Микки Спиллейн - День пистолетов
Мы договорились встретиться в баре на 6-й авеню через час. Таким образом, у меня еще осталось достаточно времени, чтобы заняться фамилиями из списка.
Я позвонил Барни Доджу и вкратце объяснил, что меня интересует. Прежде всего он рассказал мне массу вещей о самом Бертоне Селвике, который показался мне из списка самым важным, во всяком случае, по положению. Селвик относился к категории тех незаметных людей, которые улаживают разногласия между странами и принимают решения за правительство, Додж явно опирался на хорошо информированных людей. При встрече он обещал рассказать больше.
На остальных персонажей списка у меня уже не осталось времени.
Был обеденный час, и служащие контор и офисов устремились на улицы, где немедленно вступили в жестокую борьбу за право первым овладеть такси. Несколько минут я с любопытством наблюдал забавные картинки живого кино, потом спокойно отправился на встречу пешком. Ровно через час я уже сидел в баре и спокойно пил пиво, не особенно обращая внимание на посетителей.
Это и было моей ошибкой. Двое здоровенных парней, судя по всему, работники ФБР, подошли ко мне сзади с двух сторон и в мгновение ока освободили меня от «кольта». После чего они милостиво разрешили допить пиво и с дружескими улыбками на лице вывели из бара, прижимая с двух сторон к ребрам свои служебные пистолеты.
Меня приволокли в контору, которая располагалась на десятом этаже в деловом здании на 40-й улице. В коридоре, пустом и гулком, стояла мертвая тишина, словно все комнаты были неживыми. На дверях конторы не было никаких табличек.
Оба парня подвергли меня изнуряющему двухчасовому допросу, но так и не добились от меня ничего удовлетворительного.
Потом на сцене появился Уотфорд.
— Долго это будет продолжаться? — накинулся я на него.
— До тех пор, пока мы не узнаем правды, — сквозь зубы бросил он. — Время у нас есть.
— У меня тоже. Может быть, вы мне расскажете пока об Эдит Кейн?
— Зачем вам понадобилась информация о ней?
— Это мое личное дело. Мы были с ней когда-то знакомы.
— Ложь! Мы проверили ее биографию со дня рождения. Ваши пути ни разу не пересеклись. Я пристально посмотрел на Уотфорда.
— Ваши расспросы опасны и подозрительны, — сказал он. — И мы не можем допустить, чтобы наши отношения с англичанами испортились из-за такой ерунды. И вам не позволим совершить подобной глупости. Итак! Будете вы наконец говорить?
— Буду!..
Я указал на телефонный аппарат.
— Он подключен к сети или просто поставлен здесь для солидности?
— А в чем дело?
— Надеюсь, вы не забыли свой кодовый псевдоним? Тогда позвоните в бюро «Сковородки» и поинтересуйтесь обо мне.
По лицу Уотфорда скользнуло удивление. «Сковородка» — было кодовым обозначением центрального бюро, направлявшего и курировавшего деятельность филиалов ЦРУ.
Подумав несколько секунд, он подошел к телефону. Когда он положил трубку и повернулся ко мне, лицо его было багровым от бешенства и негодования.
— Как вам удалось добиться их покровительства, Тайгер?
— Нужно только как следует работать, а не заниматься вымогательством в бархатных перчатках, А теперь выкладывайте, почему вы так активно занялись мной?
Троица обменялась быстрыми взглядами.
— Черт возьми! Да потому что это касается утечки информации из ООН.
Я встал, забрал свое оружие и, не прощаясь, направился к двери. С порога повернулся и сказал:
— Ваше объяснение принято.
Глава 5
Джон Фредерик Телбот жил на Громмер-парк, в маленьком оазисе тишины среди оглушительного шума огромного города. Обитатели этого района были достаточно богаты, чтобы обеспечить постоянный полицейский надзор всего района.
Поэтому, чтобы избежать неизменной проверки документов недремлющих стражей порядка, я энергичным шагом направился прямо к нужному мне дому, не задерживаясь нигде и не выказывая признаков беспокойства и неуверенности.
Я заранее позвонил ему домой и удостоверился, что хозяина нет дома, а потому, подойдя к входной двери, нажал кнопку звонка квартиры на первом этаже. Как я и рассчитывал, мне открыла дверь хозяйка. Извинившись за беспокойство, я представился другом мистера Телбота и попросил разрешения написать записку Джону. Она милостиво разрешила, и в течение одной минуты я не только написал несусветную чушь английскому послу, но и ухитрился заклеить язычок замка кусочком лейкопластыря, который я заранее приготовил именно для этой цели.
Моя записка Телботу не представляла собой ничего особенного. Прочитав ее, он скорее всего пожмет плечами и позвонит своему руководству, от которого в лучшем случае получит соответствующие инструкции относительно последнего заседания ООН. Такого рода вещи довольно часто случались на дипломатическом поприще, Вежливо раскланявшись с улыбающейся хозяйкой, я спокойно обошел вокруг квартала и неспешно подошел к дому. Под сильным нажимом дверь легко и бесшумно раскрылась. Я прошел в холл и, сорвав кусок пластыря с язычка замка, захлопнул за собой дверь. Не спеша поднявшись по лестнице на верхний этаж, я остановился перед дверью квартиры Телбота. Замок оказался несложным, и уже вторая отмычка позволила пройти в квартиру английского посла.
Подсвечивая кое-где миниатюрным фонариком, я быстро оглядел квартиру и, отметив про себя наличие запасного выхода, начал неторопливый и обстоятельный обыск.
С первого же взгляда чувствовалось, что хозяин состоятельный человек и не привык ни в чем себе отказывать. Обстановка и личные вещи носили тот легкий отпечаток изысканности, который характерен для дорогих квартир. Тел-бот скорее всего был болезненно точен в своих привычках — я это сразу же почувствовал.
В мусорном баке в кухне валялось всего лишь две пустые жестянки из-под пива и небольшая кучка пушистого черного пепла. Очевидно, Телбот недавно сжег здесь какую-то бумагу и позаботился о том, чтобы невозможно было восстановить текст документа.
Возможно, это была всего лишь необходимая в его профессии предосторожность, но мне почему-то показалось, что тут пахло чем-то иным.
Осматривая прихожую, я неожиданно нашел армейский «кольт» в кобуре, снаряженный и с запасным магазином, который был упрятан в сапоге для верховой езды. Теперь дело выглядело уже совсем в другом свете. Мелкие дипломатические служащие не могут разгуливать по Нью-Йорку вооруженными.
Я положил пистолет на место, внимательно огляделся вокруг, чтобы удостовериться, не осталось ли следов моего пребывания в квартире, и преспокойно убрался восвояси. Никто не видел, как я приходил и как уходил, поэтому я заслуженно мог бы гордиться ролью привидения, если бы все это не было так серьезно.
Свернув на первую же улочку, я поймал такси и назвал шоферу адрес Стефана Мидреса — венгерского дипломата, который честно вел свою нелегкую борьбу на дипломатическом фронте и благодаря этому заметно преуспел.
Человек, открывший мне дверь, выглядел по крайней мере на десять лет старше своего реального возраста. И дело тут было не столько в обильной седине или глубоком шраме на левой щеке, сколько в выражении его глаз, которые слишком многое замечали.
— Стефан Мидрес?
— Да. С кем имею честь?..
— Меня зовут Тайгер Мэн. Сейчас я назову вам одно имя, и этого будет достаточно для последующего представления. Выражение его глаз осталось все таким же невозмутимым.
— Прошу, — Георг Третий.
Его взгляд сразу же потеплел и стал дружеским, хотя мы с ним до этого ни разу не виделись.
«Георг Третий» было паролем, который знали считанные лица.
Не проявляя излишнего любопытства, Мидрес улыбнулся и протянул мне руку.
— Воистину! — произнес он, впуская меня в дом. На этом церемония приветствия была закончена, и свой следующий вопрос он задал после того, как мы отпили из стаканов виски, удобно устроившись в его рабочем кабинете.
— Чем могу помочь вам, мистер Мэн?
— В ООН работает венгерский переводчик по имени Грегори Гофта...
— Да, я знаю его.
— Он проверен?
Мидрес удивленно поднял брови.
— До сих пор в этом не было никакой необходимости. А почему вы заинтересовались этим вопросом?
— Его часто видят в обществе одной обаятельной женщины... Переводчицы-англичанки, — Ах, вот оно что?! — с улыбкой прервал меня Мидрес. — Вы имеете в виду Эдит Кейн?
— Да.
— Ваш интерес носит личный характер или чисто профессиональный? — спросил Мидрес с тенью легкой улыбки на лице.
Я не ответил на его улыбку и сделал большой глоток из своего стакана.
— Дело носит личный характер, но оно может иметь и политические последствия, Меня интересует окружение этой Эдит Кейн. В ООН имеется трещина, через которую происходит утечка секретной информации, и, возможно, эта женщина является ключом к этому делу.
— Вы не ошибаетесь?
