Жерар Вилье - Рандеву в Сан-Франциско
Вернувшись к себе, он стал укладывать вещи. Достал чемодан-самсонит, свое «страхование жизни». В двойном дне чемодана лежал суперплоский пистолет с глушителем, который по желанию мог заряжаться патронами или газом. Эта игрушка была подарком ЦРУ, но Малко не любил пользоваться огнестрельным оружием.
Он отложил также четыре костюма из альпака[5], от черной до серо-антрацитовой гаммы. Его кокетство заключалось в том, что он носил костюмы только из очень легкой ткани и безупречно отутюженные.
Через полчаса чемодан был собран. На всех его сорочках и пижамах был вензель. Несмотря на то, что он уже давно жил в США, он всегда помнил о своем праве на титул «Ваше Сиятельство» и о том, что многие высокородные фамилии в Европе охотно отдали бы ему своих дочерей, будь он даже немного горбат или умственно неполноценен.
На этой ободряющей мысли он заснул.
Глава 3
Над Сан-Франциско ярко светило солнце, что само по себе уже было удачей, так как город часто бывает окутан туманом. Под крылом ДС-8 простиралась бухта. Казалось, что самолет собирается сесть на воду. Неожиданно показалась дорожка, и колеса коснулись земли едва ощутимым толчком.
Самолет плавно вырулил к ультрасовременному зданию аэровокзала. Нечто вроде огромных раструбов на колесах подъехало к дверям самолета, и пассажиры стали высаживаться.
В ушах у Малко еще гудело, когда он спустился в нижний холл аэровокзала, чтобы взять напрокат машину. Выбор был большой: «Герц», «Арис», «Континенталь». Вылетая из Нью-Йорка, Малко зарезервировал по телефону машину в компании «Герц». За прилавком болтали в ожидании клиентов служащие, одетые в черно-желтые костюмы «Герц», что делало их похожими на ос.
Одна из служащих появилась из-за рекламного щит. Это была миниатюрная китаянка с пухлым ртом и большими глазами орехового цвета. Малко остановился и стал незаметно ее разглядывать. Он не разочаровался. Ее слишком развитой для столь хрупкого тела груди было тесно в узком платье, подчеркивающем округлость бедер. С очаровательной улыбкой девушка прервала осмотр.
— Что угодно, сэр?
У нее был приятный иностранный акцент. Малко в свою очередь улыбнулся. Он не мог оставаться равнодушным к обаянию красивой женщины. От маленькой китаянки исходила волнующая его чувственность.
В то время как она рылась в бумагах, ища заказ Малко, он спросил:
— Вы американка?
— Нет, — ответила она, — я француженка. Я приехала с Таити, здесь только год.
— Вы еще не забыли французский? — спросил Малко на языке Мольера.
— О! Вы француз!
Лицо таитянки преобразилось. Малко узнал, что она скучает в Сан-Франциско, что ей не нравятся американцы, но на Таити нет работы. Она приехала в США потому, что ее дед обосновался в Сан-Франциско, бежав из коммунистического Китая.
Малко прервал разговор. Его действительно волновало присутствие этой китаянки-таитянки.
— В котором часу вы заканчиваете работу? — спросил он.
— В восемь часов.
— Хотите встретиться со мной? Приходите в десять часов в бар «Марка Хопкинса».
Она украдкой взглянула на своих коллег.
— Нам запрещено принимать приглашения от клиентов.
Он чувствовал, что ей очень хотелось прийти. Отчасти из-за французского, на котором они говорили, но главным образом из-за его золотистых глаз.
— Никто не узнает, — пообещал он.
— Хорошо, — быстро согласилась она. — Я буду вас ждать в холле, не осмелюсь войти в бар одна.
— Как вас зовут? — спросил Малко.
— Лили Хуа. Американцы зовут меня Лили.
Она уже приготовила документы на машину.
— Я могу вам предложить только «форд-мустанг» красного цвета, — извинилась она. — Но он совершенно новый.
— Отлично.
Получая от нее документы, Малко коснулся ее руки. Она не отстранила свою, и приятный электрический ток прошел по его спине. Если правда то, что ему рассказывали о Таити...
Скромность мешала Малко осознавать всю силу очарования своих золотистых глаз. Но он говорил по-французски и как только он заговорил с Лили на этом языке, она с неприкрытой радостью перешла на него. Вероятно, после Таити она чувствовала себя в Сан-Франциско потерянной, и Малко был ей послан Провидением.
Он улыбнулся, думая о том, что даже здесь, в дружественной стране, он был одинок. ЦРУ не может его поддерживать официально, а ФБР скорее всего не выкажет ему доброжелательности. Он привык быть вольным стрелком. В этом было даже свое преимущество, тем более, что в случае осложнения он мог обратиться в ФБР или в полицию штата. Несмотря на то, что он был «нелегальным» агентом ЦРУ, он располагал большой властью: достаточно было позвонить адмиралу Миллзу.
Впрочем, он будет вынужден пользоваться местной и официальной связью ЦРУ, в частности, чтобы контактировать с Миллзом. Только они имели в распоряжении телефоны, автоматически кодирующие исходную информацию и расшифровывающие ее на выдаче.
Малко направлялся в город по Бэйшор Фривей. Справа простиралась бухта. Если представить себе открытую пасть, то Сан-Франциско будет располагаться на нижней челюсти, а знаменитый мост Золотые ворота будет соединять нижнюю и верхнюю челюсти. Бухта будет находиться внутри пасти, а Тихий океан снаружи.
Малко заказал номер в самом шикарном отеле Сан-Франциско «Марк Хопкинс», расположенном на вершине Ноб Хилла. Здесь Малко не был около десяти лет, но его удивительная память помогла ему без труда выйти на Калифорния-стрит из лабиринта подвесных дорог, пересекающихся в центре города. На Калифорния-стрит он поехал вдоль трамвайной линии.
Помпезный и устаревший холл «Марка Хопкинса» не изменился. Каждый субботний вечер в нем устраивались балы, на которые элегантные дамы в вечерних платьях по традиции приезжали на трамвае. Комната стоила тридцать два доллара; надо сказать, что находилась она на двадцати пятом этаже.
— Господин Малко Линге?
Администратор взглянул на регистрационную карточку Малко.
— Да.
— Это для вас.
Он протянул конверт. В нем была одна лишь фраза «Срочно свяжитесь с Ричардом Худом в Маррей Хил, 6-7777».
Малко позвонил из кабины в холле. Номер соответствовал телефонному коммутатору полиции Сан-Франциско. Его соединили с Ричардом Худом.
— Добро пожаловать в наш город, — сказал тот хриплым голосом. — Я не знаю, кто вы, но я получил приказ обращаться с вами, как если бы вы были любовницей губернатора. Поэтому через полчаса я пришлю за вами машину, которая отвезет вас на ваш первый бал.
— Не понял, — сказал Малко.
Худ рявкнул:
— Эти твари устроили новую манифестацию. Ничего нельзя было сделать: у нас демократия. Когда я был в Корее, все было проще, здесь же эти сволочи защищены Конституцией...
Малко сказал своему собеседнику, что предпочитаем продолжить беседу в здании полиции.
Времени у него оставалось только на то, чтобы переодеться.
Старый «плимут» пропах потом и засаленной кожей. Зажатый между грязной дверцей и дородным маршаллом[6], перепоясанным патронташем и курящим дешевую сигару, Малко испытывал все муки ада. Его костюм уже превратился в тряпку.
Впереди с открытыми ртами спали два полицейских с касками на голове. Над ними висел карабин, сбоку болталась длинная дубинка из черного дерева. Все трое были из полиции Сан-Франциско.
Патрульная машина уже больше часа стояла в центре южной части Сан-Франциско, на углу Чеснат Бульвара и Хиллсайд-авеню, в десяти милях от центра. Малко констатировал, что они находились в самом центре зоны «заражения», установленной адмиралом Миллзом.
Справа доносился шум Фривея. Радио в машине тихо потрескивало. Горы были помехой для приема сообщений из генерального штаба полиции. Внезапно толстый полицейский рядом с Малко вздрогнул, как слон, пробитый пулей огромного калибра. Радио передавало:
«Внимание всем патрульным машинам! На углу 79-й улицы и Бродвея из белого „бьюика“ в полицейских была брошена бутылка с зажигательной смесью. В машине четыре человека...»
Разбуженный тумаком, водитель включил мотор.
— Это не мой участок, — проворчал он.
— Не хнычь, будет и на твоей улице праздник, — хмыкнул маршалл, сидящий рядом с Малко.
Он погасил сигару о каску и спрятал окурок в нагрудный карман, затем проверил заряженность огромного «смита-и-вессона».
Как бы поощряя его действия, радио передало обрывистыми фразами:
«Внимание всем машинам! Отправляйтесь на помощь пожарным. Их обстреливают из охотничьих ружей. Внимание, внимание!... Четверо подозрительных в желтом „бьюике“ на углу Гикпори и 106-й... Они стреляют в пожарных... Внимание всем машинам! Черные манифестанты поджигают лавки в Сивик Сенте».
После короткой паузы раздался голос диспетчера: «Все машины направляются в зону 55-й улицы и южного Бродвея. Манифестанты устроили поджог и стреляют в пожарных».
Полицейский, сидящий рядом с водителем, снял ружье.
