Пин-код для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич
— На это не нужно много времени. Значит, ты комфортно чувствуешь себя в нем! А это плохо… Мне сказали, что у тебя нутро осталось прежнее. Веру сменил, имя сменил, одежду сменил, а внутри тот же самый. Это характерно для ящериц, змей и… изменников.
Али кивал, показывая, что полностью согласен с мнением хозяина. Он находился в предвкушении счастливого изменения судьбы: ведь должность начальника охраны в дворцовой иерархии гораздо выше, чем распорядитель соколиных или акульих охот! И хотя он занимает ее временно, настрой шейха таков, что, похоже, выскочка Хафиз может потерять свой пост, скорей всего, вместе с головой!
Дело принимало плохой оборот. Тем более что стоящий перед троном африканец в европейском костюме действительно чувствовал себя «черным леопардом» Мадибой Окпарой, а не «соколом пустыни», охранником шейха Хафизом абу Халялья. Но проявить слабину, спасовать в такой ситуации нельзя, ибо мигом окажешься на орлином столбе, либо что его тут заменяет…
— У Далиля гнилые мысли и лживый язык. Если вы считаете меня изменником, — начал было Мадиба, дерзко глядя в глаза шейха, но тот взмахом руки прервал его.
— Пока нет. Иначе разговаривали бы мы уже не здесь и не так.
— Тайный поиск требует изменений имени, одежды, места жительства, — решился пояснить Мадиба. — Когда мы летели в Бахру, вы сами приказали мне надеть этот костюм, чтобы расположить гостей… Ведь войти в доверие к людям очень нелегко!
— Зато потерять его можно в один миг! — перебил шейх. — А все остальное меня не касается. Я всегда под своим именем и в своей одежде!
Тон Ахмеда бен Касима был надменным, если не презрительным.
«Ну да, — подумал уязвленный Мадиба. — Потому что тебя охраняют твои деньги. И ты живешь как король в своей стране, хотя богатством превратил в „свою страну“ весь мир…»
— Кстати, насчет Бахры у меня тоже имеются вопросы. Но вначале я должен кое-что уточнить, — многозначительно проговорил шейх.
«Ну вот еще чего не хватало!» — мелькнула тревожная мысль. Но он ее, конечно, никак не проявил вовне. Внешне начальник охраны вел себя, как и положено покорному и преданному слуге.
— Как вам будет угодно, господин! — склонил голову Мадиба, опасаясь, что шейх прочтет в его глазах отражение бушующей в душе исступленности. В конце концов, тот не сделал ему ничего такого, за что можно быть вовек благодарным. Взял на работу? Да, но заставив переступить через труп своего верного слуги. Того, который охранял его много лет и готов был собой заслонить от грозящей опасности!
Конечно, произносить это вслух было нельзя. Да и не только беспричинный «наезд» явился причиной затаенной, разъедающей его изнутри ярости. Дело совсем в другом… В том, что и вовсе невозможно продемонстрировать, дабы не быть вмиг преданным мучительной казни…
То ли эта мысль отразилась на лице, то ли шейх уловил исходящую от него волну неприязни, но он резко закончил разговор.
— Сними этот дурацкий костюм и собирайся. Завтра мы отправимся на «Ориенте» в южные воды. Думаю поохотиться на акул и добыть самую большую, которую еще никто и никогда не вытаскивал на земную твердь. Ты не хочешь тоже научиться этому делу?
— Прикажете — научусь! — ответил Мадиба.
Али нахмурился. Вероятность стать начальником охраны развеивалась, как мираж, да и его собственная должность утрачивала твердость и приобретала зыбкую неопределенность. Зачем шейху два ответственных за акулью охоту?! Или хозяин хочет и его свести в ножевом бою с этим черным атлетом, которого он заведомо победить не сможет? И тогда Хафиз с каким-нибудь новым Саидом закопают в пустыне уже его…
— Хорошо, можешь идти! — Шейх махнул рукой. — И подумай, не ошибаешься ли ты в том, кто твой хозяин! Ибо проговорки — это проявление истинной натуры, затаенной в глубине души под маской преданности!
Мадиба сразу понял, в чем дело: он назвал своим хозяином покойного Афолаби, как и считал в действительности! А в деспотиях подобные обмолвки случайными ошибками не считают!
— Мой хозяин шейх Ахмед бен Касим, — твердо произнес он. — Если, конечно, шейху угодно считать меня своим верным слугой!
— Угодно, — вроде бы смягчившись, сказал шейх. И тут же добавил: — По крайней мере пока!
Приложив сомкнутые ладони к груди и поклонившись, Мадиба, попятившись, отошел от трона на несколько шагов и, развернувшись, вышел. Шейх пристально смотрел ему вслед. Только что он стравил двух своих подданных, посеяв в каждом опасения и неуверенность в завтрашнем дне. Неизвестно, знал ли он про принцип «разделяй и властвуй», но пользовался им постоянно.
Вернувшись в свои покои, Мадиба переоделся в арабскую одежду, принял душ и вставил черную флешку в ноутбук. В конце концов, он слушал запись в спешке и в напряженной обстановке, когда от проходимца Анри-Жермена можно было ждать чего угодно! Может, он все-таки неправильно понял смысл того давнего разговора? Поэтому «черный леопард» включил воспроизведение и стал внимательно слушать, некоторые отрывки повторяя по несколько раз.
«Прошу, дорогой брат, присоединиться к нашему скромному застолью, чтобы насладиться прекрасными блюдами и, смею надеяться, приятным разговором», — это голос Ахмеда бен Касима.
«Спасибо, дорогой брат, что ты организовал эту встречу, — это уже глуховатый, чуть надтреснутый голос Джелани Афолаби. — Прошу у уважаемых гостей прощения за опоздание, я был на встрече с лордом-спикером палаты лордов… Рад познакомиться со всеми…»
«Я тоже от лица моих коллег благодарю организатора нашей встречи шейха Ахмеда бен Касима, надеюсь, она будет не только приятной, но и плодотворной…» — голос был незнакомым, но в нем угадывались ранее слышанные нотки…
— Мерзавцы! — Мадиба ударил кулаком по столу. — Заманили хозяина в ловушку, в результате он оказался на орлином столбе — вот и вся приятность и плодотворность!
«…Мы не хотели говорить об этом без вас, мистер Афолаби. Поскольку любые наши высказывания по этому вопросу — лишь суждения дилетантов… Но в Вашингтоне многие, интересующиеся Африканским континентом, поговаривают, что дела в Борсхане давно бы пошли в гору, и можно было бы наладить туда приток мирового капитала, модернизировать дорожную сеть, медицину… если бы президента Кинизелу Бело сменил более контактный и… скажем так, цивилизованный лидер. А вы как считаете, мистер Афолаби?» — задал вопрос прежний начинаемый узнаваться голос. Уверенный, напористый, его трудно спутать с другим…
«Есть тут у вас сок гуавы? — Разумеется, сэр. — Принеси. И побольше льда». Только позвякивали о тарелки ножи и вилки. Молодец хозяин, ушел от ответа!
«В США активизировались люди, имеющие влияние на Белый дом, которые призывают пересмотреть соблюдавшиеся в последние двадцать лет принципы нейтралитета в отношении Борсханы, — снова вкрадчиво заговорил незнакомец, и теперь Мадиба его опознал — это громила Мак! — Речь идет о коренном изменении политики в этом африканском сегменте…»
«В Борсхане нет политики, в Борсхане есть алмазы. Думаю, вы понимаете, что это значит…» — на этот раз ответил Джелани Афолаби.
И снова Мак:
«О да! Полагаю, это значит, что нам стоит наладить дружеские отношения с человеком, контролирующим алмазную отрасль страны. Насколько реально произвести ту политическую рокировку, о которой мы тут уже упомянули? Кому в критической ситуации подчинятся „Черные леопарды“?»
И опять Афолаби:
«Они подчиняются моему давнему проверенному другу полковнику Абигу Бонгани. А тот подчиняется мне. Думаю, эти испытания не изменили его лояльности к своему давнему начальнику. А среди „леопардов“ Абиг Бонгани пользуется непререкаемым авторитетом…»
«Это позволяет возложить на него большие задачи!» — радостно подхватывает Мак.
«Да, и повесить вас обоих на растерзание грифам!» — Мадиба вскочил, нервно заходил по комнате взад-вперед. Нет, он все понял правильно! Этот разговор можно истолковать только одним образом: заговор против президента Борсханы, сговор с представителями враждебных американских финансовых кругов, государственная измена, подрыв экономики Борсханы… Кинизела Бело в последнее время маниакально боялся заговора «черных леопардов», и когда ему прислали эту пленку, он убедился, что заговор существует! Так Афолаби и Бонгани оказались на орлином столбе! А организовал всю эту провокацию шейх Ахмед бен Касим! Умышленно или по неосмотрительности, не имеет значения — закон Рикарди не вникает в подобные мелочи!
