Джон ле Карре - Звонок мертвецу. Убийство по-джентельменски
Она перевернула тетрадь, чтобы мисс Бримли было лучше видно, указывая ноготком на карандашную запись в центральной колонке: «Карн, почтовое отправление, вес 27 фунтов».
— Прошу еще раз простить за назойливость, — сказала мисс Бримли, — но не могли бы мы с вами распечатать эту посылку?
Они снова спустились в зал.
— Здесь все не так уж беспорядочно, как выглядит на первый взгляд, — бросила ей через плечо девушка. — Все, что прибыло в понедельник, должно лежать ближе к двери.
— А откуда вы знаете происхождение посылки, если на ней нет марки с почтовым штемпелем, ведь благотворительные грузы пересылаются бесплатно? — спросила мисс Бримли, когда девушка занялась поиском нужного ей пакета.
— Нашим добровольным представителям на местах мы заранее выдаем отпечатанные типографским способом наклейки с отрывными корешками. На каждой проставлен индивидуальный номер и индекс отправителя. В отдельных случаях приходится просить их писать на упаковке название школы печатными буквами. И мы умоляем ни в коем случае не прикладывать никаких писем, для нас их разбор стал бы воистину непосильной задачей. Таким образом, получив посылку, нам остается всего лишь отправить обратно отрывной корешок с уведомлением и распиской, что такой-то груз прибыл такого-то числа и весил столько-то. Но часто помощь присылают люди, которые не являются нашими представителями, а они не знают этого адреса и отправляют посылки прямо на Белгрейв-сквер, потому что только наш главный офис упоминается в газетах.
— И такая система надежна?
— Нет, — честно ответила девушка. — Представители то забывают наклеить наши этикетки, то они у них кончаются, а нам они сообщить об этом не спешат. Проходит дней десять, и начинаются гневные звонки: где подтверждение получения груза? А какое может быть подтверждение? Еще они часто сами меняют представителей, не поставив нас в известность, а новичков забывают проинструктировать о порядке отправки посылок. Порой школьники вдруг решают взять инициативу на себя, не зная, как все сделать по правилам. Леди Сара просто на стенку лезет от злости, если помощь присылают напрямую в главный офис, — всему надлежит поступать сюда для учета и инвентаризации.
— Да, трудно вам приходится… — Мисс Бримли с напряженным вниманием следила, как, непрерывно болтая, девушка перебирала прибывшие посылки.
— Вы, по-моему, сказали, что ваша подруга преподает в Карне? Она, должно быть, очень важная. Интересно, какой на самом деле принц? На фото в газетах он выглядит этаким увальнем. У меня в Карне учился двоюродный брат — совершенно бесхарактерный. А знаете, что он мне рассказывал? Во время недели скачек в Аскоте они все… Привет, вот ты где!
Девушка выпрямилась, держа в руках большой квадратный пакет, и отнесла его к столу, стоявшему в тени главной лестницы. Мисс Бримли стояла рядом, пока она развязывала крепкий шпагат, с любопытством осматривая печатную наклейку. В ее левом верхнем углу был обозначен символ, который комитет, по всей видимости, присвоил Карну: К4. К нему от руки шариковой ручкой приписали букву «Б».
— Что означает это «Б»? — спросила мисс Бримли.
— Местная самодеятельность в самом Карне. Наш представитель там — мисс Д’Арси, но дела у них шли в последнее время так успешно, что она привлекла знакомую к сбору и рассылке. И когда мы отправляем им уведомления о получении, они хотят знать, от «А» или от «Б» пришел пакет. Эта ее подруга, судя по всему, развила большую активность, хотя я не знаю, кто она такая.
Мисс Бримли подмывало спросить, как количество посылок из Карна, помеченных литерой «А», соотносилось с их числом от анонимной помощницы, но воздержалась.
Девушка развязала узлы на веревке и перевернула пакет, чтобы удобнее было снять оберточную бумагу. И когда она это сделала, мисс Бримли бросились в глаза едва заметные бурые пятна размером с шиллинг, не более, в тех местах, где листы бумаги ложились внахлест. Причем характерная для нее дотошность заставила ее сразу же попытаться найти происхождению пятен какое-то иное объяснение, нежели то, что казалось совершенно очевидным. Продолжавшая возиться с посылкой, девушка спросила:
— Послушайте, ведь это в Карне случилось недавно жуткое преступление, когда жену одного из учителей убила бродячая цыганка? Просто оторопь берет, как подумаешь, до чего часто такое стало теперь происходить, верно?.. Гм. Так я и думала, — внезапно сменила тему она.
Девушка сняла внешнее покрытие и уже собиралась распаковать уложенные внутри вещи, как что-то внутри пакета явно привлекло ее внимание.
— В чем дело? — встревоженно спросила мисс Бримли.
Ее собеседница только рассмеялась.
— Ничего особенного. Просто посылка какая-то странная, — ответила она. — К 4 «Б» обычно очень аккуратна — она у нас одна из лучших в этом смысле. А здесь все кучей. Словно вещи упаковывал другой человек. Наверное, попросила кого-то заменить ее. Мне это бросилось в глаза еще по внешнему виду пакета.
— Почему вы так уверены?
— О, это как почерк. Его со временем начинаешь узнавать. — Девушка снова рассмеялась и деловито взялась за распаковку. — Значит, серое платье, говорите? Давайте посмотрим.
Девушка принялась по одной вынимать вещи из кипы и раскладывать их на две стопки. Разобрав почти половину, она вдруг воскликнула:
— Ну ничего себе! Они там что, совсем заучились?
И она вынула из свертка слегка разорванный прозрачный плащ-дождевик из полиэтилена, пару очень старых перчаток и что-то похожее на резиновые калоши.
Мисс Бримли пришлось крепче упереться руками в край стола. В ладонях пульсировала кровь.
— А вот еще и капюшон. Тоже влажный, — сказала девушка и с отвращением бросила его на пол рядом со столом.
Мисс Бримли могла сейчас думать только о письме Смайли: «Тот, кто совершил убийство, должен быть весь перепачкан кровью». Все верно. Вот почему убийца облачился в непромокаемый плащ, капюшон, резиновые калоши и эти страшные, покрытые темными порыжевшими пятнами перчатки. Тот, кто убил Стеллу Роуд, был человеком не случайным. Он все обдумал заранее и выжидал. «Да, — подумала мисс Бримли, — выжидал долгими зимними ночами».
— Боюсь, что серого платья здесь нет, — снова обратилась в ней девушка.
— Да, милая, — ответила мисс Бримли, — я и сама теперь вижу. Спасибо. Вы мне очень помогли.
На мгновение она почти лишилась голоса, но быстро взяла себя в руки:
— Думаю, моя дорогая, вам следует оставить эту посылку в том виде, в каком она находится сейчас. Произошло нечто действительно ужасное, и полиции нужно будет… Вы должны довериться мне. Все не так, как выглядит на первый взгляд…
И она, не помня себя, покинула уютную заброшенность Йорк-Гарденс с ее вечно чего-то ждущими большеглазыми детишками.
Мисс Бримли поспешила найти телефон-автомат. Ей удалось дозвониться до «Герба Солеев», и она попросила откровенно скучавшего дежурного портье соединить ее с мистером Смайли. Потом на линии установилась долгая тишина, которую нарушил голос телефонистки, потребовавшей доплатить еще три шиллинга и шесть пенсов. Мисс Бримли грубовато возразила, что пока за свои деньги получила только три минуты абсолютного вакуума. Она уже услышала, как телефонистка зло втянула сквозь зубы воздух, готовясь к скандалу, когда к аппарату подошел Джордж Смайли.
— Джордж? Это Брим. Прозрачный плащ с капюшоном, самодельные резиновые калоши и перчатки, испачканные, похоже, кровью. Такие же по виду пятна на оберточной бумаге посылки.
Пауза.
— А почерк, которым написан адрес?
— Отсутствует. Организаторы раздают своим активистам отпечатанные наклейки с адресом.
— Где все это сейчас? У тебя?
— Нет. Но я просила девушку на складе ни к чему не прикасаться. Так что часа на два-три улики в безопасности… Джордж, ты слушаешь?
— Да.
— Кто это сделал? Ее муж?
— Не знаю. Я пока ничего не знаю.
— Хочешь, чтобы я предприняла что-нибудь? Например, позвонила Спэрроу? Или что-то еще?
— Нет. Я сам немедленно отправлюсь к Ригби. До свидания, Брим. Спасибо за звонок.
Мисс Бримли повесила трубку. Ей показалось, что он в странном расположении духа. Порой создавалось впечатление, что Смайли терял интерес ко всему. Как будто отключался.
Она пошла в северо-восточном направлении в сторону набережной. Было уже начало одиннадцатого — она впервые за бог знает сколько лет опоздала на работу. Надо было бы срочно взять такси. Но, будучи человеком бережливым, она в итоге села на автобус.
Эйлса Бримли не понимала и не принимала понятия «чрезвычайная ситуация», поскольку была наделена умственной дисциплиной, какую редко встретишь у мужчин и почти никогда — у женщин. Джон Лэндсбери как-то заметил по этому поводу: «Ты обладаешь поистине изумительной способностью ничего не драматизировать, Брим. Тебе дан редкий дар все воспринимать спокойно. Я знаю десятки людей, которые согласились бы платить тебе тысяч пять в год, лишь бы ты им каждый день внушала, что важные вещи редко бывают срочными. Что срочное — эфемерно, а эфемерное не может быть важным».
