Жан Брюс - Рождество для шпиона
Через некоторое время она с силой оттолкнула его и возмущенно спросила:
– Что это на вас нашло?
Он покраснел.
– Вы невероятно похожи на мою жену. Я ничего не могу с собой поделать.
Они стояли возле дивана, и она тяжело упала на него.
– Это нехорошо. Вы злоупотребляете ситуацией, потому что Хосе здесь нет.
Он сел возле нее и робко положил руку на спинку за ее плечами.
– Неправда. Это атмосфера. Я представляю себе, что мы муж и жена. Вы такая красивая, такая красивая...
Она искоса взглянула на него с хитрым огоньком в глубине своих восхитительных глаз.
– Красивее, чем она?
– Красивее, намного красивее.
Он косился на вырез ее платья, но она не обращала на это никакого внимания. Вдруг, без видимой причины, она расплакалась и уронила голову на плечо мужчины.
– Мне так плохо от того, что она вас бросила, – пробормотала Марианна. – Правда, плохо.
Бенто обнял ее и погладил по спине.
– Ну, ну, не надо плакать.
Он поцеловал ее в лоб, потом взял за подбородок и поцеловал в губы.
– Вы очень милый, – прошептала она, прижимаясь к нему. – Я скажу это Хосе.
Он снова поцеловал ее. Через несколько мгновений он перестала плакать и закрыла глаза. Он не сразу понял, что она заснула.
4
Бенто Итикира очнулся и понял, что тоже проспал некоторое время. Свет был выключен, хотя он не помнил, чтобы подходил к выключателю. Снаружи ночь посветлела, и в переулке почти не было шумов. Только сверху доносился великолепный бас все еще не уснувшего одинокого певца-негра.
Марианна по-прежнему спала в его объятьях, положив голову ему на плечо и плотно прижавшись к нему. Ее полные ляжки, обтянутые шелком, обнажились более чем наполовину. Он секунду смотрел на нее, и волнение снова охватило его. «Я влюбился», – подумал он с какой-то радостью.
Бенто поцеловал ее в губы и начал ласкать. Она не двигалась, пьяная от алкоголя и усталости. Потом, через некоторое время, Марианна ответила на его поцелуй, не открывая глаз. Он потерял голову и начал расстегивать ее платье, начав снизу. Она заворчала от удовольствия и позволила положить себя на диван, упрямо держа глаза закрытыми...
Когда все закончилось, они долго лежали неподвижно. Потом она пожаловалась голосом, в котором слышалось столько же удовольствия, сколько стыда:
– О, Хосе!.. Мне кажется, я кричала. Меня, наверное, все слышали.
Она вздрогнула. Он тоже, но от ужаса. Марианна принимала его за Хосе, считала, что занималась любовью не с ним, а с мужем. Если она откроет глаза, то все пропало. В комнате было достаточно света, чтобы узнать его. Она закричит, разбудит Моареса, а тот, согласно старым обычаям, сочтет своей обязанностью убить его.
Он приподнялся над ней, поискал ногой пол, чтобы встать. Если ему удастся дойти до двери прежде, чем она откроет глаза...
Марианна открыла глаза. Он почувствовал, как она напряглась, и быстро закрыл ей рот свободной рукой.
– Умоляю вас, не говорите ничего... Я думал, что вы знаете... Что хотите... Я прошу вас простить меня.
Она казалась подавленной. И никак не реагировала. Бенто убрал руку и неловко встал. Она не произнесла ни звука.
– Мне жаль, – снова заговорил он, по-прежнему очень испуганный. – Мне очень жаль.
Он не смог удержаться, чтобы не посмотреть со страстью на обнаженное пышное тело женщины. Она тут же натянула на себя полы платья и отвернулась к спинке дивана, чтобы лучше спрятаться.
– Оставьте меня, – прошептала она. – Уходите!
Бенто все еще не мог успокоиться.
– Вы ничего не скажете? – спросил он.
– Уходите.
Он испугался, что настаивая разозлит ее. Уже хорошо, что она сразу не подняла на ноги весь квартал. Он ушел на цыпочках, застегиваясь на ходу.
Придя в свою комнату, он закрыл дверь и подошел к открытому окну, не включая свет. Происшедшее отрезвило его. Он не чувствовал ничего, кроме огромной усталости и боли в голове. Но спать ему пока не хотелось.
Он секунду посмотрел на розовеющее небо над домом. Детали фасадов, когда-то благородных, а теперь облезлых, постепенно проявлялись и становились различимыми. Откуда-то едва доносились голоса людей, но света в окнах больше не было. Негры наверху тоже замолчали.
Праздник закончился.
Бенто отошел от окна и взял две таблетки аспирина, которые запил водой из-под крана. Он все еще спрашивал себя, как поступит Марианна...
* * *Она снова вздрогнула, но от холода. Через широко открытую балконную дверь проникала прохлада. Марианна с трудом подняла тяжелую голову и отяжелевшими от приятной усталости руками медленно привела в порядок свою прическу.
Она все еще была ошеломлена и начинала смутно сожалеть... Марианна не понимала, почему сделала это. Она не была влюблена в Итикиру. Конечно, Бенто красивый мужчина, но не больше. И все же, когда она проснулась в его объятьях от поцелуев и ласк, ее тело словно загорелось. Вспыхнуло. Такое случилось с ней впервые. Может быть, виной всему был алкоголь. Ведь они выпили свыше всякой нормы.
Она с трудом встала и подошла к окну, ища себе оправдание. Действительно ли она не понимала, что делает? Конечно, она сразу осознала, что на диван ее повалил Бенто, а не муж, но она еще не совсем проснулась. Это казалось ей продолжением сна...
Она остановилась в проеме балконной двери. У нее кружилась голова и болело сердце. Да, именно так, ей снилось, что Бенто целует ее, и она не сразу поняла, когда сон превратился в явь. Когда она это поняла, было уже слишком поздно.
Марианна поднесла руки к больным вискам и шагнула на балкон, глубоко вдыхая свежий воздух улицы. Во всяком случае, ни Хосе, ни кто-либо другой до него никогда не давали ей такого наслаждения. Никогда...
На соседней церкви зазвонили куранты. Она сосчитала удары. Шесть часов. Пора положить подарки для ребенка.
Хосе попросил Итикиру спрятать их в его комнате, единственном месте квартиры, куда маленький Жоао никогда не заходил. Она только теперь вспомнила об этом...
Итикира, может быть, уже лег, уже заснул. Впрочем вряд ли, уж очень он был перепуган... Марианна не знала, как эта мысль пришла ему в голову. Она очень напугала его и сразу поняла, что это лучший способ закончить приключение. Ее полные губы раздвинулись в улыбке. «Тебе должно быть стыдно!» – прошептала она в его адрес.
Она направилась к балконной двери Итикиры. Он стоял в проеме, куря сигарету, и застыл, заметив ее.
– Я пришла за игрушками для малыша, – произнесла она тихо, безликим голосом.
Он развернулся и взял игрушки с полки платяного шкафа.
– Я могу вам помочь? – спросил он хриплым голосом.
– Если хотите.
Они вместе вернулись в столовую. Она включила свет, чтобы покончить со всякой двусмысленностью. Он положил свертки на столик, налил себе стакан рома.
– Хотите?
Она отказалась.
– О, нет! Я и так слишком много выпила!
Бенто покраснел и принялся грызть ногти, пока она раскладывала свертки перед яслями.
– Если Хосе узнает, – сказала Марианна глухим голосом, – он вас убьет.
Он ничего не ответил. Отвечать было нечего. Она сказала: «Если Хосе узнает...» Это означало, что она не намерена сама рассказать ему об этом.
Он подошел к ней, и в горле у него встал комок. Выпитый только что ром оживил его опьянение. Он заплакал. Она посмотрела на него и с нежностью спросила:
– Что с вами?
Он сказал, чтобы разжалобить ее:
– Я думаю о моих ребятах. Мы ведь тоже встречали Рождество всей семьей. Эстефания все делала по правилам.
Она коснулась его руки. Это прикосновение потрясло его. Он чувствовал себя очень несчастным, жутко пьяным и больным.
– Почему она вас бросила? – спросила вдруг Марианна.
Он как-то машинально ответил:
– Она больше не хотела жить вместе со шпионом. У нас были разные взгляды.
Она убрала руку, открыла рот, собираясь расспросить подробности, но передумала.
– Я ложусь спать, – сказала она. – Вам лучше сделать то же самое.
Она вышла в коридор, оставив его одного. Через некоторое время он, покачиваясь, ушел через балкон, не выключив свет. Рассвело.
Вдруг его затошнило.
5
Марианна медленно открыла глаза. Сквозь щели в ставнях пробивались лучи солнца, косо ложившиеся на обветшавший паркет. Судя по наклону золотых лучей, было где-то около четырех часов дня.
Марианна повернулась на бок и приподнялась на локте. Сильная головная боль в затылке и в висках заставила ее застонать. Постель Хосе была пуста; она не была разобрана, Хосе спал на покрывале так, как его положил Бенто Итикира.
В доме никакого шума. Весь переулок был тих. Марианна услышала дребезжащий звонок трамвая, потом приглушенное урчание тяжелой машины, отъезжавшей с улице Эскобар на Сан-Кристовао.
Она сбросила простыню и заметила, что спала в комбинации и чулках, сняв только платье и туфли. Когда она встала, из глубины желудка к губам подкатила тошнота.
