Павел Астахов - Шпион
— Все пишете? — спросил он.
— Естественно, — с чувством собственного достоинства отозвался старший.
Часть II
Соня
Незнакомец
На аэровокзале шумел путешествующий люд. Задерживался самолет из Мадрида, снова отменили из-за вечных забастовок работников «Бритиш» рейс на Лондон, выгружался самолет из Стамбула. Посреди гомонящей многоликой толпы стояла аккуратная рыжая девушка. В меру миниатюрная, в меру рыжая. Симпатичная и растерянная. Смешные меховые сапожки, словно две болонки, обвернулись вокруг ее стройных ножек, короткая курточка-пилот, варежки, пришитые к шарфику, повисли на шее. Этот наряд дополняли лохматая шапка-ушанка и розовая сумка с ноутбуком через плечо. Рядом стоял такой же розовый чемодан. Девушка растерянно оглядывалась по сторонам. Видимо, ее никто не встретил. И только местных «бомбил» она остро интересовала.
— Такси, недорого…
Она отрицательно мотала головой, но они все равно подходили и подходили, и даже на свежем воздухе, когда она решила выйти на улицу, легче не стало. На город спускались сумерки, мороз уже пробирался под короткую курточку и сапожки-собачки, и, возможно, не встреченная никем рыженькая пассажирка так и замерзла бы насмерть в московском аэропорту, если бы не случай. В тот самый момент, когда она уже решила расплакаться от накатившего на нее отчаяния, стремительный молодой человек с портпледом через плечо и портфелем в руках чуть не снес ее вместе с чемоданом.
Он выбежал из здания аэропорта, размахивая портфелем и возбужденно обсуждая что-то по телефону. Засмотревшись в сторону, запнулся о розовый багаж девушки, зацепился портфелем за ремень ее ноутбука и описал ногами нечто вроде основного элемента танца «Ча-ча-ча».
— Приношу свои извинения, если вас потревожил! — Подхватив практически сбитую с ног девушку, озорно посмотрел на нее мужчина и, прежде чем она шевельнула замерзшими губками, добавил: — Я не заметил вашего розового друга на колесиках.
Девушка открыла рот, а он, не дав ответить, подхватил ее чемодан.
— Едем? Простите, не привык бросать симпатичных девушек на произвол судьбы в аэропортах.
Девушка смотрела на него вопросительно и пытливо. Он явно был ей симпатичен, хотя вежливые и воспитанные девушки, выросшие на Западе, всегда добродушно улыбаются всем собеседникам.
— А вы кто? — задала она наивный и глупый вопрос.
Молодой человек улыбнулся:
— Я? Пассажир рейса Париж — Москва. Возвращаюсь из командировки. Спешу домой. А еще хочу спасти вас от мороза и приставучих таксистов. Ах да! Меня зовут Артем. Артем Павлов. — Он коротко поклонился. — Но позвольте и мне узнать, кого я только что чуть не задавил из-за своей неуклюжести. За что еще раз извините!
— А я пассажирка рейса Майами — Цюрих — Москва. — Она печально вздохнула. — Меня никто не встретил, хотя вроде бы ждали. Наверное, я что-то неправильно сообщила. — Девушка пожала плечами. — Со мной всегда так происходит.
Мужчина рассмеялся:
— Значит, вы особенная! Счастливая! А теперь я угадаю, как вас зовут. Хорошо?
— А вы можете? — Девушка широко раскрыла глаза и откинула назад лохматую шапку.
Мужчина сосредоточенно кивнул:
— Это сложно, но я могу. Но только после этого вы мне позволите проводить вас до города и убедиться, что вы не остались ночевать на улице. Договорились?
— Хорошо. Договорились, только вы придумали слишком сложное задание. Мне жаль с вами расставаться так быстро. Вы — забавный.
— Мы не ищем легких путей, — Артем улыбнулся, сдвинул брови и смешно стал вращать глазами в разные стороны. Он умел делать этот трюк с детства и часто пугал им дворовых мальчишек. Но еще больше пугалась бабушка, искренне верившая, что мальчик может остаться таким навсегда.
Девушка прыснула от смеха и прикрыла варежкой ротик.
— Ближе мысли! Ближе мысли! Ага! Вижу. Читаю по буквам. — Павлов ухватил девушку за руку и закрыл глаза. — Мою новую знакомую, огненноволосую, розово-чемоданную, кудряво-сапожковую, лохмато-ушанковую пассажирку, зовут… эС, О, эФ, И, Я. Так?
Павлов открыл глаза и в упор посмотрел на Соню. Та была потрясена.
— Bay! Как это вы сделали?
— Секрет! Ну, что? Правильно?
Девушка так же потрясенно кивнула, и Артем, подхватив чемодан, мягко потянул ее в сторону стоянки. Там скучал оставленный им три дня назад «Ягуар».
— Я, кажется, догадываюсь, как вы это сделали… — остановилась Соня и протянула ему варежку, на которой заботливой бабушкиной рукой было вышито ее имя София.
Павлов рассмеялся:
— А вы сообразительная! Ну, вот мы и пришли. Котенок тут совсем замерз. Давайте погреем. — Он достал ключ и открыл дверцу автомобиля: — Сонечка, я вам предлагаю пять минут постоять со мной снаружи и поболтать. Если хотите, можем покидаться снежками, правда, здесь, в аэропорту, каждый снежок — это скорее коктейль Молотова, бомба, керосиновая шашка. Котенок согреется и пустит нас внутрь. Договорились?
Он помахал ключами. Соня кивнула. Ей вообще не хотелось уезжать куда-то. Приятно было поболтать с этим парнем ни о чем. С ним вообще было как-то легко. Артем присел на водительское кресло, быстро завел машину, поставил обдув печки на значок HI и тут же вылез.
— Расскажете мне, зачем вы решили замерзнуть в Москве, вместо того чтобы лежать на пляже Сауф-Бич или Фишер-Айленд?
— Конечно, расскажу. Я вам теперь обязана!
— Вот и славно! А куда же мы едем?
Вопрос Артема, казалось, застал рыжеволосую Софию врасплох. Она наморщила лобик, потом сконфуженно улыбнулась:
— Если честно, то я не знаю…
Артем сурово покачал головой:
— Так. Ваших друзей, которые вас не встречают, нужно казнить! За головотяпство со взломом. Беспощадно.
София сконфуженно вздохнула, а Павлов вырулил со стоянки, на ходу соображая, куда можно устроить брошенную на произвол судьбы девушку. Можно было бы поселить в квартире родителей…
«Но как к этому отнесется папа?»
Павлов-старший, хотя и предпочитал каждый день ездить на работу из дальнего пригорода, но все же иногда оставался ночевать в московской квартире.
«На худой конец, можно поселить ее в гостинице. Но потянет ли ее бюджет московское гостиничное гостеприимство?»
Артем бросил взгляд на коротенькую курточку Софии, сапожки, смешные рукавички с ее именем и подумал, что прожить ночь в столичном отеле, где ниже трехсот долларов уже и не брали, ей, может быть, и под силу. Но затянись поиск потерявшихся знакомых на двое-трое суток, и пребывание в Москве станет финансовым кошмаром. По крайней мере, для нормального человека…
Досмотр
Соломин прибыл в аэропорт незадолго до профессора Кудрофф. Расставил людей по местам, быстро переговорил с таможней и пограничниками, и когда профессор сдал багаж и встал в очередь на посадку, все было готово.
— Дэвид Кудрофф? — принялась вглядываться симпатичная девушка в переполненный штампами и марками паспорт.
— Да, это я, — улыбнулся профессор.
Девушка растерянно огляделась по сторонам и жестом подозвала парня с детектором в руках.
— Саша, глянь…
Парень глянул в паспорт и озабоченно поднял брови:
— М-да… Зови Николая Петровича…
— Что случилось? — забеспокоился профессор.
— Извините, сэр, — вздохнула девушка, — ваш паспорт, похоже, негодный.
— Как так негодный? — удивился профессор. — Неделю назад был годный, а теперь вдруг стал негодный?
Девушка смущенно развела руками. Подошел Николай Петрович — высокий мужчина с умными внимательными глазами, затем профессору предложили пройти «вот сюда», затем ему начали задавать разные вопросы, а спустя четверть часа полковник Соломин уже наблюдал, как лихо потрошат чемоданы багрового от возмущения профессора.
— Это вам с рук не сойдет, — шипел Дэвид Кудрофф, набирая номер за номером.
— Это ваше? — интересовался пограничник, демонстрируя потрепанный томик или очередной предмет профессорского белья.
«Победителей не судят… — как заклинание, твердил Соломин. — Победителей не судят…»
Он знал: если сейчас обнаружится хотя бы один не отраженный в договоре, а значит, запрещенный к вывозу документ Института киберфизики, он будет на коне. Потому что именно тогда можно будет начать задавать другие вопросы: и по участию в шпионаже профессора Смирнова, и по роли в деле малозаметного частного предпринимателя Алека Кантаровича — в общем, много всяких вопросов…
— Это ваше? — доставал очередной предмет пограничник.
«Ни единой бумажки… — тупо констатировал непреложный факт Соломин, — ни единой!» Брать профессора было не за что.
— Юрий Максимович, вас к телефону, — подошел помощник.
