавали сообщение Тосоеву.
— Значит, все-таки ты нашел этого киллера?
Червяков хотел соврать, но леска врезалась в горло слишком сильно, и он, закрыв глаза, обреченно признался:
— Я.
Константин Гаврилович сделал знак Антону, и тот отпустил незадачливого ресторатора. Задыхающийся Червяков упал на ковер.
— Что еще можешь сказать? — наклонился над ним Константин Гаврилович. — И не ври! Сам знаешь, как легко затянуть эту петлю.
— Они сегодня встречаются, — прохрипел Червяков.
— Кто?
— Леонид, тот самый киллер, и Граф. Но я не знаю где.
— В это я верю, — кивнул Константин Гаврилович, — опытный киллер не станет говорить всем о месте встрече. Головкина ты убрал?
— Да. Мне сказали, что он предатель. Я сразу догадался, что взрыв в ресторане это ваших рук дело.
— Ты смотри, какой догадливый, — усмехнулся Константин Гаврилович. — Как позвонить Тосоеву?
Червяков прошептал телефон.
— Возьми телефон и позвони, — предложил Константин Гаврилович, — только отдышись сначала и без глупостей. Если все сделаешь нормально, оставлю тебе твою поганую жизнь. Если пикнешь хотя бы не так, просто удавлю.
— Нет-нет, — старался сорвать с горла проклятую леску, уже разрезавшую ему кожу, Червяков, — я все сделаю как нужно.
— Звони, — показал на телефон Константин Гаврилович.
Червяков сидел на полу, стараясь отдышаться. Неожиданно он закричал. Это Антон снова плеснул ему на голову воды.
— Звони, — настойчиво потребовал Константин Гаврилович.
Дрожащими руками хозяин квартиры набрал номер. Константин Гаврилович взял трубку параллельного аппарата, внимательно слушая разговор.
— Здравствуй, Тосоев, — чуть задыхаясь, сказал Червяков, — у меня к тебе срочное дело.
— Что случилось? — удивился инвалид. — Зачем так поздно звонишь?
— Мне срочно нужен Леонид. Очень срочно.
— Ты же уже мне говорил, — удивился Тосоев, — они сегодня встречались.
— Мне он снова нужен, — настаивал Червяков, — обстоятельства изменились.
— Хорошо, — немного помолчав, произнес Тосоев, — завтра я тебе утром позвоню.
— Нет! — почти крикнул Червяков. — Сегодня, прямо сейчас. Очень важное дело. Очень. Мне нужно с ним срочно встретиться.
— Понимаю, — сказал Тосоев. — Ты знаешь, что за срочные операции нужно назначать другой гонорар?
— Все знаю, — выдохнул Червяков, — найди его срочно. И позвони мне.
— Я перезвоню через десять минут, — сказал Тосоев.
— Сейчас пойдет звонить к кому-нибудь из соседей, — пояснил Червяков, устало отодвигая телефон.
— Очень разумно, — кивнул Константин Гаврилович, — его телефон могут прослушать, а телефоны соседей поставить на прослушивание сложно. Он у вас молодец. Он тоже раньше служил в спецназе?
— Да. Он был ранен в Афганистане. Подорвался на мине и остался без ног. Сейчас ходит на протезах.
— Будем ждать, — кивнул Константин Гаврилович. — Надеюсь, что он тебе поверил. Иначе сам понимаешь…
Минуты тянулись особенно долго. Червяков все еще сидел на полу, прислонившись к дивану, и даже не пытался подняться. У него уже не было никаких сил на сопротивление. Не было сил даже на то, чтобы обдумать свое положение. Он был измотан физически и морально и мечтал только об одном — чтобы все скорее кончилось. Он уже даже не боялся смерти, словно постоянное чувство страха как-то атрофировало в нем другие чувства. Через целых восемнадцать минут наконец зазвонил телефон. Он быстро взял трубку.
— Это я, — раздался знакомый голос Тосоева. — Он тебя будет ждать около высотного здания на Котельнической набережной. Только приезжай без своих людей. Ровно через час.
— Понятно, — осипшим голосом проговорил Червяков, но на другом конце уже раздались гудки.
— Одевайся, — приказал Константин Гаврилович. — Поедешь вместе с нами на встречу.
Он повернулся к Григорию.
— Звони Вихрову. Пусть прямо сейчас едет на Котельническую со своей винтовкой. И чтобы не промахнулся.
— Он может попасть в меня! — с ужасом вскрикнул Червяков.
— Не бойся, гнида, — ласково сказал Григорий, — не попадет. Он твою рожу хорошо изучил. В тебя стрелять не станет.
— И учти, Червяков, — безжалостно добавил Константин Гаврилович, — чтобы никаких глупостей. Иначе сегодня ночью твой труп будет принимать холодную ванну в Москве-реке. Надеюсь, ты это понимаешь лучше нас?
Глава 37
На Котельническую набережную они подъехали через сорок минут, когда Вихров доложил, что уже прибыл на место. Все было тихо. Ночью здесь было безлюдно.
— Иди к дому, — негромко приказал Константин Гаврилович, — только без глупостей.
— Да-да, конечно. Вы предупредили своего человека, чтобы он не стрелял? — спросил на всякий случай Червяков.
— Предупредили, — кивнул его грозный похититель.
— Я просто хотел напомнить. Он ведь может случайно попасть не в того, в кого нужно, — продолжал лепетать Червяков.
— Иди к дому! — прикрикнул Константин Гаврилович, уже теряя терпение, и несчастный хозяин ресторана вылез из машины, оглянулся и сделал первый шаг.
— Давай отъедем подальше, — приказал генерал, когда Червяков медленно пошел к дому. Он шел, поминутно оглядываясь, словно дуло снайперской винтовки уже было нацелено ему в спину. Он все время сгибался, как будто надеясь уменьшить самого себя.
— Трус, — покачал головой Константин Гаврилович. — На войне как раз такие первыми и погибают. Я же тебе сказал — отъезжай, — гневно напомнил он племяннику.
— Не успеем подъехать, если он захочет убежать, — озабоченно заметил Григорий, сидевший за рулем.
— Не захочет, — убежденно сказал Константин Гаврилович, — можешь не беспокоиться.
