Кен Фоллетт - Обратный отсчет
Зазвонил белый телефон, прямая линия. Какое-то мгновение Энтони смотрел на аппарат. Этот номер был известен очень немногим. Он снял трубку.
— Это я, — услышал он голос Элспет. — Что там у вас стряслось?
— Успокойся. Все под контролем.
07.30.
Уже совсем рассвело, и, хотя улица была запружена людьми, Люк без труда следил за перемещениями человека в серой фетровой шляпе. Но, перейдя на другую сторону Пенсильвания-авеню, он потерял его из виду. И снова подумал, что, возможно, ошибся и никакого хвоста за ним нет. Однако через минуту заметил выходящего из булочной мужчину в оливковом плаще.
Итак, за ним следят двое, время от времени сменяя друг друга. Работают гладко, так что, скорее всего, это профессионалы. Он старался понять, что означает эта слежка. Они могли быть из КГБ или ЦРУ, хотя вряд ли опустившийся бродяга вроде него причастен к шпионажу.
Надо разлучить напарников, решил Люк. Он зашел в табачную лавку и купил пачку сигарет. На улице он обнаружил, что Плащ исчез, зато снова появился Шляпа. Дойдя до конца квартала, Люк свернул за угол.
У тротуара стоял грузовик, водитель сгружал ящики с кока-колой. Люк лег на асфальт и закатился под машину. Глядя из-под грузовика на ноги прохожих, он вскоре увидел синие брюки и коричневые полуботинки Шляпы.
Мужчина обошел грузовик, потом вернулся на тротуар и пустился вдогонку за скрывшимся из виду объектом наблюдения.
Здорово у него получилось. Люк не знал, когда и как он выучился играть в такие игры, но, судя по всему, он знал, как надо уходить от преследования. Выбравшись из-под машины, он поднялся на ноги и огляделся. Далеко впереди он увидел Шляпу. Этот дурак бежал неизвестно за кем.
Люк возвратился на улицу, где последний раз видел Плаща, встал у входа в магазин и вынул из кармана пачку сигарет.
Вскоре показался Плащ. Заметив Люка, он вздрогнул от неожиданности и попытался пройти мимо.
Люк с незажженной сигаретой двинулся ему наперерез.
— Эй, друг. Огонька не найдется?
Плащ на секунду растерялся, но тут же вспомнил о своей роли случайного прохожего.
— Конечно. — Сунув руку в карман, он достал книжечку, оторвал от нее спичку и зажег ее.
— Ты ведь меня знаешь, да? — спросил Люк.
Мужчина словно лишился дара речи, и только когда горящая спичка обожгла ему пальцы, он вышел из оцепенения.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Ты ведь за мной следишь. Ты должен знать, кто я такой.
— Ни за кем я не слежу. — Он попробовал обойти Люка, но тот преградил ему дорогу. — Пожалуйста, оставьте меня в покое.
В отчаянии Люк схватил его за лацканы плаща и резким движением прижал к витрине, так что задребезжало стекло.
— Убери свои грязные руки, — сказал сыщик.
— Кто я? — закричал Люк. — Отвечай! Кто я?
— Мне-то откуда знать.
Люк взял его за горло.
— Я заставлю тебя ответить.
За спиной у Люка раздался испуганный голос:
— Эй, что тут происходит?
Люк опустил руки. Оливковый плащ отошел на пару шагов.
— Сумасшедший. У тебя просто не все дома.
— Врешь! — крикнул Люк, бросаясь на сыщика. Но тот уже развернулся и побежал прочь.
Первым желанием Люка было догнать его, однако он не стал этого делать. Какой смысл?
Он повернул в сторону, противоположную той, где скрылись оба его преследователя. «Замечательно, — сказал он себе. — И чего ты добился? Ровным счетом ничего».
И снова он был один.
08.00.
Доктор Вилли Джозефсон опаздывала. Она уже помогла матери подняться с постели, надела ей слуховой аппарат, усадила за стол и дала ей кофе. Затем разбудила семилетнего Лэрри и, велев принять душ, вернулась на кухню.
Ее мать, маленькая, пухлая старушка, которую родные звали Бекки-Ма, включила радио на полную громкость. Перри Комо пел «Поймай упавшую звезду». Вилли сунула в тостер два кусочка хлеба для матери, насыпала в тарелку кукурузных хлопьев для Лэрри и залила их молоком. Потом сделала бутерброд с арахисовым маслом и вареньем. Коробку с бутербродом она положила в школьный портфель сына вместе с бейсбольной перчаткой, подарком отца.
Когда мальчик пришел на кухню, она дала ему его хлопья и стала готовить омлет. Уже четверть девятого, она опять ничего не успевала. Вилли любила сына и семидесятилетнюю мать, но в глубине души тяготилась необходимостью постоянно о них заботиться.
По радио корреспондент брал интервью у какого-то армейского чина: «А если ракета собьется с курса и упадет прямо здесь, на побережье Флориды?»
«Это невозможно, — ответил военный. — У каждой ракеты есть механизм самоуничтожения, запускаемый по радиосигналу. Если она отклонится от заданного курса, ее взорвут в воздухе».
— Мы сегодня строим космическую ракету, — сказал Лэрри. — Можно я возьму в школу бутылку из-под йогурта?
— Нет, мы его еще не допили.
— Мисс Пейдж рассердится, если я ничего не принесу. Она предупредила нас на прошлой неделе.
Вилли вздохнула:
— Ох, Лэрри. Сказал бы на прошлой неделе. Я бы собрала тебе целую груду пустых бутылок и коробок. Какие тебе нужны?
— В форме ракеты.
Обойдя весь дом, она нашла картонную коробку из-под стирального порошка, пластиковую бутылку из-под жидкого мыла и ванночку из-под мороженого. На них, как на большинстве подобных упаковок, были изображены семьи, использующие или поедающие данный продукт, — чаще всего симпатичная хозяйка дома, двое ребятишек и папа с трубкой на заднем плане. Вилли никогда не жила в такой семье. Ее отец, бедный далласский портной, умер, когда она была совсем маленькой, и ее матери пришлось растить пятерых детей, борясь с нищетой. Сама Вилли разошлась с мужем, когда ее сыну было два года.
За окном просигналила машина, и Вилли поспешно взглянула на свое отражение в стеклянной дверце буфета. Вьющиеся черные волосы наспех причесаны, она не успела накраситься, на ней был розовый свободный свитер, но выглядела она при этом весьма сексуально.
Задняя дверь открылась, и на пороге кухни появился Рой Бродски, лучший друг Лэрри. Следом за мальчиком вошел его отец. Хэролд Бродски, симпатичный мужчина с добрыми карими глазами, был вдовцом и преподавал химию в Университете Джорджа Вашингтона. Он посмотрел на Вилли обожающим взглядом и сказал:
— Ты сегодня просто великолепна, дорогая.
Она улыбнулась и поцеловала его в щеку.
Рой держал в руках такой же, как у Лэрри, пакет, набитый стройматериалом для ракеты.
— Ты что, опорожнил половину упаковок на кухне? — спросила Вилли у Хэролда.
— Да. Теперь повсюду стоят плошки со стиральным порошком, из шести рулонов туалетной бумаги пришлось вынуть картонные цилиндры.
— Черт, как же я до этого не додумалась!
Хэролд рассмеялся:
— Ты не согласишься сегодня вечером зайти поужинать?
— Ты собираешься сам готовить? — удивилась она.
— Не совсем. Я хотел попросить миссис Райли сделать мясо в горшочке. Рой идет на день рождения к двоюродной сестре и останется там ночевать. Мы сможем спокойно посидеть и поболтать.
— Хорошо, — сказала Вилли, задумчиво глядя на Хэролда.
Спокойно поговорить они могли бы и в ресторане. Нет, есть какая-то другая причина, по которой он приглашает ее к себе, когда его сынишка будет у родственников.
— Тогда я заеду за тобой около восьми. Пошли, ребята. — Он повел мальчиков к машине.
Вилли убрала со стола. Она очень спешила. Собрав простыни и наволочки, запихнула их в мешок для грязного белья.
— Сегодня приедут из прачечной, отдай им это. Слышишь, мама?
— У меня кончились сердечные таблетки.
— Мама! Сегодня я не успею заехать в аптеку.
— Что же мне делать, если они кончились. — Старушка заплакала.
Вилли немедленно сдалась:
— Прости, мама.
Пять лет назад, когда они стали жить втроем, мать помогала ей ухаживать за Лэрри. Но теперь у нее едва хватало сил, чтобы присмотреть за ним пару часов после возвращения из школы.
Зазвонил телефон. Вилли сняла трубку. Это был Берн Ротстен, ее бывший муж. Несмотря на развод, они сохраняли дружеские отношения.
— Привет, Берн. Ты что-то рано поднялся.
— Так уж вышло. Тебе не звонил Люк?
— Люк Лукас? Нет, он уже давно не звонил. С ним что-то случилось?
— Не знаю. Может быть.
Берна и Люка сблизило соперничество. В молодости они бесконечно спорили, часто до ожесточения и взаимных обид, но это не помешало им оставаться друзьями в годы войны.
— Так что с ним произошло?
— Он позвонил мне в понедельник. Я удивился, потому что он редко дает о себе знать.
— Мне тоже, — сказала Вилли. — В последний раз мы виделись пару лет назад.
— Он собирался в Вашингтон и хотел со мной встретиться. У него какие-то проблемы.
— Какие? Он что-нибудь объяснил?
