Джеймс Грейди - Гром
– У вас большой опыт в делах подобного рода?
Шуршали колеса проносившихся мимо машин. Джон проследил взглядом за носилками с большим черным резиновым мешком, которые санитары «скорой помощи» прокатили мимо.
На этих носилках вполне мог лежать и я.
Водитель «скорой помощи» стянул пластиковые перчатки. Они были красные.
Буксировщик подтянул «тойоту» вверх, так что теперь земли касались только задние колеса.
Двери «скорой помощи» захлопнулись. Регулировщик на перекрестке восстановил движение. Осколки разбитого лобового стекла уже были убраны с дороги.
– Вам хватит пятнадцати минут, чтобы прийти в себя? – спросил Гринэ.
– Могу я… я должен позвонить… позвонить на работу. Поставить их в известность.
– Вы справитесь?
– Полагаю, мне следует это сделать. Моя работа.
– Вы сможете позвонить из госпиталя.
Джон отрицательно покачал головой. Гринэ пожал плечами. Медленно, ощущая каждую мышцу, Джон открыл дверь машины.
Выставил ногу наружу. Ноги, слава Богу, работали. Оказавшись на свежем воздухе, он почувствовал себя лучше. Зима умирала под лучами солнца.
– Эй, детектив! – громко крикнул водитель «скорой помощи». Он помахал блокнотом с зажимом. – Ты нам нужен!
Гринэ вылез из машины вслед за Джоном.
– Не уходите далеко, – бросил он ему вслед.
– Я только… немного пройдусь. – Джон кивнул в сторону автобусной остановки, где толпилось несколько человек, глазея на разыгравшуюся драму. – Позвоню.
Гринэ проводил его долгим, испытующим взглядом. Тяжесть вечности давила Джону на плечи, пока он шел вдоль перекрестка. Он чувствовал себя неподвластным указаниям вспыхивающих огней светофора. Полицейский сделал машинам знак остановиться, позволяя Джону пройти. Джон этого даже не заметил, сейчас машины его не волновали.
Остановка автобуса. Ветер, разбивающийся о пластиковое ограждение. Странные взгляды, все приближающиеся и приближающиеся к нему.
Серебристая будка телефона. Мимо Джона прогромыхал автобус, чадя дизельным смогом.
Небо полностью прояснилось. Пахло теплым асфальтом, от нагретой солнцем кучи мусора тянуло какой-то дрянью.
Шаг за шагом, он как будто заново учился ходить.
Обочина.
Вверх на тротуар.
Расступившаяся толпа.
Его костюм был жестким, как панцирь, и тяжелым. Зубы выбивали дробь, он убеждал себя, что это все из-за холода.
В десяти футах от телефона он остановился. Сунул руку в карман брюк.
Пусто. Так же, как и в другом кармане.
Вся его мелочь, должно быть, высыпалась… Когда он вылетел из открывшейся двери «тойоты», расстегнув наконец ремень безопасности, вывалился, перекувырнувшись через голову. Пронзительный вопль, удар о дорогу. Освободился, освободился от навалившегося на него… Он упал на землю, покатился.
Растерял всю мелочь.
– Мизстер.
Джон вздрогнул.
– Мизстер.
Ее кожа была сморщенной, как чернослив. Допотопная шляпка и линялое серое пальто. Постукивая тросточкой, она приближалась к нему. Бифокальные очки придавали ее взгляду что-то кошачье, губы обнажили пустые десны, когда она вновь прошамкала:
– Мизстер.
Рука, свободная от тросточки, потянулась к нему, большой и указательный пальцы сжаты.
Она положила четвертак на его ладонь. Заковыляла прочь. Неожиданно он забыл все номера телефонов, по которым мог позвонить. Джон занервничал. Он вцепился в металлический край телефонной будки и сжимал до тех пор, пока боль в пальцах не заглушила все остальные ощущения. Восстановил дыхание. Медленно вдохнул.
Часы, он посмотрел на свои часы: циферблат был весь в грязи.
Он позвонил в справочную. Узнал свой рабочий телефон. Через главный коммутатор. Джон твердил эти десять цифр про себя, как заклинание, которое боялся забыть, как код, который мог принести спасение.
Опустил четвертак в щель телефона. Услышал, как тот с лязгом упал внутрь.
Нажать на кнопки, все десять кнопок одну за другой.
Длинный гудок.
Второй.
Рано, слишком рано для…
– Доброе утро, – сказал профессионально вежливый женский голос ему в ухо. – Центральное разведывательное управление.
Глава 4
Часы в госпитальном травмпункте показывали 9:53. Джон нашел себе местечко на скамейке у белой стены и следил, как красная секундная стрелка обегает круг черных цифр. В руках он держал пластмассовый стаканчик с чаем, резкий клюквенный привкус которого перебивал даже характерный больничный запах нашатыря.
Когда патрульный провел Джона через стеклянные двери, дежурная врач в ужасе выронила блокнот и выбежала им навстречу. Она отвела Джона в небольшую, отгороженную занавеской палату, пошепталась о чем-то с патрульным полицейским. Вернулась. Посветила Джону в глаза светящимся карандашом. Спросила, что у него болит. Есть ли у него какие-нибудь порезы или воспаленные участки кожи – «порезы при бритье и тому подобное». Он ответил, что нет. Она спросила, не хочет ли он кому-нибудь позвонить. Он отрицательно покачал головой. Снаружи завыли сирены. Доктор извинилась и вышла. Джон сел на стул. Доктор вернулась и дала ему баночку с треугольными желтыми таблетками.
– Валиум, – сказала она. – Только на случай, если почувствуете, что не можете без него обойтись, не больше одной таблетки в течение восьми часов. Поможет вам заснуть, в конце концов вам действительно лучше поспать.
Джон поднял на нее глаза. Она продолжала:
– Если будете у терапевта, скажите ему о валиуме. И поговорите со специалистами о результатах вскрытия… того мужчины.
– Зачем?
– Простая предосторожность.
– Доктор! – раздался истошный женский вопль снаружи.
– Будьте осторожны, – сказала доктор и заспешила из палаты.
Клерк из приемного покоя, заполнявший его бумаги, сказал, что на работу они позвонят. Медицинская сестра проводила его в приемную и усадила на скамейку. Она же чуть позже принесла ему чашку чая.
– Доктор советует вам воздержаться от кофеина и других возбуждающих средств, – сказала она.
Джон наблюдал за движением секундной стрелки. Четырнадцатилетняя девочка, по-видимому, она вот-вот должна была родить. Она плакала. Пара из Гватемалы сидела возле беззвучного телевизора. Мать укачивала на руках своего восьмилетнего сына, парнишку с хитрым лицом и тусклым взглядом. Его родители отвели взгляд, когда мимо прошел полисмен. Открылись двери лифта, из него выехал старичок в инвалидной коляске. Пробежали, смеясь, две медсестры.
Двойные стеклянные двери, ведущие на улицу, раскрылись. Внутрь пахнуло холодным воздухом. Вошла женщина в верблюжьем пальто, строгом костюме и туфлях на низком каблуке. Ее каштановые волосы были элегантно уложены.
Следом за ней вошел лысый мужчина свирепого вида, которого Джон сразу окрестил Драконьим глазом. Он был одет в непромокаемый плащ, такой же, как у Джона и, наверно, еще у десятка тысяч человек в Вашингтоне. Второй плащ он нес перекинутым через левую руку. Его ботинки скрипели по полу госпиталя. Он окинул помещение своими драконьими глазами и посовещался о чем-то с подошедшим клерком. Женщина же направилась прямо к скамейке. Села рядом и, посмотрев на Джона, улыбнулась ему:
– Привет, Джон. Меня зовут Мэри. Я адвокат. Все будет хорошо. Теперь у тебя все будет в порядке. Мы уже здесь.
Драконий глаз, обойдя все вокруг, остановился напротив них.
– У нас все в порядке, Джон, – сказал он. – Мы все проверили. Пора уходить.
Они ждали. Терпеливо ждали, пока Джон поставит чай на деревянную скамейку и поднимется.
Драконий глаз набросил на него запасной плащ.
Они вывели его наружу через раздвигающиеся стеклянные двери.
Человек в помятом зеленом плаще с безучастным видом стоял у дверей и разглядывал улицу, как будто ожидал автобус своей футбольной команды. Он скользнул взглядом по Джону и его эскорту и, быстро отвернувшись, принялся изучать тротуары, крыши домов и проезжающие машины.
Черный «крайслер» с антенной на багажнике въехал на круговую подъездную дорожку и остановился напротив Джона.
Мэри открыла дверь «крайслера». Джон сел. Она последовала за ним. Драконий глаз забрался на заднее сиденье с другой стороны, так что Джон оказался между ними.
Экс-футболист разместился на переднем сиденье.
На подголовнике водителя болтался портативный магнитофон. Джон заметил, что кассета в нем вращается.
Мэри кивнула на магнитофон.
– Ты можешь говорить все, что сочтешь нужным, – сказала она ему. – Или вообще ничего не говорить.
– Я хочу добраться домой, – сказал Джон.
– Сейчас мы туда и отправимся, – согласилась Мэри.
«Крайслер» нырнул в суету делового вторничного утра и понесся мимо Капитолия. Они миновали дворцы государственных учреждений, возведенные для того, чтобы еще эффективнее заботиться о голодающих детях Ньюарка и фермерах Небраски.
