Чингиз Абдуллаев - Симфония тьмы
– Вы успеете собраться? – спросил Дронго. – До вокзала минут десять езды.
– Постараюсь, – кивнула Барбара, снова поднимая трубку. – Заказывать самолет? – спросила, обращаясь к Якобсону, так и не посмотрев в его сторону. Тот не обиделся.
– Конечно, Барбара, – сказал он, – постарайтесь сделать это быстро, чтобы не опоздать на поезд с мистером Саундерсом.
– Вы дадите мне какое-нибудь оружие? – напомнил Дронго.
– Мне надоело раздавать вам пистолеты, мистер Саундерс, – раздраженно заметил Якобсон и нехотя разрешил: – Брет, выдайте ему из ваших запасов.
Брет, улыбаясь, вытащил из кобуры «магнум». Получив оружие, Дронго почувствовал себя немного увереннее. Не из-за наличия оружия. Просто он привык к «магнуму» и часто пользовался им в своих путешествиях.
Но оформление заказа заняло довольно много времени, и самолет обещали подготовить только к шести часам вечера. Поэтому Дронго и Барбара, опоздавшие на поезд, отходивший в Кёльн в час дня, поехали трехчасовым, спокойно собрав свои вещи и прибыв на вокзал за пятнадцать минут до отправления.
Непосвященные туристы не знают, что, кроме номеров, у каждого голландского поезда, следующего в сторону Кёльна, есть свое название. Сто сорок третий утренний носит гордое имя Эразма Роттердамского, сто сорок пятый был назван по имени Франса Гальса, сто пятьдесят третий получил имя великого Босха, а третий номер, самый удобный и выходящий в девять часов утра, назван именем самого выдающегося голландского мастера – Рембрандта. Дронго и Барбара выехали в Кёльн на сто сорок девятом, носящем имя знаменитого Вермеера. Очевидно, голландцам было чем гордиться, и они не упускали случая подчеркнуть это творческое наследие.
С вокзала Барбара позвонила по известному ей номеру местному резиденту ЦРУ и сообщила, что выезжает во Франкфурт. О смерти Рэнди она не сказала, но резидент спросил сам:
– У вас ничего не произошло необычного?
– Нет, – сказала Барбара, глядя на Дронго, – у нас все в порядке.
– Запомните телефон во Франкфурте, – предложил резидент.
Барбара могла и не знать о случившемся покушении, тем более если оно удалось. Убийце будет трудно оправдаться перед своими хозяевами, если он не сумеет доказать, что попал точно в цель. А живой Осинский, который появится сегодня вечером во Франкфурте, позволит усомниться в его искренности. Но сам вопрос резидента лучше всего свидетельствовал о причастности его службы к наполовину удавшемуся покушению.
На этот раз в вагоне первого класса было довольно много людей. Удобства железной дороги были очевидны. До Кельна поезд шел чуть более двух с половиной часов, а оформление билетов, погрузка в самолет, проезд до аэропорта в Амстердаме и из аэропорта в Кёльне заняли бы время даже большее, чем два с половиной часа.
Дронго взял на вокзале расписание поездов, следующих в Кёльн. Он принес его в купе и долго, внимательно изучал. Наконец Барбара не выдержала:
– Там что-то интересное? Вы так долго читаете это расписание.
– Для меня да, – пробормотал Дронго, – просто потрясающая картинка. В некоторых местах пауза между поездами составляет всего три минуты. Вы представляете абсолютную точность этих поездов?
Барбара выросла в Соединенных Штатах, где подобная пунктуальность в расписании поездов была обязательной. Она пожала плечами, не понимая, чему он удивляется. Дронго продолжал:
– Однажды в Токио я обратил внимание на расписание автобусов. В огромном многомиллионном городе автобусы ходили по расписанию с точностью в одну минуту. Это меня тогда здорово поразило. Все-таки у нас была совсем другая цивилизация. Там опоздания даже на полчаса считались в порядке вещей.
– Вам было нелегко, – улыбнулась Барбара.
– Да нет, я бы не сказал. Мы просто привыкли к такому положению дел и считали его в порядке вещей. Зато у нас были совсем другие идеалы. Другое отношение к жизни. Для вас было важно, чего человек добился, чего достиг. Вы были слишком увлечены материальной стороной цивилизации. Не знаю, может, это было рациональнее. Но в нашей цивилизации все было несколько иначе. Ценность представлял человек сам по себе, хотя положение много значило. Но у нас чиновник мог быть и зачастую был абсолютным идиотом, а работавший во дворе дворник читал Аристотеля и Платона. Такое случалось. У нас учили некоторым моральным ценностям гораздо глубже, чем у вас. Хотя, признаю, очень многие лицемерили.
– Вы все время говорите о своей стране в прошедшем времени, – заметила Барбара, – неужели это так важно для вас?
– Это моя исчезнувшая цивилизация, – пробормотал Дронго, – поэтому я так все время о ней говорю.
Она достала сигареты. И поднялась, чтобы выйти из купе, в котором нельзя было курить. Дронго улыбнулся:
– В этом наше отличие тоже. Если хотите, курите здесь, я не буду возражать.
Барбара достала зажигалку.
– Этот резидент знал о том, что случилось в «Пулитцере», – сказала она убежденно.
– Конечно, – согласился он, – поэтому наша поездка во Франкфурт так важна. Там все должно решиться. В конце концов, мне надоели все эти секреты. Ты штатный сотрудник ЦРУ?
– Нет, конечно, – засмеялась Барбара, – они завербовали меня уже после того, как я стала работать с Осинским. Просто просили сообщать о нем и его менеджере. Говорили, что это мой долг. Что так нужно. Ну, в общем, всякие патриотические слова, что говорят в таких случаях. Джордж казался мне таким беззащитным, что я согласилась. Считала, так будет лучше и для него.
– Я так и думал. Для сотрудника ЦРУ ты слишком непрофессиональна.
– В постели тоже? – улыбнулась она.
– Нет, там как раз все в порядке. Их интересовал только Джордж Осинский?
– Не только. Его отношения с Якобсоном. Деятельность Фонда, все, что касалось финансирования концертов Осинского.
– Ты не думала, для чего это им нужно?
– Честно говоря, нет. Считала, что Осинский слишком известен, поэтому ЦРУ его охраняет. Собственно, они на это и намекали. А потом, когда я все начала понимать, было уже поздно. Они и предложили мне вчера взять тебя в это путешествие по каналам.
– Почему они так хотят убрать Осинского? – нахмурился Дронго. – Вот это мне совсем непонятно. Чем им мешает маэстро?
– Вы думаете, они хотят его убить? – спросила Барбара.
– Они его уже убили, – мрачно напомнил Дронго, – просто пока это оказался Рэнди Александер. Все-таки нам нужно узнать, почему они хотят убрать Осинского. Кажется, сегодняшний вечер будет для нас очень важным.
Глава 33
Во Франкфурт они прибыли точно по расписанию. Сразу по прибытии поехали в роскошный «Hessisher Hof», расположенный рядом с железнодорожным вокзалом. В отеле они узнали, что группа с Осинским еще не прибыла. Оба номера для них были заранее забронированы, и они разместились в отеле. Апартаменты для мистера Осинского были также готовы, и Барбара как его личный секретарь получила ключи, чтобы осмотреть номер до прибытия маэстро.
Из своего номера она позвонила по указанному телефону. На этот раз ответил знакомый голос, она сразу узнала его. Это был Роджер Джоунс, который все время находился рядом, сопровождая их по Европе. Барбара взволнованно сообщила, что хочет с ним встретиться. Ничего не подозревающий Джоунс согласился, назначив свидание в ресторане отеля «Мэрриот». Как и все американцы, он не любил останавливаться в европейских отелях даже высшего класса, предпочитая им стандартные американские номера в высококлассных американских отелях, построенных в Европе. Таким являлся и многоэтажный «Мэрриот», две высокие башни которого были видны отовсюду.
Через час Барбара поехала в «Мэрриот». Ресторан, в котором они должны были встретиться, был необычным заведением, уже полюбившимся многим местным жителям. Это был своего рода спортбар. Везде развешаны фотографии выдающихся спортсменов, запечатлевшие их в момент достижения наибольших успехов. По телевизорам, расставленным по бару, демонстрировали лучшие матчи НБА и финальные матчи за звание чемпиона мира по боксу среди профессионалов. Висели клюшки лучших хоккеистов, свитера игроков в американский футбол, кожаные перчатки известных боксеров, даже майки прославленных баскетболистов.
Местные жители любили сюда приходить, отмечая тут памятные дни и разного рода торжественные даты, или просто выпить стакан пива, находясь в столь приятной для молодых людей атмосфере. Этот своеобразный спортбар притягивал многих местных жителей. Барбара с трудом нашла свободный столик у стены и в ожидании Джоунса села на удобный кожаный диван.
Тот пришел в точно назначенное время. Одетый, как всегда, в своей большой шляпе, с поднятым воротником плаща. Он прошел к столику и сел напротив Барбары. Подозвав официанта указательным пальцем левой руки, заказал для себя пива. И лишь потом снял шляпу, положив ее на стол.
