Богомил Райнов - Господин Никто
— Ушел, да?
— Только что.
Мы садимся в машину, и я делаю единственное, что можно сделать в данный момент, — еду к Старой пристани. Если в ближайшие минуты не найду выхода и если Франсуаз подняла тревогу, мне придется освободиться от своего хрупкого багажа и искать убежища.
Останавливаю машину у самого причала. В тихой черно-зеленой воде лениво покачивается несколько моторок. Я останавливаю свой выбор на блестящей четырехместной «ведэтт».
— Мечтаете о приятной прогулке? — спрашивает молодой человек, стоящий у причала с сигаретой в зубах. — Двадцать франков в час.
Киваю в знак согласия. Владелец лодки подтягивает ее за веревку и помогает нам сесть. Потом отвязывает лодку и готовится сесть сам.
— Вы тоже? — поднимаю брови.
— А как же иначе? — в свою очередь удивляется он.
— А так: прогулка без третьего лишнего. Иначе зачем я стану платить двадцать франков?
— Вы знаете, сколько стоит эта «ведэтт»? — не без хвастовства и с укором спрашивает молодой человек.
— А вы знаете, сколько стоит вон тот «ситроен»? Вот, возьмите ключи.
Я бросаю ключи от машины, и человек машинально ловит их в воздухе. И, подумав немного, машет рукой:
— Ладно, идет. Надеюсь, править-то вы умеете?
— Не беспокойтесь. Буду править, не увлекаясь.
— Потому что, имейте в виду, она скорая…
Он не догадывается, что я как раз на это и рассчитывал, выбрав именно ее. Завожу мотор и начинаю маневрировать, сохраняя разумную скорость. Потом огибаю волнорез с небольшим маяком, прохожу мимо мрачных башен крепостей Сен-Жан и Сен-Никола и даю полный газ. Легкая «ведэтт» стремительно несется по водной глади, задрав нос, готовая, кажется, в любое мгновенье взлететь над морем. Позади постепенно снижаются массивы зданий. Еще через несколько минут на виду остаются лишь мрачные очертания собора справа, а слева, на холме, возвышается силуэт Нотр-Дам де ла Гард с изваянием мадонны.
Рядом со мной сидит Лида и наблюдает за моими маневрами с крепнущим чувством уверенности.
— Вот он, пароход, — показываю я на темное пятно вдали, изрыгающее клубы дыма.
На деле мое внимание направлено в обратную сторону, где в любой момент может показаться быстроходный катер береговой полиции. Теперь все будет зависеть от удачи.
Спустя полчаса мы приближаемся к пароходу. На черной корме уже отчетливо видна надпись РОДИНА. Но хотя надпись эта звучит сейчас почти символически, я продолжаю бегло посматривать назад. Там, совсем еще вдалеке, показалась черная точка, движущаяся с внушающей опасения скоростью.
— Не нас ли догоняют? — спрашивает молодая женщина, поймав мой взгляд.
— Наверно. Но им не успеть.
— Как же вы вернетесь обратно?
— А зачем мне возвращаться?
— Так вас же в Болгарии будут судить!
— Посмотрим. Может, как-нибудь уладится дело.
Пароход уже рядом. На палубе столпились люди, они внимательно следят за нашими маневрами.
— Держите штурвал вот так! — приказываю Лиде.
Затем поднимаю руки и начинаю подавать сигналы. Через две минуты судно сбавляет ход. Я снова берусь за штурвал, чтобы подойти к кораблю вплотную.
— Я вот спрашиваю себя, кто вы, в сущности, такой? — слышу позади себя голос молодой женщины.
— Порой я и сам задаю себе такой вопрос, — бормочу я, запрокидывая голову.
Там, высоко над нами, на черном фоне сверкают белые буквы: РОДИНА. А чуть подальше два человека уже спускают лестницу.
1
Райская улица.
2
Почтительное обращение к старшему по возрасту или по положению мужчине.
3
Мастика — болгарская анисовая водка.
4
Сенсационный! Потрясающий! (фр.)
