Роберт Ладлэм - Стратегия Банкрофта
Райнхарт покачал головой.
– Напротив. Главный урок здесь в том, что друзей выбирать надо очень тщательно. – Еще один пристальный взгляд. – Потому что такой выбор не должен вставать никогда.
Наконец они вылезли из люльки и оказались на улице.
– Возьми ведерко, – распорядился Райнхарт.
Белнэп подчинился, тотчас же признав мудрость его слов. Кепка и комбинезон Райнхарта были отличным камуфляжем в этом городе рабочих; с ведерком и инструментами в руках Белнэп выглядел естественным его спутником.
Еще одна тяжелая капля дождя шлепнулась Белнэпу на лоб.
– Сейчас начнется, – заметил он, вытирая ее.
– Скоро здесь начнется везде, – загадочно ответил долговязый оперативник. – И в глубине души все это сознают.
Райнхарт прекрасно знал город: ему было известно, какие магазины связывают соседние улицы, какими переулками можно проходить напрямую.
– Итак, какое мнение сложилось у тебя о Ричарде Лагнере за эту непродолжительную встречу?
Перед глазами Белнэпа призрачным образом возникло изрытое оспинами лицо предателя, равнодушное и злобное.
– Зло, – сказал он, сам удивляясь себе. Это слово он использовал редко. Но ни одно другое в данном случае не подошло бы. У Белнэпа в памяти осталось навечно отпечатано сдвоенное дуло ружья, полные ненависти глаза Лагнера.
Казалось, Райнхарт прочел его мысли.
– Хорошая концепция, – кивнув, подтвердил долговязый разведчик. – В наши дни она перестала быть модной, но по-прежнему осталась незаменимой. Почему-то мы считаем себя слишком утонченными, чтобы говорить о зле. Всё в этой жизни мы стараемся анализировать как продукт общественных, психологических или исторических сил. И при таком подходе зло выпадает из общей картины, ты не согласен? – Райнхарт по подземному переходу провел своего младшего товарища через оживленный проспект. – Нам нравится притворяться, что про зло мы больше не упоминаем, поскольку переросли это понятие. Но тут есть над чем подумать. Подозреваю, движет нами первобытное по своей сути чувство. Подобно древним язычникам, мы пытаемся убедить себя, что, если не будем называть что-то плохое по имени, это плохое исчезнет.
– Все дело в его лице, – пробормотал Белнэп.
– Такое лицо пришлось бы по нраву разве что Хелен Келлер.[2] – Райнхарт изобразил слепого, читающего пальцами по методике Брайля.
– Я хотел сказать, то, как он смотрит на тебя.
– Ну, в любом случае, правильнее будет сказать «смотрел», – ответил Райнхарт, делая ударение на прошедшем времени. – Мне самому приходилось встречаться с этим человеком. Страшный тип. И, как ты верно заметил, от него исходит зло. А вот министр внутренней безопасности этой страны кормится за счет таких людей, как Лагнер. И это тоже является разновидностью зла. Монументальной и безликой.
Райнхарт пытался сохранять ровный тон, но ему не удавалось сдерживать свои чувства. Этот человек был хладнокровным – возможно, самым хладнокровным из всех, кого только знал Белнэп, но он не был циником. И через некоторое время Белнэп понял еще кое-что: непрерывный поток слов, который обрушивал на него Райнхарт, был не просто формой самовыражения; более опытный разведчик пытался отвлечь и успокоить своего младшего товарища, только что прошедшего через серьезные испытания. Он болтал, оберегая нервы молодого оперативника.
Двадцать минут спустя они – судя по внешнему виду, обыкновенные рабочие, – приближались к зданию американского посольства, мраморному особняку в стиле Шинкеля, потемневшему от сажи и копоти. От асфальта исходил знакомый запах глины. Белнэп завидовал кепке Райнхарта. Трое восточногерманских полицейских наблюдали за входом в посольство с противоположной стороны улицы, укутавшись в дождевики с капюшонами так, чтобы капли дождя не попадали на сигареты.
Когда двое американцев приблизились к зданию, Райнхарт приподнял нашивку на комбинезоне, открывая американскому часовому у бокового входа маленький синий кодовый значок. Тот быстро кивнул, и разведчики прошли за ограду. Белнэп ощутил лицом еще несколько крупных, тяжелых капель дождя; другие упали на асфальт, оставив на нем темные пятна. Массивные стальные ворота с лязгом захлопнулись. Еще совсем недавно смерть казалась неизбежной. Теперь же безопасность была абсолютной.
– Я только что подумал, что так и не ответил на самый первый вопрос, который ты мне задал, – сказал Белнэп своему долговязому спутнику.
– Друг ты мне или враг?
Белнэп кивнул.
– Что ж, давай согласимся, что мы с тобой друзья, – поддавшись внезапному порыву теплой признательности, сказал он. – Мне бы хотелось иметь побольше таких друзей, как ты.
Высокий разведчик одобрительно посмотрел на него.
– Одного может быть вполне достаточно, – улыбнувшись, ответил он.
Много лет спустя у Белнэпа появились основания задуматься о том, как короткая встреча может определить дальнейшую жизнь человека. Стать своеобразным водоразделом, разбившим жизнь на «до» и «после». Однако понять, осознать это можно, только оглядываясь назад. В то мгновение голова Белнэпа была заполнена одной горячей, но банальной мыслью: «Один человек сегодня спас мне жизнь» – как будто это событие лишь восстановило нормальный порядок вещей, как будто существовала возможность вернуться к тому, что было прежде. Он не знал – не мог знать, что его жизнь изменилась необратимым образом.
Не успели двое разведчиков зайти под навес, протянувшийся вдоль стены здания посольства, как по его поверхности забарабанил дождь, стекающий на землю сплошной стеной. Начался ливень.
Часть первая
Глава 1
Принято считать, что Рим построен на семи холмах. Яникул, самый высокий, является восьмым. В древности он был отдан культу Януса, двуликого бога входов и выходов. Тодду Белнэпу тоже пригодилась бы пара лиц. Занявший позицию на третьем этаже виллы на виа Анджело Мазина, тяжеловесном здании в стиле неоклассицизма с оштукатуренными фасадами, выкрашенными желтой охрой, и белыми колоннами, оперативник сверился с часами уже пятый раз за десять минут.
«Вот то, чем ты занимаешься», – постарался мысленно обнадежить себя он.
Однако спланировал он все совсем не так. Этого не мог предусмотреть никто. Белнэп бесшумно прошел по коридору – вымощенному, хвала господу, уложенной в прочный цементный раствор плиткой: можно было не опасаться скрипящих половиц. Во время работ по переустройству удалили все деревянные элементы отделки, которые оставались с прошлых работ по переустройству… а сколько таких переустройств пережило здание с момента своей постройки в начале восемнадцатого века? Вилла, возведенная рядом с акведуком Траяна, обладала впечатляющим прошлым. В 1848 году, в блистательные дни Революции, здесь размещалась ставка Гарибальди; предположительно именно тогда были расширены подвалы, в которых был устроен арсенал. В наши дни вилла снова обрела военное значение, хотя и в более гнусном смысле. Ее хозяином стал некий Халил Ансари, торговец оружием из Йемена. И не простой торговец оружием. Каким покровом таинственности ни была окутана его деятельность, аналитики ОКО установили, что Халил поставляет свой товар не только в Южную Азию, но и в Африку. Среди других торговцев смертью йеменец выделялся своей неуловимостью: как никто другой, он скрывал свои передвижения, свое местонахождение, свою личность. До самого недавнего времени.
Белнэп не смог бы выбрать более подходящий момент – или более неподходящий. За два десятилетия, проведенные на оперативной работе, он научился бояться удачи, которая приходит почти слишком поздно. Один раз такое случилось в самом начале его карьеры, в Восточном Берлине. Другой раз – семь лет назад, в Боготе. И то же самое снова происходило сейчас здесь, в Риме. Хорошее всегда приходит тройками, как насмешливо утверждал лучший друг Белнэпа Джаред Райнхарт.
Как было установлено, Ансари собирался в самое ближайшее время совершить крупную операцию с оружием, состоящую из нескольких одновременных сделок с участием различных сторон. По всем указаниям, речь шла о чем-то необычайно сложном и запутанном, – такую масштабную операцию, наверное, мог устроить один только Халил Ансари. Согласно данным, полученным от осведомителей, окончательное соглашение должно быть заключено как раз сегодня вечером, в ходе переговоров, участникам которых предстояло находиться на разных континентах. Однако использование защищенных линий связи и самого совершенного шифровального оборудования сводило на нет возможности простого перехвата и прослушивания. Но положение дел изменилось с открытием, совершенным Белнэпом. Если ему удастся установить подслушивающее устройство в нужном месте, Отдел консульских операций получит неоценимую информацию о принципах работы сети Ансари. В случае удачи вся преступная сеть будет разоблачена – и торговец смертью, ворочающий многими миллионами, предстанет перед судом.
