Чингиз Абдуллаев - Пройти чистилище
— Откуда вы знаете? — не выдержал Хэшлем, вставая со стула, — или ваше ведомство имеет своих агентов и в нашем ведомстве?
Блант удивленно смотрел на него Он никогда не слышал об этом Его даже не поставили в известность.
— Вы работали вместе и в Канаде, — спокойно пояснил Эшби, — а это уже чужое государство, в котором есть и наши люди Хотя они наши союзники, но все таки. Согласитесь, мы должны были знать, чем занимаются в Канаде такие мощные службы, как ваша и АНБ. Иначе мы просто зря тратим деньги налогоплательщиков.
Блант сжал губы. Когда они останутся одни, он выскажет свое недовольство этому старикашке из Лондона. Хэшлем был доволен. Он явно отомстил своему молодому коллеге за его слова о «консерватизме» старшего поколения.
— Ладно, — буркнул он, — будем считать, что я вам поверил. Хотя, наверняка вы держите на всякий случай своих людей и в нашей разведке. И в канадской. Интересно, в АНБ вы тоже имеете своих людей?
— Как и вы в нашей, — парировал, улыбаясь, Эшби, — тем не менее, вы меня перебили.
— Извините, — сказал Хэшлем.
— Ничего, я понимаю ваше негодование. Я снова делаю наше предложение — мы обязуемся пока не трогать «Вакха», а вы гарантируете нам вашу помощь.
— В чем именно?
— Та операция, которую вы приостановили. — пояснил Эшби. — Дело в том, что мы сами собирались проверять совместно с АНБ всю систему электронной разведки.
— Почему? — удивился Хэшлем.
— По нашим сведениям, «Вакх» был связан с промышленным производством различных компаний, в том числе и с поставкой некоторого специфического оборудования «Дженерал электрик». Мы продумывали одну операцию, которую с огромным трудом осуществили. Но теперь нашим аналитикам кажется, что русские все время просто дурачили нас. Они заранее знали о нашем плане.
Хэшлем быстро взял листок бумаги и, не обращая внимания на продолжавшего злиться Бланта и ничего не понимавшего Кэвеноу, написал несколько слов, протянул листок Эшби. Тот прочел следующие слова Хэшлема:
«Операция „Айви Беллз“. Подводный кабель в Охотском море».
Он нахмурился и быстро разорвал записку. Затем посмотрел на всех троих и мягко произнес:
— Простите, господа. Это, конечно, не из-за недоверия к вам. Вы правы, мистер Хэшлем, речь идет об этой операции. Так вы о ней слышали?
— Они обо всем знают, — тихо сказал Хэшлем, — они все знают.
— Так я и думал, — кивнул Эшби. — Тогда я снимаю наше предложение, все правильно.
— Вы можете, наконец, рассказать нам про «Вакха» — взорвался Кэвеноу, — или по-прежнему будете обмениваться друг с другом записками?
— Да, конечно, — согласился Эшби. — Мое руководство поручило мне официально заявить вам, мистер Кэвеноу, что этот человек не должен быть задержан ни при каких обстоятельствах. Нам важно начать игру против русских. Вы меня понимаете?
— Вы не сказали, кто это? — чудовищным усилием воли Кэвеноу сдерживался.
— Так вот в чем была наша зацепка, мистер Кэвеноу. Мы привлекли несколько бывших советских граждан и попросили рассказать о своих впечатлениях после переезда в Америку. Это специальная программа Ай-Си, по которой работают наши аналитики и разведчики. Некоторые русские написали об удививших их автомобильных правах, которые в каждом штате свои. А в Советском Союзе они единого образца по всей стране. Вы понимаете?
Кэвеноу молчал. Он уже начал догадываться, но молчал, верный своим принципам дать возможность собеседнику высказаться.
— Мы сначала не обратили внимание на этот момент, а потом поняли, что зря не обратили. В Балтимор на своем автомобиле не смог бы въехать человек, не зарегистрировавшийся в штате Мэриленд. Значит, оставалось провести компьютерную проверку. Кого из людей мог знать Том Лоренсберг, кто был среди его окружения, пусть даже не самого близкого. И водительские права в штате Техас, и в штате Нью-Йорк. Мы уже тогда смогли установить, что резидент должен находиться в районе Нью-Йорка, куда прилетел и связной, чтобы позвонить в балтиморский отель «Тревел Плаза» Сюндому. Но, кроме этого резидент должен был иметь водительские права Мэриленда и Пенсильвании. Мы проверили все и вышли наконец, на этого человека. Он действительно связан с промышленными поставками вооружений, являясь одним из крупнейших производителей электротехнического оборудования. Теперь наша задача уточнить — является ли он настоящим резидентом советской разведки. Сейчас мы проверяем его биографию и она не вызывает у нас особого энтузиазма.
— Значит, вы его все-таки смогли вычислить, — понял Кэвеноу.
— Надеюсь, вы не забыли о моих словах, — напомнил Хэшлем, — даже если он резидент советской разведки, он должен оставаться на свободе еще как минимум месяца два-три. Потом можете делать все, что вам вздумается.
— Не беспокойтесь, — заверил его Эшби, — мы сдержим слово.
— Может, мы все-таки назовете его имя? — спросил Кэвеноу.
Вместо ответа Александр Эшби достал из своего стола фотографическую карточку. Посмотрел на нее, затем протянул карточку Кэвеноу.
— Знакомьтесь. Это тот самый «Вакх», которого вы искали. Его зовут Кемаль Аслан. Мы нашли его, мистер Кэвеноу.
Глава 29
Бракоразводный процесс, к его радости закончился довольно быстро. Очевидно, сказались связи отца Марты и уже к началу года они были свободны от всяких обязательств. Имущественных споров не возникло, так как, благодаря предусмотрительности мистера Саймингтона, во время заключения брака были четко оговорены права и обязанности сторон в случае развода. И теперь Кемаль мог встречаться с Сандрой совершенно свободно, но привычка находить удивительные места в американских провинциях и проводить там редкие часы отдыха так понравилась обоим, что они по-прежнему съезжались в маленьких городах и останавливались в уютных небольших отелях.
Эти встречи с Сандрой были по-прежнему праздником души для обоих. Тем редким наслаждением, которое не просто удовлетворяет партнеров, а заряжает их на дальнейшую жизнь, позволяет существовать и вспоминать эти дни с благодарностью к Судьбе.
Прожив столько лет в этой Великой стране, он с удивлением начал замечать, что начинает не просто понимать и осознавать значение такого культурного и общечеловеческого феномена, как Соединенные Штаты. Он полюбил эту удивительную страну, так осязаемо представлявшую весь срез современной цивилизации.
И если Нью-Йорк был действительно столицей постиндустриального мира, то почти вся остальная часть страны, за исключением нескольких крупных городов, была океаном провинции, в котором жили и трудились простые американцы — немного доверчивы, любопытные, трудолюбивые, честные и до само забвения любящие свою родину, свою семью и свою свободу. Развивавшаяся по своим особым законам Америка показывала всему миру, как можно жить в едином сообществе людей, отвергая расовые, национальные, этнические, межплеменные предрассудки. Свобода и демократия, начертанные на знаменах американского образа жизни, становились понятны при более близком знакомстве с Америкой. И хотя здесь, как и в любом обществе, было много проблем и много несправедливостей, он видел, как эта страна пытается приспосабливаться к окружающему миру. Его не посещали сомнения в верности избранного пути. Советская система воспитания, ее идеалы и принципы сидели в нем на уровне подсознания, но, как разумный человек, он не мог не видеть и положительных сторон американского образа жизни.
После смерти Константина Устиновича Черненко генеральным секретарем был избран сравнительно молодой Михаил Горбачев, по возрасту годившийся в сыновья «старцам», прежним правителям огромной страны. Его стали чаще показывать по телевизору, американцы с изумлением обнаружили, что советские лидеры умеют не просто изображать манекенов, стоя на трибуне мавзолея, но и нормально говорить, общаться с людьми, вести беседы на улицах. Поначалу Горбачев был слишком неординарной фигурой, не вписывающейся в старый ряд прежних руководителей государства. Его появление было подготовлено самим ходом истории. И, когда он, наконец, появился, мир дрогнул. После загадочно-страшного Сталина, эмоционального Хрущева, после желчных старцев, десятилетиями поржавших мир в страхе, после маразматиков и инвалидов, вдруг впервые появился молодой, уверенный в себе, даже рассуждающий на людях, Генеральный секретарь. Мир дрогнул и началась эпоха «горбомании».
В этот апрельский теплый день у Кемаля была назначена встреча с Питером Льюисом. Иногда, встречаясь с ним на приемах, он удивлялся, как умно и толково был подобран связной — неизменно доброжелательный, разговорчивый, веселый юрист Питер Льюис. Весь его облик — полноватого, несколько рыхлого господина с тройным подбородком, лучше всего свидетельствовал и о его образе жизни, и об отношении к людям. Он был немного циник, как все юристы, жуир и гурман. Это был настоящий эпикуреец в высшем смысле этого слова, наслаждавшийся жизнью и получавший от нее все удовольствия. Кемаль всегда удивлялся, как точно психотип подобранного образа его связного соответствовал внешнему облику мистера Льюиса.
