Нисон Ходза - Злая звезда
— Понимаю…
— Так вот, этого допустить нельзя.
— Я должен раздобыть этот шифр?
— Имейте терпение выслушать меня. Допустим, вы раздобыли шифр, хотя, откровенно говоря, я не представляю, как вы его раздобудете. Но вы помните, что я сказал: кроме шифра он владеет и другими тайнами. Достаточно того, что он знает адрес и пароль одного нашего резидента в Ленинграде. В состоянии безумия он может провалить его. А между тем этот резидент, в случае войны, для нас дороже целой дивизии. Вот почему мы решили принять срочные меры и поручить вам провести так называемую операцию «Ц».
— Из всего, что вы сказали, ясно одно: я должен ликвидировать этого психа.
— Вы догадливы, господин Зубов. Но… — Гоффер сделал паузу и повернулся в сторону Гессельринга. — Но загадочное поведение этого человека может быть вызвано и другими причинами. Возможно, что в силу каких-то обстоятельств он лишился шифра или доступа к нему. Значит, никаких шифрованных донесений он передавать не может. Что же ему делать при таких обстоятельствах? В этой ситуации он нашёл выход. Он даёт нам понять, что находится на свободе, но вести передачи не может. Допускаете вы такой вариант? Если допускаете, то какой вы делаете вывод, как надо поступить в этом случае?
— Всё равно ликвидировать! — отрезал Зубов. — Агент, который не сберёг шифра, не агент, а дерьмо! От таких нужно избавляться быстро и решительно…
Гоффер взглянул на Зубова с пристальным любопытством:
— Характеристику, данную вам Гессельрингом, вы оправдываете. Но такое решение пока что противопоказано интересам нашего дела. Сегодня этот человек ещё нам нужен, при условии, что он находится в здравом уме. Итак, господа, требуется определить характер действий для двух разработанных нами вариантов. В случае первого варианта — всё ясно: агент должен быть уничтожен. Для второго варианта решение такое: а) выяснить судьбу шифра, б) в случае необходимости снабдить агента новым шифром.
— И самовоспламеняющейся капсулой, — вступил в разговор Гессельринг. — В последнем донесении Жак энергично требовал снабдить его капсулой.
Гоффер одобрительно кивнул головой:
— Это будет эффектно! Устроить грандиозный пожар накануне пуска объекта! Итак, господин Зубов, готовьтесь в путь. Вариант второй осуществите так.
Между семью и половиною восьмого утра этот человек отправляется к автобусной стоянке. К восьми он должен быть на объекте. Человек будет опираться на чёрную самодельную трость с белым костяным набалдашником. Подойдёте к нему и зададите шаблонный вопрос. Запомните фразу: «Тысяча извинений, дорогой товарищ, нет ли у вас зажигалки?» Понятно, что при этом у вас в зубах должна торчать советская папироса.
Зубов невесело усмехнулся:
— Во всех рассказах шпионы просят прикурить…
— Потому что это жизненно. На оригинальность у разведчиков нет права. Разве вас этому не учили?
— Учили… Меня всему учили…
— Спросите о зажигалке, — продолжал Гоффер. — Он ответит: «Зажигалки нет, есть отменные спички». Запомнили?
— Отлично. У подножия дуба высится огромный муравейник, самый большой в овраге.
— Знаю. Он был и при мне…
— Вам придётся слегка потревожить ваших старых знакомых. В верхушку муравейника сунете коробочку с двумя капсулами. В одной будет шифр, в другой — самовоспламеняющаяся смесь. До темноты отдохнёте в зарослях, поспите, а ночью вернётесь на корабль. Он будет вас ждать двое суток. Вернувшись сюда, вы обнаружите, что ваш текущий счёт увеличился на две тысячи долларов.
— Да, но…
— Вас что-то тревожит? — Гоффер уставился на Зубова испытующим взглядом. Жалоба на бессонницу обеспокоила Гоффера. При таком важном задании агент не должен терять душевного равновесия.
— Предпочту любое задание, в десять раз опаснее, лишь бы не ехать в эти места…
— Почему?
— Мне трудно объяснить…
— Опасаетесь неожиданных встреч? Старых знакомых?
Горькая улыбка скользнула по губам Зубова.
— Кто меня узнает? Одногодки погибли на войне, живые считают меня мёртвым. Но есть два человека… Они узнают меня всегда… Мать… Отец…
Гоффер бросил мимолётный взгляд на Гессельринга и доверительно опустил руку на плечо Зубова.
— Дорогой друг… Ваше состояние… Мы понимаем… Конечно… Но поймите и вы нас… Другого выхода нет. Для этой операции вы идеальная кандидатура. Вы знаете там всё. Никто не сможет лучше вас выбрать место для высадки, ориентироваться на берегу. Это же так? — Не давая Зубову ответить, он продолжал: — Представьте худший вариант: вы встречаете отца и мать. Они узнают вас. На этот случай в запасе должна быть легенда, объясняющая и ваше долгое отсутствие, и ваше появление в Советском Союзе. Господин Гессельринг думал об этом и разработал основную канву вашей легенды. Она мне кажется приемлемой. Повторяю ещё раз: другого выхода нет.
Зубов молчал.
— Кажется, я не убедил вас? — Голос Гоффера прозвучал зловеще и глухо. — На всякий случай хочу вам сказать… Изредка нашим агентам приходит на ум шаловливая идея: явиться в советские органы, распустить слюни и рассказать, как и почему они попали в Советский Союз. На них, видите ли, нападает приступ раскаяния. Понятно, рассказывая историю якобы вынужденного грехопадения, они почему-то опускают некоторые детали своей биографии. Так вот, не советую вам подвергаться подобному искушению. Для вас это не подходит, господин Зубов. Для вас это будет означать кратчайший путь на тот свет. Поняли, о чём я говорю?
— Нет…
— Материалисты утверждают: ничто в мире не исчезает. В этом они правы. Сейчас вы убедитесь. — Гоффер вынул из бумажника небольшой листок и протянул Зубову: — Взгляните на эту фотокопию…
На виске Зубова набухла фиолетовая жилка, руки безвольно повисли. Гоффер с нескрываемым удовольствием наблюдал за ним.
— Не пугайтесь, мой друг, — голос Гоффера звучал ласково. — Просто учтите: если вам придёт в голову странная мысль — разыграть в России роль кающегося грешника, то эта бумажка, где краеуетея ваша подпись, окажется в распоряжении Комитета государственной безопасности Советского Союза. После этого вы довольно скоро встретитесь в аду и с комендантом львовского лагеря и с теми, и не только с теми коммунистами, которых казнили благодаря… Впрочем, вы лучше меня знаете, почему их казнили. Надеюсь, вы меня поняли? О подробностях вашего путешествия вас проинструктирует господин Гессельринг. От души желаю вам благополучного возвращения. До скорой встречи.
Он протянул Зубову широкую ладонь и ободряюще улыбнулся.
— По возвращении не забудьте наведаться в банк. Это вам доставит удовольствие. — И, помахав рукой, он вышел из комнаты. Вскоре послышалось урчанье машины — шеф покидал виллу.
— Теперь слушайте меня, — начал Гессельринг. — Вы должны знать: развлекательных прогулок в Советский Союз у нас не бывает. Теоретически всегда существует ничтожный процент провала. Если вас схватят живым, раненым или в беспамятстве — коммунисты выжмут из вас всё, что вы знаете. И адрес резидента, которым я вас снабжу, и пароль для явки, они узнают, кто вы, откуда, как и кем заброшены. Повторяю, вам придётся выложить всё! Но этого допустить нельзя, понимаете, нельзя!
— К чему вы это говорите?
— Вы должны иметь при себе отравленную иглу. Где и как её хранить — вы, конечно, знаете.
— Знаю…
— Уверен, что она вам не понадобится. Но на всякий случай… Вы слышали слова Гоффера: если вы окажетесь во власти Советов — они немедленно получат тот самый документ, который вы только что видели в его руках. Что последует за этим — вам, конечно, понятно?
— Понятно… Но скорее я размозжу себе голову, чем отдамся живым в советские лапы!
— Отлично. Перейдём к разработке деталей вашей поездки…
5. Откуда появится нарушитель?
Совещание проводил полковник Зарембо. Кроме него в кабинете находились ещё три человека: капитан Миров из Комитета госбезопасности, начальник пограничного отряда подполковник Громов и представитель морских пограничных сил кавторанг Янов.
Все четверо стояли у стены, рассматривая карту морских границ Советского Союза. Говорил Зарембо. Его глуховатый голос звучал, как всегда, спокойно, но по тому, как часто он делал паузы, товарищи догадывались о его волнении.
— Есть основания полагать… — Зарембо отошёл от карты и потянулся к столу за папиросой. — Есть основания полагать, что в районе Семёрки не сегодня-завтра появится нарушитель. Несомненно, что человек этот достаточно опытен, и, конечно… — Зарембо сделал паузу. — И, конечно, у него есть явки… Возможно, что нарушитель снабжён шифром для передачи его резиденту, орудующему на Семёрке. Задача наша ясна: задержать нарушителя. — Он машинально разминал пальцами папиросу, не замечая, что из неё крошится табак.
