Ричард Джессон - Ночной рейс в Париж
— Где вы встретились с Туки, когда он рассказал вам обо мне?
— Этим вечером на Монмартре. Я заглянул к вам в отель, но не застал на месте. А Туки предупредил, что вас можно найти здесь.
— Чем вам приходилось заниматься в последнее время?
— Я бы предпочел не говорить об этом, — натянуто ответил он.
Я не смотрел на него. Я наблюдал, как юноша-«латинянин» и проститутка, покачиваясь, направились к танцевальной площадке в центре зала под звуки чувственно пульсирующего мамбо.
— Вы не доверяете мне потому, что я немец! — прошипел мне в ухо Отто Лоренц.
— Я не доверяю вам потому, что ничего не знаю о вас. Возможно, Туки вам и доверяет, но я не Туки, — засмеялся я. — Кроме того, бывший нацист мало кому может понравиться сегодня.
Он опустил глаза и смотрел на стол. Мне было понятно, с каким трудом он себя сдерживает. Сейчас он должен встать и уйти или же дать мне пощечину. Но он и на этот раз взял себя в руки и проглотил мои слова.
— Черный рынок? — поинтересовался я.
Он кивнул.
— Да, вместе с Туки.
— Вы участвовали в операции в Гавре?
Он снова кивнул.
— А как оказались во Франции?
— Просто перешел границу. Понадеялся, что здесь будет легче, чем в Нюрнберге.
— У вас руки в чем-то черном. Что это?
Он засунул руки в карманы и угрюмо уставился на меня.
— А вот это не имеет отношения ни к моим профессиональным навыкам, ни к тем причинам, по которым Туки направил меня к вам.
Я поднялся и положил на стол деньги за бренди.
— Приятного отдыха, — бросил я на прощанье вполне безразличным голосом.
Я не думал, что он начнет меня упрашивать, он и не стал этого делать. Я вышел на холодную ночную улицу. Дождь прекратился. На мокрой мостовой отражалось красное неоновое изображение дьявола, танцующего с обнаженной женщиной.
Я прошел полквартала, пока не услышал за спиной звук приближающихся шагов. Ускорив шаги, я завернул за угол и прижался к стене. В том, что он узнал меня в ресторане, не было ничего противоестественного. Очевидно, Туки точно охарактеризовал мои приметы. Мне не нравилось другое — Отто Лоренц уж очень хотел присоединиться к этому делу.
Он выскочил из-за угла и резко притормозил, заметив меня. Я сделал короткий шаг вперед и ударил его под дых, а когда он согнулся, рубанул ребром ладони по шее. Падая на колени, Лоренц попытался достать меня кулаком, но я чуть отступил назад и ударил ногой в лицо так, что он отлетел к стене. Кинувшись к поверженному волонтеру, я надавил ему большими пальцами на кадык, не давая опомниться. Он смотрел на меня голубыми, прозрачными как фарфор глазами, огромными от испуга.
— Ну рассказывай! — потребовал я.
Он издал горловой звук, и я немного ослабил хватку. Он тут же попытался отбросить меня в сторону коленкой. Его следовало проучить — пришлось ударить пару-тройку раз в солнечное сплетение. Он согнулся почти пополам, упал на тротуар, и его вырвало.
— Кто тебя послал?
— Клянусь… Туки… — с трудом просипел он, и его снова вырвало.
— Что он сказал?
— Что ты готовишь крупную операцию… Тебе нужны люди… умеющие выполнять приказы… и обращаться с оружием…
— А ты умеешь выполнять приказы?
Он не ответил. Я вытащил из внутреннего кармана- его пиджака бумажник. В нем лежало письмо, адресованное Отто Лоренцу, с парижским адресом — Рю Де Ла Крис, 32 на конверте, отправленное из Нюрнберга, удостоверение с его фотографией, — причем даже в темноте было видно, что оно поддельное, пятисотфранковая банкнота, несколько непристойных картинок и вырезка из газеты с новым законом, касающимся иностранцев. Я запихнул все это обратно в бумажник и бросил его на тротуар.
Он с трудом поднялся на ноги и засунул бумажник в карман.
— Так где ты встретил Туки нынче вечером? — повторил я свой вопрос, схватив его руку и вывернув ее за спину. — Конечно, Туки все мне расскажет, но я хочу услышать это от тебя.
Он промолчал. Я усилил зажим. Он стиснул зубы так сильно, что я услышал, как они скрипнули.
— Я был… в публичном доме. Это единственное место, которое я смог здесь найти.
— И там ты встретился с Туки? — настаивал я. Я вспомнил о черных пятнах на его руках. — Там?
Он кивнул. Я отпустил его. Он прислонился к стене, опустил голову и заплакал.
— Ты не знаешь, что это такое — быть врагом, побежденным презираемым врагом в Париже, да еще без денег и документов…
Когда он успокоился, я предложил ему сигарету, и мы отправились назад — в «Дьябль Руж».
Мы ни о чем не говорили. Он выпил несколько двойных порций бренди и, не обращая на меня внимания, массировал шею и живот в районе солнечного сплетения. Юноша с чертами латинянина и проститутка уже исчезли из зала, но юное создание и ее преклонных лет кавалер, крепко обнявшись, по-прежнему сидели в углу.
Близился рассвет, когда появился аккуратно одетый Туки. Он был хорошо выбрит и выглядел значительно свежее. Увидев Отто, он удивился.
— Ты достал машину? — встретил я Туки вопросом.
Он выложил на стол квитанцию.
— Шестьсот тысяч франков за «делахайо» тысяча девятьсот пятидесятого года. Прежде чем выложить денежки, я проверил машину на шоссе. Она делает сто двадцать семь миль в час безо всякого усилия. Я легко обогнал новенький «каддилак».
— Оружие? — спросил я, рассматривая квитанцию. Машину он приобрел на чужое имя.
— Шесть новеньких пистолетов. Они достались мне дешево, потому что я взял сразу шесть, оптом. Тот парень даже спросил, не собираюсь ли я начать войну. Все патроны в обоймах. Я спрятал оружие в запасной шине.
— Молодец, — похвалил я его. — Как решим с Отто?
Туки откинулся на спинку кресла, глубоко затянулся и оценивающе посмотрел на немца.
— Он достаточно голоден, чтобы взяться за любую работу. Решай сам. Ты знаешь, где я его нашел?
— Знаю. Что ты ему говорил?
— Что нужен профессионал. Больше ничего. Так ведь, Отто?
Отто кивнул и с беспокойством посмотрел на меня.
— Хорошо, Отто. Я беру тебя в дело. Туки — мой заместитель. Но предупреждаю сразу, чтобы потом не было недоразумений. Я буду следить за каждым твоим шагом, пока ты не докажешь, что тебе можно доверять. — Он смотрел мне прямо в глаза. — Мне нужен человек, который не боится применить оружие и умеет выполнять приказы. Или ты делаешь то, что я скажу, или получишь пулю в лоб.
— Вы так говорите, потому что я немец?
— Об этом мы уже говорили. Но в нашем деле это не имеет значения. Мы работаем только ради денег.
Его глаза засветились.
— Благодарю вас, мсье.
Я перевел взгляд на Туки Смита. Его лицо было абсолютно бесстрастным. Он смотрел тусклыми, как серая речная галька, глазами. Я хорошо помнил это выражение со времен недавней войны, когда карты лежали на столе, а смерть гуляла рядом с нами.
— Какой будет моя доля? — осторожно спросил Отто.
— Об этом договаривайтесь с Туки, — сказал я. — Я финансирую операцию, потому мне причитается половина.
— Вторая половина в моих руках, — заявил Туки, склоняясь вперед. — Ты получишь десять процентов из нее, независимо от того, сколько получится.
— И сколько это может составить? — Отто даже не пытался скрыть разочарование.
— Двадцать пять — тридцать тысяч американских долларов. Вполне достаточно, чтобы добраться до Аргентины с остальными тупоголовыми крайтами, — сказал Туки с добродушной усмешкой. — И с настоящими документами.
Выражение лица Отто стало меняться. Я почти различал, как у него в голове поворачивались колесики, когда он подсчитал мою долю. Его глаза затуманились.
— У меня нет денег на текущие расходы, — сказал он наконец.
— Они тебе и не понадобятся. Мы уезжаем из Парижа. Все готово к отъезду, Туки? — спросил я.
— Все о'кей.
— Тогда пошли, — сказал я и поднялся из-за стола.
ГЛАВА 6
Машину вел Туки. Отто сидел рядом с ним. Я же устроился на заднем сиденье и проверял американские «пушки» сорок пятого калибра. Это тяжелое и мощное оружие. Оно внушает уверенность.
С самого утра мы ехали в плотном потоке машин, но когда наконец вырвались на главное шоссе, ведущее на юг, к Лиону, дорога опустела. Здесь можно было расслабиться. Отто сразу уснул, склонив голову к боковому стеклу.
— В южной Франции, в Марселе, я знаю двух неплохих парней, — произнес задумчиво Туки. — Эти ребята могут пригодиться в нашем деле.
— Кто они?
— Два брата. Итальяшки. Старшего депортировали из Штатов. Он занимался рэкетом на скачках в Нью- Йорке. Когда попался, солгал на слушаниях комитета по расследованию, и ему навесили статью за лжесвидетельство — от пяти до десяти лет. Он нажал на своего босса, чтобы тот вытащил его из передряги, а иначе он расколется. Тогда Дядюшка Сэм и выслал его на родину — в Геную — как нежелательный элемент.
