Лев Овалов - Рассказы майора Пронина (Сборник)
— А что тут плохого? — спросил ее Евдокимов.
— Ничего плохого, но и ничего особенного, — насмешливо ответила Наташа. — По-моему, это просто неестественно — удивляться тому, что в советском обществе хороших людей больше, чем плохих!
— Так не волнуйтесь, я не пришел восхищаться вами, — серьезно сказал Евдокимов. — Я к вам по делу.
Наташа вдруг засмеялась.
— Да вы садитесь, я не кусаюсь!
Евдокимов сел.
— Я серьезно по делу, — сказал он. — Я именно потому и пришел, что вы так мужественно вели себя с этим негодяем.
— Ну во-от, так и знала, — разочарованно протянула Наташа. — А теперь начнете расспрашивать, как, да почему, да отчего.
— Нет, — сказал Евдокимов. — Я работник специальных органов, и меня интересуете не вы, а тот, кто вас ранил. Понятно?
— Ну это — другое дело, — сказала Наташа. — Но только что я могу о нем сообщить? Я видела его всего несколько минут, а когда он меня ранил, даже не видела, я, должно быть, зажмурилась и только орала от страха.
— А какой он из себя? — спросил Евдокимов. — Попытайтесь, расскажите.
— Неприятный, — ответила Наташа. — Мне он сразу не понравился.
— Маловато! — усмехнулся Евдокимов. — Высокий, низкий, толстый, худой, безусый, усатый? Все это очень важно.
— Высокий, немолодой, худой, — сказала Наташа.
— А подробнее? — попросил Евдокимов.
— А больше я не запомнила. Вот если бы мне его показали, я бы узнала.
— Так всегда! — с досадой сказал Евдокимов. — Чтобы показать, надо найти, а чтобы найти, надо знать, кого искать. Высоких и худых по Москве миллион ходит!
Наташа вздохнула.
— Жаль, что я не могу быть вам полезна, но ничего не поделаешь…
— О нет! — сказал Евдокимов. — Вы можете быть полезны, и потому-то я и пришел.
— Я? — удивилась Наташа и серьезно добавила: — Говорите.
— Видите ли, Наташа, — сказал Евдокимов, — не прояви вы… — он поискал подходящее слово, — тревоги, что ли… девочки не было бы в живых…
— Ах! Вы опять! — прервала его Наташа. — Не надо!
— Нет, вы помолчите, послушайте меня, — остановил ее Евдокимов. — Девочки не было бы в живых. И я хочу вас попросить помочь мне в том, чтобы не было других жертв.
Он внимательно посмотрел на Наташу.
— Вы комсомолка, — сказал он. — То, что я вам скажу, я прошу сохранить в секрете…
И Евдокимов откровенно рассказал Наташе то, о чем не считал нужным говорить Анохину.
— Мы интересуемся жизнью Анохина гораздо больше, чем он думает, — закончил Евдокимов. — Именно потому, что он решил вновь стать человеком, за ним идет охота. Они его хотят убить за то, что он вырвался из их рук и чтобы припугнуть других, чтобы другим неповадно было…
— Но чем же я могу быть полезна? — спросила Наташа, недоумевая.
— Многим, — ответил Евдокимов. — Вы осторожны и внимательны, это показало вчерашнее происшествие. Вот я и хочу просить вас взять Анохиных под свое наблюдение, взять их, так сказать, под негласную опеку. Ваше дело — только присматриваться. Со стороны заметнее то, чего сами они могут не увидеть…
Наташа задумалась.
— Трудная задача, — нерешительно произнесла она. — А если я не услежу?
— Да вы не подумайте, что я вверяю вам охрану жизни Анохина, — сказал Евдокимов. — Мы сами будем его оберегать, но вы можете нам помочь. Смотрите во все глаза. Это единственное, что от вас требуется, и в случае чего звоните мне, а если не будет уже времени, кричите изо всех сил!
Наташа улыбнулась.
— Как вчера?
— Да, как вчера, — серьезно сказал Евдокимов. — Вчера вы сделали большое дело.
— Но я ведь скоро пойду в школу… — предупредила его Наташа.
— Ну и что из того? — сказал Евдокимов. — Ходите себе на здоровье, но только не забывайте о тех, кто находится с вами рядом.
11. Некролог без пяти минут
Не успел Евдокимов прийти на работу, как его вызвали к генералу.
— Уже два раза спрашивал, — сказал секретарь отдела лейтенант Мусатов. — Приехал ни свет ни заря, меня еще не было, и сразу: «Где Евдокимов?»
— А в чем дело? — заволновался Евдокимов. — Не знаешь?
— Не говорил, — сказал Мусатов. — Но, я вижу, нервничает.
Евдокимов вздохнул.
— Докладывай.
Мусатов вошел в кабинет и тотчас вернулся.
— Заходи. Говорит, поздно приходишь.
Евдокимов вошел в кабинет.
Генерал сидел за столом и писал. Он не поднял головы при появлении Евдокимова, хотя не мог не слышать, что тот вошел.
Евдокимов ждал, когда генерал к нему обратится. В течение нескольких минут царило молчание.
Наконец генерал поднял голову.
— Ах, это вы, Дмитрий Степанович? — сказал он язвительно-любезным тоном. — Рад вас видеть!
Его тон не предвещал ничего хорошего: подчеркнутая любезность означала, что генерал не в духе. Он испытующе посмотрел на Евдокимова.
— Как там у вас? — спросил генерал.
— Насчет Анохина?
— Вы догадливы, — ответил генерал. — Совершенно верно, меня интересует ваш подопечный.
— О покушении на ребенка я вам докладывал, — сказал Евдокимов. — После этого не произошло ничего существенного.
— Наступило, так сказать, затишье? — спросил генерал. — Жадов на некоторое время притих и не подает признаков жизни?
— Так точно! Наступило некоторое затишье.
— Вы так полагаете? — спросил генерал с нескрываемой язвительностью.
— Так точно! — подтвердил Евдокимов, не понимая, почему генерал сердится.
— Ну-с, докладывайте, — сказал генерал. — Что же вы делаете?
— За Анохиным неотступно наблюдают два наших работника, — доложил Евдокимов. — Я тоже не выпускаю его из своего поля зрения.
— А Жадов? — нетерпеливо перебил генерал. — Я уверен, Жадов тоже неотступно кружит возле Анохина…
Он взмахнул перед лицом Евдокимова какой-то газетой.
— Вы эту газетку знаете?
Он протянул газету Евдокимову. Это был номер «Посева», эмигрантской русской газетки, издаваемой в Западной Германии.
— Видеть ее видел, — сказал Евдокимов, — но вообще не читаю.
— И напрасно! — Генерал помахал перед собой пальцем. — Из этого поганенького листка можно извлечь кое-что полезное…
Евдокимов ждал, что скажет генерал.
— Садитесь, садитесь, Дмитрий Степанович, — предложил ему генерал. — «Сейте разумное, доброе, вечное!» Вот «Посев» и сеет. Посмотрите на последнюю страницу, найдите там некролог…
Евдокимов пробежал глазами по странице.
— «Смерть предателя»? — спросил он, прочитав один из заголовков.
— Да-да, — оказал генерал. — Прочтите и скажите мне, что вы думаете по этому поводу.
Евдокимов прочел статейку. Оказывается, она была посвящена Анохину. В статейке говорилось о том, что Павел Анохин, выдававший себя за деятеля русского национально-освободительного движения, оказался чекистским провокатором и по решению штаба повстанцев, активно действующих под Москвой, приговорен к смерти и казнен…
«Так будет поступлено со всеми, — заканчивалась статейка, — кто вздумает изменить благородному делу освобождения России от ненавистного коммунистического ига».
— Ну-с, что вы по этому поводу скажете? — спросил генерал.
— Ерунда какая-то, — ответил Евдокимов. — Анохин жив и здравствует. Обычная брехня!
— Нет, не брехня, — возразил генерал. — Они знают, что пишут. Если они пишут, что он убит, значит, они уверены в том, что он убит или будет со дня на день убит. Понятно? И если он в данную минуту еще не убит, его смерть ходит за ним по пятам. Это дело их престижа!
— В таком случае дело нашего престижа не допустить этого убийства, — сказал Евдокимов.
— Ага, это вы понимаете? — насмешливо произнес генерал. — Зачем же вы уверяете меня, что Жадова можно некоторое время не опасаться?
— Я сказал, что Жадов на некоторое время притаился, — поправился Евдокимов.
— Притаился, но не успокоился, — подчеркнул генерал. — Он готовится к прыжку, и смотрите, если вы не уследите…
Генерал не договорил.
— Попробуйте еще раз прощупать явки, которые были даны Анохину, — посоветовал генерал. — Сейчас, в связи с появлением Жадова, возможна активизация… — Он помолчал и вопросительно посмотрел на Евдокимова. — А что поделывает господин Эджвуд? По-прежнему увлекается фотографией?
— Что-то не слышно, — сказал Евдокимов. — В последнее время его вообще мало видно и слышно.
— Ну вот! — упрекнул его генерал. — Жадова не слышно, Эджвуда не видно, а Анохина со дня на день должны убить…
Генерал порывисто повернулся к Евдокимову и бросил на него хитрый вопросительный взгляд.
— Вы, кажется, хотите что-то сказать?
— Так точно! — Евдокимов вытянулся в своем кресле. — У меня появилась одна мысль, товарищ генерал, и я думаю…
— Вот и отлично! — быстро перебил его генерал, продолжая хитро улыбаться. — Как говорится, мысли великих людей сходятся. Насколько я понимаю, господин Эджвуд будет торопить своего подручного. Им нужна смерть Анохина. Вы понимаете, она им очень нужна! Поэтому ваше положение особенно сложно, вы должны смотреть в обе стороны. Но если мы сумеем схватить этого господина за руку, мы попросим его убраться от нас восвояси…
