Кен Фоллетт - Игольное ушко
– Я уже слышал о машине марки «моррис», оставленной в кустах. Где-то там, рядом, я и подобрал парня.
– Вы опознали его на фото?
– Да, конечно, хотя сначала мы ехали в темноте, и я особо не приглядывался. Зато потом, когда въехали в Абердин, рассмотрел достаточно. Это он, вне сомнений. Если бы мне показали фото раньше, я бы его моментально распознал.
– Понимаю. – Блогс мучительно думал, о чем спросить этого простофилю с пользой для дела. – Что вам в нем больше всего запомнилось, бросилось в глаза?
Ответ прозвучал очень быстро.
– Меня поразили его усталость, нервное состояние и вместе с тем решительность. Да, вот именно в такой последовательности. И потом, сразу видно, он не из Шотландии.
– Опишите, пожалуйста, его акцент.
– Ну что, самый обычный. Учился, видно, в частной школе, впрочем, не в ведущей, в одном из графств Средней Англии. Одевается безвкусно, если вы понимаете, что я имею в виду. Тогда был просто в комбинезоне. Вот, пожалуй, и все.
Кинсайд на секунду прервал беседу, предложил присутствующим чаю. Все согласились. Полицейский направился к двери.
– О чем вы говорили в машине?
– Так, в общем ни о чем.
– Но вы ведь ехали достаточно долго, какие-то темы так или иначе затрагивали…
– Видите ли, главным образом он спал. Фабер быстро починил мою машину – правда, там всего отошел проводок, но я совершенно в технике не разбираюсь – затем сказал, что его машина сломалась в Эдинбурге, а ему надо в Банф. Упомянул, что не хотел бы ехать через Абердин, поскольку у него нет пропуска в запретную зону. И тогда я… Да, я ответил, что об этом он может не беспокоиться, в моей машине патруль не страшен. Свалял этакого дурака, видите ли, но тогда я считал себя обязанным, он же меня вытащил ночью черт знает из какой дыры, понимаете.
– Вас абсолютно никто не винит, сэр, – обратился к нему Кинсайд.
Блогс имел свое мнение, но промолчал.
– Дело в том, что очень немногие люди встречались с Фабером и могут сейчас описать его нам. Подумайте еще, что он за человек? Важна любая деталь.
– Ну, помню, проснулся он, как воин. Вежливый такой, обходительный, умный. Твердое рукопожатие, я всегда подмечаю, как человек здоровается.
– Может, что-либо еще?..
– Да нет. Вот только, когда он проснулся, – Портер сморщил лоб, – правая рука у него как-то неестественно пошла в левый рукав, вот приблизительно так.
– Это уже что-то. Там он, очевидно, держит свой нож. Рукав вместо ножен, занятно.
– Все. Боюсь, больше ничем не могу помочь.
– Значит, сказал, что собирается в Банф? Вот там его совершенно точно можно не ждать. Готов поспорить, вы сообщили ему, куда едете до того, как услышали сказку про Банф?
– Да, наверное, вы правы.
– Теперь остается либо Абердин, либо он повернул на юг после того, как вы его высадили. Но ехал-то ведь Фабер в северном направлении, и вам сказал, что поедет дальше на север.
– Не стоит гадать, гаданье здесь не поможет, – заметил Кинсайд.
– Иногда помогает. Вы сказали ему, что работаете в магистратуре?
– Да.
– Вот почему он не убил вас.
– Боже, что вы такое говорите!
– Он определенно знал, что вас будут искать.
Опять открылась дверь. Заглянул какой-то мужчина и прямо с порога заявил:
– Ребята, а у меня тут кое-какая информация, которая вам наверняка интересна, черт меня дери.
Блогс улыбнулся. Судя по речи, это мог быть только капитан Дуглас – коренастый старикан с короткими седыми волосами, в зубах внушительного размера трубка, носит блейзер на медных пуговицах.
– Входите быстрее, капитан, – громко воскликнул Кинсайд. – Где это вы так промокли? Вот, старина, не надо шататься по улицам в дождь, говорили вам.
– Катись к черту. – Дуглас простодушно обвел взглядом присутствующих.
Портер выступил вперед.
– Доброе утро, капитан.
– И вам также, ваша милость.
– Ну, выкладывайте, что там у вас? – поторопил Кинсайд.
Капитан не спеша снял фуражку, смахнул с нее капли дождя.
– «Мария II» исчезла. Я сам видел, как она пришла накануне шторма. Как выходила, не заметил, но знаю, что должна была быть на месте. Так или иначе, ее нет ни там, ни на других причалах.
– Кто ее владелец?
– Тэм Хафпенни. Я ему уже звонил. Он оставил ее в порту и с тех пор там не появлялся.
– Что это за судно? – спросил Блогс.
– Сравнительно небольшая рыбацкая лодка, шестьдесят футов в длину, но широкая, крепкая, с мотором. Тип самый обычный для местных вод, рыбаки у нас вообще на это не смотрят, главное – как ведет себя в море.
– Хотел бы в этой связи задать вам один вопрос. А она может выдержать сильный шторм?
Капитан не спешил отвечать, прикуривал трубку.
– Трудно сказать, многое зависит от того, кто на борту.
– На сколько судно могло отойти от берега до шторма?
– Не на много, может, на несколько миль. «Марию II» только вечером привязали.
Блогс нервно ходил по комнате.
– И где она сейчас?
– По всей вероятности, на дне моря. Что ты пристал ко мне, нет своей головы на плечах? – Дуглас говорил без злобы, поэтому никто не обижался.
Блогс не мог поверить в то, что Фабер, скорее всего, мертв. Не более, чем робкое предположение, никаких доказательств. Надо что-то делать, нельзя бездействовать. Такого финала он не ждал, чувствовал лишь разочарование. Он почесал щеку, наткнулся рукой на отросшую щетину – нужно побриться.
– Нет, я смогу поверить в это только тогда, когда увижу своими глазами.
– Не увидишь никогда.
– Оставьте, пожалуйста, свои замечания при себе. – Блогс начал сердиться. – Нам нужна ваша информация, а не пессимизм. – Тут присутствующие при разговоре офицеры вспомнили, что, несмотря на свою молодость, он являлся здесь старшим по званию. – Давайте, если вы не возражаете, рассмотрим варианты, которыми располагаем. Первый: Фабер уехал из Абердина, скорее всего, на машине, а «Марию II» украл кто-то другой. В этом случае сейчас он уже, вероятно, добрался туда, куда хотел, но из-за шторма пока не может покинуть Великобританию. Полиция ищет его везде, ничего больше сделать нельзя. Второй: он все еще в Абердине. В городе также идет розыск. Третий: Фабер покинул Абердин морем. Здесь много проблем. Давайте изучим подварианты. Итак. А): потерпел кораблекрушение, но смог добраться либо до материка, либо до какого-нибудь острова. В): погиб. – Блогс намеренно не упомянул подвариант С): благополучно пересел на другое судно – а возможно, на подводную лодку – до начала шторма. Времени у него, правда, было крайне мало, но полностью исключить такую возможность нельзя. Если только его подобрала в море немецкая подлодка, он ушел с концами. Даже не хочется думать об этом.
– Если же Фабер добрался до берега, – продолжал Блогс, – или потерпел кораблекрушение, рано или поздно у нас будут доказательства – либо «Мария II», либо то, что от нее осталось. Необходимо прямо сейчас начать поиск на взморье, а как только позволит погода, тщательно обследовать поверхность моря с воздуха. Даже если он сейчас на дне океана, можно найти в подтверждение хоть обломки судна. Таким образом, у нас есть три готовых направления. Мы продолжаем розыск, начатый в городах и селах; предпринимаем поиски на взморье севернее и южнее Абердина; готовимся к обследованию моря с воздуха. – Все то время, пока говорил, Блогс нервно расхаживал по кабинету. Сейчас он резко остановился, посмотрел вокруг. – Вопросы? Комментарии?
День сменял утро, и все словно стали бодрее. Внезапный прилив энергии, который выплеснул на них Блогс своей речью, окончательно вывел присутствующих из утреннего оцепенения. Один уже потирал руки, прикидывая конкретный план действий, другой завязывал шнурки на ботинках, третий надевал пиджак. Офицеры хотели побыстрее начать действовать. Никаких вопросов или комментариев не было.
23
Фабер не спал. Возможно, телу и нужен был отдых, несмотря на то, что он целый день провел в постели, однако голова работала с удвоенной энергией, в мозгу прокручивались различные варианты, сценарии… впрочем, все это касалось женщин и родного очага.
Сейчас, когда он был как никогда близок к тому, чтобы выбраться, наконец, из этой проклятой страны, ностальгия по дому стала особенно острой. Он думал о толстых немецких сосисках, таких больших, что их нужно резать кусочками, привычном правостороннем движении транспорта, о действительно высоких деревьях, но больше всего о немецком языке – метких лаконичных словах, твердых согласных и чистых гласных, глаголе в конце предложения, где ему и место, потому что фразе сразу придается законченность и четкий смысл, она достигает своей кульминации.
При мысли о кульминации опять перед глазами появилась Гертруда: ее лицо внизу на постели, помада размазана от жгучих поцелуев, глаза то закрываются от удовольствия, то широко открываются вновь, влажный рот, дыхание, шепот и приглушенные вскрикивания «да, дорогой, еще… еще…».
