Кен Фоллетт - Ключ к Ребекке
– Так. Идите к ближайшему телефону, позвоните в генштаб и передайте капитану Джейксу или полковнику Боггу сообщение первостепенной важности: прибыть сюда с вооруженной группой для захвата плавучего домика. Понятно?
– Капитан Джейкс или полковник Богг, генштаб, срочно прибыть с группой захвата. Да, сэр.
– Тогда поторапливайтесь!
Араб рысцой убежал в темноту.
Вэндем нашел укрытие, из которого он мог незаметно наблюдать за домиком и за тропинкой. Через несколько минут на ней появилась фигура женщины, которая показалась Вэндему знакомой. Когда женщина прошла на плавучий домик, Вэндем понял, что это была Соня.
Он подумал с облегчением, что Вольф не сможет приставать к Элин в присутствии другой женщины.
Он устроился поудобнее и стал ждать.
Глава 3
Араб был обеспокоен. «Идите к ближайшему телефону», – сказал англичанин. Телефоны находились в некоторых домах, стоящих неподалеку. Но в домах с телефонами сейчас жили европейцы, которые не обрадуются, если египтянин – пусть даже полицейский – начнет барабанить к ним в дверь в одиннадцать часов вечера и требовать телефон. Почти наверняка ответом будет отказ, сопровождаемый ругательствами и проклятиями: а это очень унизительно. На нем нет полицейской униформы, даже обычного комплекта гражданской одежды – белой рубашки и черных брюк – он в одежде феллаха. Ему даже не поверят, что он полицейский.
В Замалеке нет общественных телефонов. Таким образом, у него остается только один выход: позвонить из полицейского участка. Туда он и направился, продолжая бежать трусцой.
Его также беспокоил предстоящий звонок в генштаб. Для египетских официальных лиц в Каире существовало неписаное правило: по своей инициативе никогда не вступать в контакт с британскими представителями. Это всегда было чревато неприятностями. Оператор на коммутаторе генштаба либо вообще откажется соединить его, либо оставит сообщение до утра, а потом скажет, что никакого сообщения не было, либо велит ему позвонить попозже. А если что-нибудь случится, отвечать придется на всю катушку. И вообще, откуда ему знать, что тот человек на берегу был настоящий британский офицер? Он понятия не имеет о существовании какого-то там майора Вэндема: любой человек может надеть форму майора. А если это розыгрыш? Некоторым молодым британским офицерам нравилось разыгрывать услужливых местных жителей.
Для таких ситуаций у араба был стандартный прием под названием «передай дальше». В любом случае, согласно инструкции, он должен докладывать о всех происшествиях только своему непосредственному начальству. «Пойду в участок, – решил он, – и оттуда позвоню старшему полицейскому офицеру Кемелю. А Кемель пусть сам разбирается».
* * *Элин сошла с последней ступеньки лесенки и испуганно огляделась. Она ожидала, что внутреннее убранство будет скромным и по-морскому аскетичным. То, что она увидела, поразило ее своей роскошью и даже чрезмерностью: толстые ковры, низкие диваны, парочка элегантных столиков, дорогие бархатные шторы, свисавшие от самого потолка и, видимо, отгораживавшие гостиную от спальни. Напротив штор, там, где помещение сужалось к корме, находилась крошечная, но современно оборудованная кухня.
– Это что – твой дом? – спросила она Вольфа.
– Он принадлежит моим знакомым, – ответил он. – Садись, пожалуйста.
Элин почувствовала, что попала в ловушку. «Где, черт возьми, Уильям Вэндем?» Несколько раз за этот вечер ей казалось, что их машину преследует мотоцикл, но она боялась обернуться, чтобы не привлечь внимание Вольфа. Каждую секунду ей чудилось, что вот сейчас машину окружат солдаты, арестуют Вольфа, а ее освободят, но, по мере того, как из секунд складывались часы, она уже переставала верить в то, что Уильям Вэндем вообще существует на свете.
Тем временем Вольф вынул из холодильника бутылку шампанского, нашел два бокала, снял серебряную фольгу с горлышка бутылки, проволочную сетку, с громким хлопаньем открыл шампанское и наполнил бокалы.
«Ну где же, черт возьми, Уильям?!»
Она ужасно боялась Вольфа. У нее было много связей с мужчинами, иногда случайных, но она всегда доверяла им, всегда знала, что они отнесутся к ней с добротой или, по крайней мере, с вниманием. Элин боялась за себя в физическом смысле: если она позволит Вольфу поиграть с ее телом, кто знает, какие игры у него на уме? У нее такая нежная кожа, она такая мягкая внутри, такая уязвимая, когда лежит на спине, широко раздвинув ноги… «С тем, кто любит тебя, кто будет относиться к твоему телу так же, как ты сама, это в радость, но Вольф… он просто хочет попользоваться моим телом». Она содрогнулась.
– Тебе холодно? – спросил Вольф, протягивая ей бокал.
– Нет, это не дрожь.
Он поднял свой бокал.
– За твое здоровье.
У нее во рту все пересохло. Она слегка пригубила вино, затем сделала большой глоток. Ей стало немного лучше.
Он присел на кушетку рядом с ней и посмотрел на нее сбоку.
– Какой чудесный вечер. Мне так нравится твое общество. Ты просто очаровала меня.
«Ну вот, началось», – подумала Элин.
Он положил ладонь ей на колено.
Она замерла.
– Ты загадочная, – произнес он. – Желанная, немного отстраненная, очень красивая, иногда наивная, а иногда такая искушенная… Ты мне скажешь что-нибудь?
– Наверное, скажу, – ответила она, не глядя на него.
Кончиком пальца он обвел профиль ее лица: лоб, нос, губы, подбородок.
– А почему ты согласилась пойти со мной?
«Что он хочет этим сказать? Возможно ли, что он догадывается о моей настоящей роли? Или это просто очередной ход в его игре?»
Она посмотрела на него и ответила:
– Ты очень привлекательный мужчина.
– Я рад, что ты так думаешь.
Он опять положил ладонь ей на колено и подался вперед для поцелуя. Как и раньше, она подставила щеку. Он скользнул губами по ее коже и прошептал:
– Почему ты боишься меня?
На палубе вдруг раздались легкие быстрые шаги, и через мгновение открылся люк.
«Уильям!» – подумала Элин.
На лесенке показалась женская нога, обутая в туфлю на высоком каблуке. Затем ее обладательница закрыла за собой люк и спустилась вниз. Увидев ее лицо, Элин узнала в ней Соню, исполнительницу танца живота.
«Что, черт возьми, все это значит?» – недоумевала она.
* * *– Хорошо, сержант, – сказал Кемель в телефонную трубку. – Вы правильно поступили, позвонив мне. Я сам всем этим займусь. А вы можете быть свободны от дежурства.
– Спасибо, сэр, – обрадовался сержант. – До свидания.
– До свидания.
Кемель опустил трубку на рычаг. Произошла катастрофа. Англичане выследили Алекса Вольфа в плавучем домике, и вот сейчас Вэндем пытается организовать его захват. Последствия этого опасны вдвойне: во-первых, Движение свободных офицеров потеряет появившуюся было возможность использовать германский радиопередатчик и, соответственно, возможность начать переговоры с рейхом до завоевания Египта войсками Роммеля; во-вторых, как только англичане обнаружат шпионское гнездо в плавучем домике, они быстро поймут, что он, Кемель, лгал им об истинном положении дел и покрывал вражеских агентов. Кемель пожалел, что не надавил на Соню как следует. Надо было заставить ее организовать встречу с Вольфом через несколько часов, а не дней после их разговора. Теперь поздно об этом сожалеть. Надо что-то предпринимать.
Он вернулся в спальню и торопливо оделся.
– Что там такое? – спросила его жена из кровати.
– Работа.
– Опять работа!
Она повернулась на другой бок.
Он взял свой пистолет из ящика стола и засунул его в карман пиджака, затем поцеловал жену и незаметно вышел из дому. Сев в машину и включив зажигание, Кемель минуту посидел неподвижно, раздумывая. Надо бы спросить совета у Садата, но на это нужно время. У Вэндема может не хватить терпения сидеть в кустах, и он что-нибудь предпримет. Сначала надо нейтрализовать Вэндема – и сделать это быстро, а затем он поедет к Садату.
Кемель завел машину и поехал в сторону Замалека. Ему нужно время, чтобы все как следует обдумать, но этого-то как раз у него и нет. Наверное, придется убить Вэндема. Ему никогда еще не приходилось убивать человека, и он не знал, способен ли на это вообще. Уже много лет он вообще никого ни разу не ударил. А как потом он заметёт следы? Может пройти немало времени, прежде чем немцы войдут в Каир, – а сейчас есть вероятность, что их наступление вообще будет отражено. Тогда начнется расследование происшествия на бечевнике, и рано или поздно Кемелю будет предъявлено обвинение. После чего его, вероятнее всего, расстреляют.
«Мужайся», – сказал он вслух, вспоминая, как самолет Имама взорвался после того, как он совершил аварийную посадку в пустыне.
