Варткес Тевекелян - Рекламное бюро господина Кочека
— Сейчас, мсье, — ответил Василий. — Я только предупрежу компаньона! — И через несколько минут вышел с молодым человеком на улицу.
Отойдя с десяток шагов, тот, убедившись, что никого поблизости нет, тихо сказал Василию:
— Один ваш знакомый приехал в Париж и хочет встретиться с вами в среду, в три часа, в кафе «Ротонда» на бульваре Монпарнас. Если по каким-либо обстоятельствам в среду встреча не состоится, будьте в пятницу в тот же час на том же месте. Вы, конечно, узнаете вашего знакомого, как узнали меня. На всякий случай вот его приметы: одет в легкий фланелевый темно-серый костюм. На ярком галстуке золотая булавка с тремя маленькими камнями в форме подковы.
Разговаривая, они подходили к стоящей на обочине дороги машине, в которой сидела пышноволосая блондинка. Молодой человек успел шепнуть:
— У меня совершенно случайная спутница — для отвода глаз. В машине мною нарушен контакт в электропроводке.
Василий открыл капот, покопался в моторе и сообщил молодому человеку:
— Мсье, беда пустяковая, нарушен контакт в электропроводке. Я присоединю контакт и подгоню машину к мастерской, а там закреплю надежно. Это займет не более четверти часа.
Вскоре все было готово. Василий вывел автомашину на дорогу, и молодой человек расплатился и уехал.
— Девочку подцепил первый сорт! — сказал Ренар, глядя вслед удалявшейся машине.
— Сколько взяли с него? — спросил Василий.
— Двадцать четыре франка.
— Ого! Двадцать четыре франка за соединение контакта в электропроводке!.. Если бы нам всегда удавалось так легко зарабатывать, мы с вами скоро стали бы крупными коммерсантами!
— Мы и стремимся к этому! — Ренар лукаво улыбнулся и принес из-за перегородки бухгалтерскую книгу. — За вычетом всех расходов, мы заработали в этом месяце тысячу четыреста шестьдесят франков — по семьсот тридцать франков на долю каждого. Для начала недурно, а? — Глаза его светились от удовольствия. — Если так пойдет, то через годик мы выручим основной капитал, вложенный в дело.
— И я бы вернул отцу семь тысяч франков, порадовал бы старика! Он у меня прижимистый, цену деньгам знает. А получив обратно деньги, он поверит в коммерческие способности сына, сумевшего сколотить капиталец за короткое время, да еще на чужбине!..
— Какой смысл возвращать ему деньги? Они ведь ваши. Не лучше ли нам расширить дело? Купить дополнительное оборудование, организовать литейную, нанять нескольких рабочих, а там… — Ренар размечтался. Он смотрел на каштаны вдоль дороги и, как бы про себя, продолжал: — А там чем черт не шутит, со временем превратим нашу мастерскую в завод. Да, да, не смейтесь, в небольшой завод…
Встреча произошла в среду, в назначенный час. Чтобы изучить место будущего свидания и избежать всяких случайностей, Василий пораньше отправился на бульвар Монпарнас и без труда нашел «Ротонду». В этот дневной час и на бульваре и в кафе народу было немного — несколько человек за столиками на улице и двое молодых людей, видимо журналисты, внутри кафе. Они что-то усердно писали, сидя далеко друг от друга.
Василий занял столик в глубине зала, заказал пива, достал из кармана газету «Матэн» и углубился в чтение. Человек, которого он ждал, появился ровно в три часа — высокий, одетый с иголочки. Василий сразу узнал его. Тот спокойно, не торопясь подошел к столику, за которым расположился Василий, и, не дожидаясь приглашения, уселся на стул рядом.
— Рад видеть тебя в полном благополучии, — сказал он по-французски и отодвинул бокал с пивом. — Слушай, ты ведь состоятельный буржуа, — закажи-ка что-нибудь более существенное. А то от пива только в животе бурчит, а толку никакого! — Гость говорил весело, непринужденно, с обаятельной улыбкой на лице. Василий подозвал гарсона, попросил принести салат, холодную телятину, сыр, бутылку бургонского.
— Мы встретились здесь потому, что мне не хотелось, чтобы нас видели вместе на улице. — Гость незаметно огляделся. — Ты слишком напряжен, держись свободнее! Ты встретился с другом и ведешь с ним дружескую беседу.
Гарсон принес еду и вино. Когда он отошел, гость продолжал:
— Я в курсе всех твоих обстоятельств. Хорошо пристроился, умно, для начала очень даже неплохо. А теперь слушай. Основная и главная твоя задача прежняя — пустить здесь, во Франции, глубокие корни. Ты приехал сюда не на месяц и не на год. Ничего, ровным счетом ничего пока от тебя не требуется — только вживайся в среду. Понял?
— Вернее, слышу. А понять этого я не могу… Если мне здесь делать нечего, то зачем я торчу здесь и зря трачу время?
— Не торопись. Придет время — узнаешь, тогда все и поймешь. Кое-что могу и сейчас сказать. Ты, надеюсь, и сам видишь некоторые новые обстоятельства… Экономический кризис, начавшийся в США в тысяча девятьсот двадцать девятом году, не утихает, наоборот — распространяется все шире. Капиталисты лихорадочно ищут выход, — они понимают, что держать обнищавшие массы в рамках старой буржуазной демократии нельзя. Отсюда — стремление к открытой диктатуре. Это относится прежде всего к побежденной Германии. Там не сегодня-завтра к власти придут фашисты, — придут при непосредственной помощи промышленников. И тогда начнется великая трагедия… Живя здесь, ты обязан быть в курсе умонастроений всех слоев общества — знать, как они относятся к фашистской опасности. Больше того, знать, как французское правительство намерено выполнять взятые на себя обязательства в отношении своих младших партнеров — Польши, Югославии, Чехословакии, Румынии — в случае серьезных политических осложнения в Восточной Европе… Ты пойми, нам не нужны чужие секреты — ни военные, ни экономические. Мы этим не занимаемся и заниматься не будем. Но бороться против злейшего врага рабочего класса и демократии — против фашизма — мы обязаны всеми доступными нам средствами! — Он замолчал, поднял бокал, разглядывая темно-рубиновое вино на свет. Потом проговорил, словно раздумывая вслух: — Кто знает, может, настанет и такое время, когда мы поможем французам, располагая необходимыми сведениями… Откроем им глаза на то, что их ожидает в случае прихода к власти в Германии фашистов. Немцы, проглотив в восемнадцатом году горькую пилюлю — подписав Версальский мирный договор, мечтают о реванше, мечтают неустанно!.. Они готовятся отомстить Франции за свой позор, отомстить безжалостно!.. Вот так-то, друг мой… Начал ты хорошо. Но ты должен перебраться в Париж. Заводи знакомства с нужными людьми, сделай все, чтобы быть постоянно в курсе событий. — Гость с удовольствием осушил бокал. — Хорошее вино, ничего не скажешь!..
— Да, вина здесь отличные. А вот к еде никак не привыкну, особенно скучаю по черному хлебу. По нашему свежему, пахучему ржаному хлебу…
— Человек ко всему привыкает, — сказал гость. — Веди себя незаметно, старайся ничем не выделяться. Каждую минуту помни: ты самый заурядный человек; кроме наживы и спорта, тебя ничто не интересует, и уж совершенно не интересует политика. Никогда, ни с кем никаких бесед на политические темы, если, конечно, это не нужно для дела… Впрочем, тебя не надо учить, — сам все отлично знаешь.
— Знаю, конечно…
— Как Лиза? С ее знанием французского языка она, наверное, чувствует себя здесь как рыба в воде?
— Не совсем так… Что может быть хорошего в ее жизни? Четыре стены, кухня, церковь. Пустяковые разговоры с соседками о способах приготовления того или иного блюда. Торт по особому рецепту!.. Разве для этого она столько училась?
— Ничего, всему свое время. Передай ей от меня сердечный привет и скажи, что настанет и ее час. Как у вас с деньгами?
— Полный порядок! Я же предприниматель. Скоро, кажется, стану эксплуатировать чужой труд: мой компаньон мечтает нанять побольше рабочих — стать владельцем хоть и маленького, но все же завода. Мы и сейчас зарабатываем с ним неплохо. Возможно, в недалеком будущем накоплю те семь тысяч франков, что прислал мне «отец» из Чехословакии!..
— Вот видишь, оказывается, ты прирожденный коммерсант.
— Что ж, не боги горшки обжигают. Нужно будет — станем капиталистами. Дело, оказывается, не такое уж хитрое. К тому же уроки, полученные дома по коммерции и коммерческому праву, банковским и вексельным операциям, даром не прошли.
Условились, что сам Василий не будет делать никаких попыток связаться со своими, только в случае крайней необходимости напишет письмо или пошлет телеграмму «отцу» в Чехословакию. И терпеливо будет ждать связного. Василий просил передать привет родным, живущим под Москвой.
— Хорошо, передам. А теперь пошли. Расстанемся с тобой за углом, — сказал гость, и они вместе вышли из кафе.
— Ничего не рассказали, что делается там, у нас, — сказал Василий по дороге.
— Что же рассказывать? Трудимся, боремся с трудностями, строим…
— Завидую вам! — вздохнув, сказал Василий.
