Чингиз Абдуллаев - Голубые ангелы
В этот вечер, однако, на него нашло. Он выпил первые сто граммов. Почувствовал, как обжигающее тепло разливается по телу. Решил выпить вторые сто граммов и заставил себя это сделать. Затем он вспомнил о своих испытаниях, о погибшем товарище и выпил третью рюмку. «Пьют в одиночку только алкоголики, — подумал он, — вот и я стану настоящим алкоголиком. Надо выйти куда-нибудь».
Захлопнув дверь, спустился на первый этаж. Прошел вестибюль и направился в ресторан. Швейцар предупредительно распахнул перед ним двери ресторанного зала. Войдя, он остановился, оглядываясь.
Зал был полон. Играла музыка, в одном конце слышались выкрики подвыпивших гуляк, женский смех. К нему подскочил официант.
— Что вы хотите?
Он удивился.
— Зачем ходят в ресторан?
Официант, очевидно, не понял.
— Я спрашиваю, чего вы хотите? Поужинать, заказать номер или… — он сделал многозначительную паузу.
На этот раз не понял Гонсалес.
— Что или?..
Молодой прыщавый торжествующе улыбнулся. Новичок, решил он, не знает правил, и, нагнувшись, тихо прошептал:
— Есть столик с двумя…
— С двумя?.. — недоуменно переспросил Гонсалес.
Видимо, алкоголь оказывал свое действие. Он что-то туго соображал. Официант улыбнулся чуть нагловатой, пресыщенной и презрительной улыбкой.
— Девочки, — сказал он со значением, — есть девочки.
Только теперь он понял. Снова вспомнил Джакарту и улыбнулся. Ему просто везет на подобные истории.
Его собеседник воспринял улыбку как знак одобрения.
— Мне — четвертак, девочке — полтинник, — деловито, словно все было уже решено, заявил он, — вам в номер, выберете любую.
Он даже не стал ругать этого парня. В другое время наверняка бы плюнул и ушел. Но в этот вечер… Как тяжело стоять, болит голова… Он молча кивнул и, показав свой номер на бирке ключа, повернувшись, вышел из зала.
Официант не обманул. Через десять минут в номер постучали. Он не успел приподняться с кровати, как дверь отворилась и торжествующий работник сферы обслуживания ввел в маленькую комнату двух девиц. Одна — высокого роста и довольно полная блондинка, другая — брюнетка с вытянутыми, но правильными чертами лица.
Усадив их на стулья, сопровождающий кивнул ему, и они вышли в коридор. Он снова поступил вопреки своей обычной логике. Протянул деньги и услышал в ответ:
— Которую?
— Левую, — он и на этот раз изменил себе.
Официант позвал блондинку, и за ними щелкнул замок. «Что это я?» — подумал он вдруг с удивлением. Но отступать было уже поздно.
Он вошел в комнату. Девица смерила его взглядом с головы до ног и, видимо, осталась довольна внешним осмотром.
— Сигареты есть? — спросила она низким голосом.
— Не курю. — В нем начало нарастать глухое раздражение.
Девица вздохнула, вытащила из маленькой сумочки сигарету и, щелкнув зажигалкой, закурила. Номер наполнился дымом. Он молча подвинул к ней пепельницу.
Она продолжала курить, вызывающе поглядывая на него, словно спрашивая, не пора ли приступать?
— Кстати, как насчет монет? — деловито спросила девица, докурив сигарету.
Она явно не любила терять даром времени.
— В каком смысле? — Он позволил себе немножко позабавиться.
— В смысле денег. Разве официант не сказал? Я беру полтинник. — Лицо ее вдруг стало жестким и злым. Очень злым.
— Да, да, я помню. Деньги, конечно, вперед, — он еще мог иронизировать.
Она искренне удивилась.
— Конечно.
А он вдруг подумал, что не сумел бы назвать цену своему телу, даже если бы его очень попросили. Полез в карман, достал зеленую бумажку и протянул своей гостье.
— Это мне, — девица была из опытных, — и десятку надо дать официанту.
Он улыбнулся. Все-таки этот пройдоха обманул меня.
Что ж, придется заставить его поделиться.
— Я уже дал ему двадцать пять. По-моему, более чем достаточно.
Она с любопытством взглянула на него.
— Да?! Тогда бы уж сразу выложили стольник, и я бы осталась на ночь.
— Не надо.
— Что не надо?
— Ничего не надо. Как вас зовут? — решил он сменить тему разговора.
Она сказала. Кажется, он задал еще какой-то вопрос. Она снова ответила, но было заметно, что эта затянувшаяся сцена начинает ее нервировать. Девица привыкла к устоявшимся схемам, и, когда ход действия вдруг нарушался, она чувствовала себя не в своей тарелке.
— Давайте быстрее. У меня нет времени, — сказала она деловым тоном, — принесите лучше стакан воды.
Он поднялся, взяв пустой стакан, отправился в ванную. Войдя, включил душ, наклонился и подставил голову под холодную струю. Такая процедура должна подействовать отрезвляюще. Достав щетку, причесал мокрые волосы и, чувствуя себя уже гораздо лучше, наполнил стакан водой и вышел из ванной.
В первый момент он опешил. Обнаженная девица стояла к нему спиной и аккуратно складывала одежду на стул. Голова у него вдруг нестерпимо заныла. Какой идиот, выругал он себя, развлечься захотел.
Девица повернулась к нему и, улыбаясь, нырнула в постель.
— Что будем делать? — быстро спросила она.
Словно он был пациентом, пришедшим на прием к врачу.
Он выругался. По-испански. Зло, грубо, площадной бранью. Девица не поняла его, но по тону догадалась, что это отнюдь не ласка.
— Чего стоишь? — Она перешла на «ты», словно сброшенная одежда позволяла ей такую вольность. — Раздевайся.
Ему стало противно. Он вдруг почувствовал запах. Как тогда в Джакарте. И уже жалел, что затеял эту дурацкую игру.
— Одевайся, — бросил он коротко.
— Ты хочешь чего-нибудь другого?
— Одевайся и уходи.
— Ты что, шизик? — Она гневно смотрела на него. — Тебе нужна голая баба? Посмотреть на нее, и все?!
— Я не смотрю. Уходи, я хочу спать, — он раздраженно мотнул головой.
Не осознав до конца, что происходит, она начала торопливо одеваться.
— Ну быстрее же, — не выдержал он, подойдя к дверям.
Она направилась к выходу, бросая на него испуганные взгляды. И только когда он уже собирался закрыть за ней дверь, она повернулась к нему.
— А деньги?
— Я же тебе дал, — опешил он от такой наглости.
— За что? — спросила она, задавая единственный мучивший ее вопрос.
— Просто так, — искренне ответил он, — захотел и дал.
— Пошел ты… — девица блеснула таким отборным жаргоном, что он с невольным восхищением слушал ее.
Впрочем, игра уже надоела ему. Он хлопнул дверью и, раздеваясь на ходу, прошел в комнату. Хорошо еще, что она недолго была в его постели. Последнее, что он успел сделать, — это открыть окно. Некурящему человеку трудно заснуть в комнате, полной дыма. Даже если он сильно пьян.
Утром он уже кончал бриться, когда раздался телефонный звонок. Оставив электробритву, бросился в комнату. Поднял трубку и сразу понял — опять что-то случилось. Он должен приехать через полчаса. В запасе было еще десять минут.
Он уже выходил из гостиницы, когда вдруг в вестибюле к нему одновременно шагнули двое молодых людей, по виду иностранцы. Рука автоматически нырнула влево. Пистолета, конечно, не было. Опомнившись, он сделал шаг вперед. Иностранцы спрашивали, как пройти в центр. Подробно объясняя им на своем родном языке, как туда попасть, он иногда вставлял английские слова, чтоб его поняли. Выйдя из гостиницы, пропустил первые две машины и сел в третью.
Приехал вовремя, даже на три минуты раньше. И опять сошел за два квартала до назначенного места и пешком прошел до нужного дома. Огляделся. Вошел в подъезд. Поднялся на третий этаж и позвонил. Дверь открылась почти мгновенно. Словно его ждали. Как тогда, в первый раз.
Он уже заканчивал университет, когда раздался тот первый звонок. Впрочем, выяснение всех обстоятельств, видимо, началось задолго до этого звонка. Юридический факультет он заканчивал на «отлично». А практика на пятом курсе всегда считалась приятным времяпрепровождением. Именно тогда его пригласили на беседу. В первый момент он был ошарашен — не понимал, что от него хотят. К некоторому недоумению примешивалось и любопытство.
Его приняли, побеседовали: иностранные языки всегда давались ему легко, и знание сразу трех сыграло, видимо, свою далеко не последнюю роль. Тема его дипломной работы была по кафедре международных отношений. Он почти не раздумывал. И через несколько дней вылетел в Финляндию.
Только позже, уже в Центре подготовки Интерпола, узнал, какая именно работа ему предстоит в будущем.
Теоретические занятия чередовались с практическими. Теорию он сдавал только на «отлично». Хуже было на практике. Уже лет пять как он бросил бокс (воспоминание — сломанный нос) и практически не занимался больше спортом, если не считать увлечения стрельбой. В этом он был асом: в двадцать лет выполнил норматив кандидата в мастера спорта.
Изнурительные физические нагрузки выматывали все тело. Специальная подготовка для этой специфической работы занимала несколько месяцев. И ему тоже пришлось пройти эту подготовку. Собравшиеся вместе с ним ребята — выпускники высших учебных заведений различных стран, попавшие сюда в результате достаточно жесткого отбора, еще не знали, что из ста человек специальная комиссия должна выбрать пятерых. Пятерых самых лучших, для которых уготована самая тяжелая работа.