Анастасия Новых - Перекрестье. Исконный Шамбалы
Глава 11 Возмездие
Волоча вместе с Сэнсэем мешок с телом Чики, Вано то и дело исподтишка поддавал пинком по мешку, приговаривая:
— Да что же он такой тяжёлый… Совсем меры не знают, разжирели на бандитских харчах! Бога не чтят, законы не соблюдают, жрут как свиньи. Кто после этого назовёт их людьми? У, кабан!..
С этими словами он добавил ещё пару пинков. Хотя Чика по своей комплекции был небольшого роста, крепок и мускулист в отличие от жирного борова Люки.
— У меня уже спина разболелась от этих туш… Ну это надо же так непомерно жрать! Лучше бы его в туалете завалили, я же тебе предлагал. Там бы вся охрана от ужаса в соляной столб превратилась…
Но видя, что Сэнсэй никак не реагирует на его слова, продолжал:
— На фига мы его куда-то будем волочь, давай здесь с ним покончим!
— Да нет. Ты пойми — это дело Чести!
— Да какая Честь?! Он же хуже свиньи! О чём ты говоришь…
— Я же не говорю про него. Я говорю про свою Честь.
Вано вздохнул, поняв, что друга переубедить не удастся, и молча поволок ношу, периодически наказывая её, незаметно от Сэнсэя, резкими пинками. При этом Чика, придя в сознание, начал издавать ответные клокочуще-булькающие звуки.
— Смотри, не переусердствуй, — сказал Сэнсэй, не оборачиваясь, и лукаво добавил: — Ты это от удовольствия или от безысходности своего положения?
— Это аванс, — выкрутился Вано. — Вдруг он после смерти тоже окажется каким-нибудь извращенцем.
Дойдя до машины по лесопосадочной полосе, они запихали мешок с Чикой в багажник машины Сэнсэя и поехали околицами к дому Люки.
— Как таких земля носит?! — возмущался отец Иоанн.
— У природы тоже бывают свои ошибки, — спокойно ответил Сэнсэй.
— Да, но удивительно, что эти «ошибки» имеют своё место под солнцем.
— Место под солнцем — вопрос спорный. Солнце ведь не только растит, но и разлагает.
Вано любил заводить с Сэнсэем разговоры на философские темы, так как эти беседы всегда несли в себе элементы своеобразной уникальности. Сэнсэй умел не только анализировать факты, но и логично выстраивать их в цепочку, приводя примеры из истории цивилизаций. У него было необычное видение общей картины мира и смысла человеческой жизни. Он досконально разбирался в тонкостях человеческой психики. А его философия о жизни и смерти уничтожала все сомнения по поводу бренного существования индивида. Многие истины, высказанные Сэнсэем, удивительным образом вызывали необыкновенное чувство, словно то, что он говорил, было очень близким и родным по духу, но давно забытым, таящимся на самом непроглядном дне сознания. Поэтому отец Иоанн, хоть и позволял в шутку отпускать «наставления» в отношении Сэнсэя, но всегда считал его человеком, встречу с которым, как говорится, Бог посылает раз в жизни. Он был дружен с Сэнсэем ещё с «Острова», но настоящее понимание сущности этого человека к нему пришло лишь в самый пик кризисного периода жизни. Это было время, когда правительство, на которое они работали за идею о светлом будущем, бросило их на произвол судьбы. Разрушился Союз, убили веру. А ничто в мире так не угнетает душу, как разрушение твоей чистой веры. И неизвестно, чем бы закончилось для Вано это опустошение внутреннего живительного источника, если бы не Сэнсэй. Он был единственным из всех, кто воспринял трагедию с внешним спокойствием, кто тогда зажёг в Вано новую веру, веру в Бога — веру, которую не сможет отнять у человека ни одно правительство мира. После беседы с Сэнсэем в душе Вано тогда произошёл коренной перелом. Неожиданно он увидел мир с совершенно другой стороны. После того памятного разговора они с Сэнсэем долго не виделись. Вано, помыкавшись по миру, решил примкнуть к религии и стать священником. Но уже проповедуя вечные истины другим, Сэнсэй всё же оставался бальзамом для его собственной души.
Отец Иоанн посмотрел с уважением на Сэнсэя и продолжил свои рассуждения:
— Сколько сталкиваюсь с садизмом, с этим гнилостным элементом разложения, но никак не пойму, каковы его истоки в человеке?
— Первичные истоки таятся в родителях. Таков закон природы: за грехи родителей расплачиваются дети. Возьми, к примеру, «новых русских», тех, кто наживал свои «закрома» грязным путём. Посмотри, что творится с их детьми. То личная жизнь плохо складывается, то они внезапно гибнут от несчастного случая, то у них обнаруживаются неизлечимые заболевания. То есть природа бьёт человека по самому больному месту. И если раньше грехи всплывали в третьем, четвёртом поколении, то сейчас время всё больше и больше сжимается, и наказание природы можно наблюдать в течение одного поколения… Или вот возьми, к примеру, Чику. Это вообще живой пример типичного представителя вымирающего рода. Его мышление и образ жизни говорят о том, что многие его предки преступали человеческую грань, уничтожая тем самым свои последующие поколения. То, что от них рождалось, всё больше и больше деградировало, передавая эту дегенерацию из рода в род по хромосомам. Понятие Любви в таких семьях напрочь отсутствовало, превращая это чувство либо в голую животную страсть, либо в холодность и извращение. А ведь закон преобразования высших энергий, выраженный для людей в простой словесной формуле, гласит: «Кто в Любви, тот в Боге, и Бог в нём, ибо Бог и есть Любовь». Чем глубже род зарывался в грех, тем больше эта незыблемая вечная формула единения с Богом начинала бесить последующие поколения выродков, а проще говоря, сформировавшихся нелюдей. Это своеобразная агония вымирающего рода. И самое интересное, что остановить эту адскую машину самоуничтожения зла практически невозможно. Как только в роду набирается определённое количество тяжких грехов, срабатывает механизм самоликвидации. Это тоже закон природы, касающийся степени зла, порождённого, кстати, не только действием, но и любыми формами негативных мыслей. Ничто никуда не исчезает, а лишь преобразуется из одной формы энергии в другую… Так вот, когда запускается этот механизм самоликвидации, у них срабатывает неосознанный «брачный инстинкт» — браки они заключают с себе подобными дегенератами-вырожденцами.
— Да, получается, сколько волка ни корми, он всё равно в лес смотрит, — задумчиво произнёс Вано.
— Совершенно верно. Вот посмотри на Чику. Это характерный пример последней стадии предсмертной агонии рода. Уже даже то, что накопал на него Филёр, впечатляет. Его семья, родственники кишмя кишат всякими «бесами». В его роду были и анархисты, и нигилисты, двуликие «бесы» инкубы и суккубы, что превращают мужчин в женщин и наоборот, скрытые «бесы» садизма и мазохизма… Его мать в результате ранних беспорядочных половых связей родила ребёнка. Но он сразу же умер. Второй и третий ребёнок умерли в младенческом возрасте. Возможно, мать каким-то образом догадывалась о дегенерации своего рода, поэтому пустилась на ухищрения, пытаясь обмануть природу. Но как она ни старалась, в конце концов оказалось, что четвёртый ребёнок был зачат от злостного садиста, неоднократно судимого за тяжкие убийства. Чтобы скрыть свою беременность, она вышла замуж за другого. На свет появился Чика. «Названный» отец Чики был законченным алкоголиком, к тому же, как оказалось, заражен сифилисом. Считается, что потомству гарантированно передаются все «бесовские» качества. Отец, естественно, догадывался о происхождении ребёнка. Чика мало того что родился рыжим, так ещё четырёхпалым — на левой руке два пальца были сросшимися. Говорят же, Бог шельму метит!
— Да, я тоже заметил у него этот дефект.
— Так вот. Отец из-за своей полной импотенции, хронического алкоголизма, зверел с каждым днём, беспощадно избивал мать и сына. В конце концов, когда Чике было девять лет, мать, придя домой с работы, обнаружила труп мужа. В его живот был воткнут нож по самую рукоятку. Чика сказал, что видел, как отец сам напоролся на нож. Дело ясное, что дело тёмное… Позднее там, где они жили, стали пропадать соседские кошки и собаки. Однажды мать застала своего сына за разделкой тушек этих беззащитных животных.
Если следовать дедуктивному психоанализу, именно тогда у Чики начинает всплывать негативная наследственность, а также формироваться комплекс неестественной любви к смерти. То есть это когда человек всю жизнь живёт любовью к чужому страху, к чужой смерти. Это становится для него как наркотик. Но данный комплекс одновременно порождает мучительный страх перед собственной смертью, который сопровождает человека всю его жизнь.
Когда Чике было двенадцать лет, его мать совершила самоубийство — повесилась в туалете. Подобный суицид опять-таки является проявлением признаков гнилого рода. Естественно, для психики Чики данное происшествие не прошло бесследно. Он полностью замкнулся в себе. На воспитание его взяла бабушка со стороны матери — полуеврейка. Благодаря её стараниям Чика поступил в мединститут, мечтая стать хирургом, дабы быть поближе к среде крови и власти над телами.
