Чингиз Абдуллаев - Разорванная связь
– Правильно. Не будем больше копаться в его карманах, – Дронго взглянул на табличку с фамилией портье, – сделаем иначе, сеньор Эрнандес. Вот моя кредитка. Как гарантия оплаты. И я сам распишусь. Дайте мне его ключ.
– Пожалуйста. Я оформлю номер на одну ночь на ваше имя. Четырнадцатый этаж, – любезно сообщил портье.
Дронго взял магнитную карточку-ключ и, повернувшись, поднял уже сползавшего на пол Петра Золотарева.
– Идемте быстрее, – предложил Дронго, отдавая ему бумажник. Золотарев с трудом запихнул бумажник обратно к себе в карман.
Дронго пришлось почти тащить на себе своего выпившего собеседника, которого окончательно развезло. Он втолкнул Золотарева в кабину лифта. Здесь были прозрачные кабины лифта, которые можно было увидеть из холла. Они поднялись на четырнадцатый этаж. Дронго нашел нужную дверь, довел туда Золотарева и втащил его в номер. Несчастный сделал несколько шагов и упал на кровать. Дронго наклонился, снял обувь у лежавшего на постели, приподнял его, стаскивая пиджак. Что-то упало на пол. Разозлившись, Дронго ощупал стол, включил лампу, посмотрел на пол. Здесь ничего нет. Он положил карточку-ключ в карман, наклонился, чтобы найти упавшую вещь. Ничего не нашел. Это разозлило его еще больше. Он поднялся, стараясь успокоиться. В конце концов, завтра можно будет найти упавшую вещь, сказав об этом Золотареву. Ему не хотелось долго оставаться в этом номере. Повесив пиджак на стул, Дронго посмотрел на засыпающего Золотарева. Достав из кармана карточку-ключ от номера, он оставил ее на столике, потушил свет и вышел из номера, закрыв за собой дверь. Повесил на замок табличку «не беспокоить» и отправился к лифту.
Дронго спустился на двенадцатый этаж, подошел к своей двери и достал ключ из кармана. Он вставил карточку, пытаясь открыть дверь. Карточка не сработала. Он попытался во второй раз. Опять не работала. Дронго чертыхнулся. Сегодня все было против него. Он вернулся к кабине лифта, спустился на первый этаж, прошел к стойке портье. Эрнандес беседовал с каким-то пожилым индусом. Рядом стояла молодая девушка.
– У меня не работает ключ от номера, – пожаловался Дронго.
– Сейчас дадим новый. Какой у вас номер? – улыбнулась дежурная и уже через несколько секунд выдала ему новый ключ.
Он забрал новую карточку, поблагодарил девушку и вернулся в свой номер. Через полчаса он уже спал. Он даже не мог предположить, что сегодня вечером увидел Петра Золотарева последний раз в жизни. И завтра его собеседник будет уже мертв.
Глава 3
Утром к нему постучали. Дронго поморщился. Он повесил табличку, чтобы его не беспокоили. Хотя иногда подобные таблички не очень помогали. Обычные уловки всех горничных во всех отелях мира, которые хотят пораньше закончить уборку всех номеров и не ждать до полудня, пока гость проснется. Если нет таблички, то они нарочно гремят ключами, тарелками, тележками, чтобы разбудить гостя. Кричат, громко разговаривают, смеются. А может, не только поэтому, но и из-за явного недостатка общей культуры. В конце концов, кого нанимают горничными? Совсем не обязательно, чтобы у них было оксфордское образование или хорошее воспитание. В некоторых отелях уже перешли от горничных-женщин к уборщикам-мужчинам, которые заправляют постели, выносят мусор, убирают комнаты. Они обходятся даже дешевле обычных сотрудниц, эти готовые на все пакистанцы, индусы, африканцы, азиаты, латиноамериканцы.
Но когда висит табличка, все стараются соблюдать некое подобие тишины. И тем более никто не посмеет постучать в дверь. Но в дверь стучали и звонили. Все настойчивее и громче. Дронго поднялся, чертыхнулся, набросил банный халат и подошел к двери, открыл ее. На пороге стояло несколько мужчин вместе со вчерашним портье. Увидев Дронго, он утвердительно кивнул головой, показывая на него стоявшему рядом мужчине. Тому было лет пятьдесят. Располневший широкоплечий мужчина с грубыми чертами лица, мясистыми щеками и узкими, словно пулеметные гнезда, щелочками глаз. На голове у него была большая широкополая шляпа, на нем был серый мешковатый костюм. Он недовольно смотрел на Дронго.
– Доброе утро, сеньоры, – мрачно поздоровался Дронго, – что случилось? Почему вы решили меня разбудить?
– Простите, сеньор, – ответил ему на английском портье Эрнандес, – вы говорите по-испански?
– Нет. Но многое понимаю. Я знаю итальянский, и мне несложно понимать ваш язык, когда вы говорите медленно и четко.
– Это комиссар Мануэль Морено. Он из уголовной полиции. Хочет с вами побеседовать.
– Очень приятно, сеньор комиссар, – кивнул ему Дронго. – Но почему так рано? Сейчас только половина десятого. Может, мы поговорим после завтрака?
– Давайте поговорим на итальянском, – предложил комиссар. – Спускайтесь вниз в комнату администрации. С левой стороны от кабины лифтов. В глубине холла. Я вас буду там ждать.
– Конечно, спущусь. Вы можете объяснить, что произошло?
– Когда спуститесь, тогда и узнаете, – недовольно проворчал комиссар, – мой сотрудник будет ждать вас в коридоре.
Он повернулся и ушел. Портье поспешил за ним. Офицер полиции остался стоять в коридоре, выразительно глядя на Дронго, словно подозревая, что тот сейчас откроет окно и сбежит. Дронго громко чертыхнулся и закрыл дверь, отправился в ванную комнату, чтобы побриться и принять душ. Через пятнадцать минут он был уже готов и, выйдя из номера, обнаружил стоявшего за дверью полицейского.
«Это уже серьезно», – подумал Дронго, спускаясь со своим провожатым на первый этаж.
Они прошли в комнату генерального менеджера. В приемной толпилось несколько человек, среди которых выделялся молодой мужчина лет тридцати. У него была запоминающаяся яркая внешность. Крупные черты лица, большие черные глаза, волнистые волосы. Он мрачно посмотрел на Дронго и отвернулся. Дронго вошел в кабинет, где находился комиссар и еще двое людей в штатском.
Комиссар показал на стул в центре комнаты.
– Где вы были вчера вечером? – сразу спросил Морено.
– Хороший вопрос, – усмехнулся Дронго. – Вчера вечером я был здесь, в отеле. И ужинал в ресторане. Можно опросить официантов, они подтвердят. И еще я подписал чек, где указана стоимость моего ужина и время, когда я его закончил. В этом отеле все автоматизировано, достаточно взять распечатки моих счетов. Для этого не обязательно было будить меня так рано.
– Вы ужинали с кем-то или были один?
– Конечно, один. Я ни с кем не ужинал.
Комиссар и двое незнакомцев переглянулись.
– Свидетели утверждают, что вы были не один, – грозно произнес он, – они видели, как вы ужинали вдвоем. К вам подсел еще один гость из России.
– Вы противоречите сами себе, сеньор комиссар, – развеселился Дронго. – Я говорю, что ужинал один. Вы невольно подтверждаете мои слова, утверждая, что ко мне подсел еще один гость. И все это видели. Вот это правда. Когда я уже заканчивал ужинать, ко мне действительно подсел один из гостей отеля. Он увидел, как я читаю газеты на русском языке, и решил со мной поговорить. Поэтому я сказал вам правду. Ужинал я в одиночестве. А после ужина ко мне подсел сеньор Золотарев.
– Вы встречали его раньше?
– Один раз встречал. Пять лет назад. Но тогда у него была совсем иная внешность. Бородка, усы. Я его не узнал. А он мне напомнил, что мы встречались у знакомого режиссера. Но с тех пор я его не видел. И даже имени его не запомнил. А почему вы спрашиваете о нем?
Комиссар снова переглянулся с незнакомцами. И, поднявшись со стула, подошел к Дронго.
– Дело в том, что сегодня утром его нашли мертвым в своем номере. В том самом номере, который вы сняли для него, пользуясь своей кредитной карточкой. И в который вы вошли вместе с ним. После чего он остался в номере, а вы поднялись к себе. И утром, в половине девятого, его обнаружили мертвым. Теперь вы понимаете, почему мы разбудили именно вас?
– Золотарев умер? – переспросил Дронго.
– Нет, не умер, – ответил комиссар, – а его убили. Ему явно помогли уйти на тот свет.
– Как его убили?
– Ударили лампой, – пояснил комиссар, – видимо, попали в висок. Он лежал на полу, лампа валялась рядом. Сейчас снимаем отпечатки пальцев. На лампе могут быть ваши отпечатки?
– Да, – ответил Дронго, – я включал свет, когда мы вошли. Он был в таком состоянии, что мог упасть, а когда я помогал ему снять пиджак, что-то упало из его кармана. И я включил свет. Но ничего не нашел. Тогда я повесил его пиджак на стул, оставил ключ на столе и, потушив свет, вышел из его номера.
– Он был жив в тот момент, когда вы выходили из этого номера? – Комиссар задавал вопросы ровным голосом. Сарказм был ему явно чужд.
– Он спал, – ответил Дронго, – и, насколько я помню, храпел. Я даже повесил на дверях табличку с просьбой не беспокоить гостя. Хотя мои слова ничего не доказывают. У вас же повсюду установлены камеры. Можно посмотреть, кто входил к нему в номер.
