Эрик Амблер - Маска Димитриоса
В полубессознательном состоянии писатель бросился на Димитриоса, и они рухнули на пол, вцепившись друг другу в горло. Неожиданно Димитриос пнул Латимера коленом в живот и, освободившись, откатился от него, вскочил и кинулся к револьверу, который выронил в драке. Хватая ртом воздух, Латимер дотянулся до ближайшего предмета — тяжелого медного подноса, стоявшего на одном из марокканских столиков, — и запустил им в противника. Край подноса задел висок Димитриоса, когда тот уже наклонялся за револьвером, и заставил пошатнуться. Однако удар остановил его лишь на секунду. Латимер тут же швырнул сам столик и рванулся вперед. Димитриос охнул — столик ударил его в плечо. В следующее мгновение Латимер схватил револьвер и теперь отступал, держа палец на спусковом крючке.
Белый как полотно, Димитриос двинулся к нему. Латимер поднял револьвер:
— Еще шаг, и я стреляю.
Димитриос застыл. Седые волосы взъерошились, а шарф выбился из пальто — он излучал опасность. Хотя Латимер стал дышать ровнее, колени подкашивались от слабости, а в ушах звенело. В воздухе стоял тошнотворный запах кордита. Необходимо было что-то сделать, но Латимер чувствовал себя испуганным и беспомощным.
— Еще шаг, и я стреляю, — повторил он.
Взгляд карих глаз метнулся к лежащим на полу банкнотам, а потом снова уставился на него.
— И что дальше? — неожиданно спросил Димитриос. — Если приедет полиция, объясняться придется нам обоим. Если вы меня застрелите, то получите только этот миллион. Если отпустите, я дам вам еще столько же. Хорошая сделка.
Латимер не обратил внимания на эти слова. Он постепенно боком отодвигался, пока не смог бросить взгляд на мистера Питерса.
Мистер Питерс подполз к софе, где лежало его пальто, и прислонился к ней, полузакрыв глаза и тяжело дыша через рот. Одна пуля проделала сбоку шеи большую зияющую рану, из которой била кровь. Вторая вошла в грудь, опалив одежду. Рана сантиметров пять в диаметре представляла собой круглое багровое месиво.
Не отрывая взгляда от Димитриоса, Латимер пошел по кругу, пока не оказался рядом с мистером Питерсом.
— Как вы себя чувствуете?
В тот момент, как слова слетели у него с губ, Латимер понял, какой глупый задал вопрос. В отчаянии он попытался собраться с мыслями. Застрелили человека, а у него на мушке был тот, кто это сделал. Он…
— Мой пистолет, — пробормотал мистер Питерс, — возьмите мой пистолет. В пальто.
Он невнятно прошептал что-то еще.
Латимер осторожно пробрался к пальто и нащупал пистолет. Димитриос наблюдал за ним с еле заметной, наводящей ужас улыбкой. Латимер нашел пистолет и передал его мистеру Питерсу. Тот схватил его обеими руками и снял с предохранителя.
— Теперь, — пробормотал он, — идите за полицией.
— Выстрелы наверняка кто-то слышал, — успокаивающе сказал Латимер. — Полиция скоро будет.
— Они нас не найдут, — прошептал мистер Питерс, — приведите полицию.
Латимер замешкался. Мистер Питерс прав. Тупик окружен глухими стенами. Выстрелы могли услышать, но трудно понять, откуда раздавались звуки. Если только кто-нибудь случайно не зашел в тупик.
— Ладно. Где телефон?
— Телефона нет.
— Как… — Чтобы найти полицейского, потребуется минут десять. Разве мог он оставить тяжело раненного мистера Питерса следить за таким человеком, как Димитриос? Но что еще оставалось делать? Раненому нужна помощь врача. И чем скорее Димитриос окажется под замком, тем лучше. Латимер знал, что Димитриос понял его колебание, и это его не обрадовало. Писатель бросил взгляд на мистера Питерса, который держал на колене «люгер», нацеленный на Димитриоса.
Из шеи все еще текла кровь. Если не привести врача как можно быстрее, он умрет от потери крови.
— Хорошо, я постараюсь побыстрее.
Латимер пошел к двери.
— Одну минутку, месье. — В резком голосе засквозила настойчивость, которая заставила писателя остановиться.
— Что?
— Если вы уйдете, он меня застрелит. Разве вы не понимаете? Может, примете мое предложение?
Латимер открыл дверь.
— Если вы что-нибудь выкинете, то так и будет. — Он снова посмотрел на раненого: — Я вернусь с полицией. Не стреляйте без необходимости.
Он уже собирался уйти, когда Димитриос рассмеялся. Латимер невольно обернулся.
— Приберегите этот смех для палача.
— Я подумал, — сказал Димитриос, — что в конечном счете глупость всегда одерживает верх. Если не твоя, то чья-то еще. — Лицо его изменилось. — Пять миллионов, месье! — гневно выкрикнул он. — Этого что, недостаточно, или вы хотите, чтобы меня убили?
Латимер на несколько секунд застыл. Димитриос его почти убедил. Потом он вспомнил, что этот человек так же убеждал других, и не стал больше ждать. Закрывая дверь, он услышал, как Димитриос что-то кричал ему вслед.
Он был уже на полпути к выходу, когда услышал четыре выстрела. Один за другим раздались три. Потом тишина, и еще один, последний.
Душа ушла в пятки, Латимер развернулся и помчался обратно в комнату. Позднее ему показалось удивительным, что, взлетая вверх по ступенькам, прежде всего он боялся за мистера Питерса.
Димитриос представлял собой не очень приятное зрелище. Только одна пуля из «люгера» не попала в цель. Две застряли в теле. Четвертая, очевидно, выпущенная после того, как Димитриос упал на пол, прошла между глаз и почти снесла полголовы. Тело все еще билось в судорогах.
«Люгер» выпал из пальцев мистера Питерса, а сам он, прислонившись к краю софы, открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Внезапно он стал давиться: изо рта тонкой струйкой потекла кровь.
Почти не осознавая, что делает, Латимер споткнулся о занавес. Димитриос был мертв, мистер Питерс умирал, а Латимер мог думать только о том, чтобы не упасть в обморок.
Он попытался взять себя в руки. Необходимо что-то сделать. Например, дать мистеру Питерсу воды. Раненым всегда нужна вода. В комнате стояла раковина и несколько стаканов. Он наполнил один и понес его обратно.
Мистер Питерс не двигался. Рот и глаза были открыты. Латимер сел рядом с ним на колени и влил немного воды ему в рот. Она вылилась. Он поставил стакан и стал прощупывать пульс. Пульса не было.
Латимер мгновенно вскочил на ноги и посмотрел на свои руки. Они были в крови. Писатель вернулся к раковине, промыл их и вытер маленьким грязным полотенцем, висящем на крючке.
Нужно немедленно вызвать полицию. Два человека убили друг друга. Этим должна заниматься полиция. Хотя… что он им скажет? Как он будет объяснять свое присутствие на этой бойне? Может, сказать, что он проходил мимо тупика и услышал выстрелы? Но ведь кто-то мог видеть его с мистером Питерсом. Например, водитель такси, который их привез. А когда они обнаружат, что Димитриос в этот день взял из банка миллион франков… начнутся бесконечные допросы. Возможно, его даже станут подозревать.
Внезапно мозг прояснился. Надо выбраться отсюда, не оставив следов своего присутствия. Он быстро соображал. Револьвер в его кармане принадлежал Димитриосу. На нем были его отпечатки пальцев. Латимер вытащил револьвер из кармана, надел перчатки и тщательно обтер его платком.
Потом, стиснув зубы, вернулся в комнату, присел на колени рядом с Димитриосом и, взяв его правую руку, прижал пальцы к рукоятке и спусковому крючку. Убрав пальцы и держа револьвер за дуло, положил его возле тела на пол.
Он посмотрел на тысячные банкноты, разбросанные по ковру, словно макулатура. Кому они принадлежали — Димитриосу или мистеру Питерсу? Там была часть денег Шолема и деньги, украденные в Афинах в 1922 году. Там было вознаграждение за покушение на Стамболийского и деньги мадам Превезы. Там была стоимость карт, украденных Буличем, и часть прибыли от сутенерства и торговли наркотиками. Так кому они принадлежали? Пусть разбирается полиция. Лучше оставить все как есть. Им будет над чем подумать.
Еще оставался стакан с водой. Его нужно вылить, вытереть и поставить рядом с другими стаканами. Что еще? Кажется, все. Точно все? О нет, еще кое-что. На подносе и на столе его отпечатки пальцев. Латимер их стер. Больше ничего? Нет, отпечатки на дверных ручках. Протер дверные ручки. Еще что-нибудь? Нет. Он отнес стакан к раковине. Вытер стакан, поставил его на место и направился к выходу. Только тогда он заметил шампанское, которое купил мистер Питерс. В чаше с водой стояла бутылка — «Верзи» 1921 года.
Никто не видел, как он покидал тупик. Латимер прошел в кафе на рю де Ренн и заказал коньяку.
Его трясло с ног до головы. Какой дурак. Надо было пойти в полицию. Сделать это еще не поздно. Предположим, тела не обнаружат. Они могут лежать там неделями, в этой ужасной комнате с голубыми стенами, золотыми звездами и коврами, пока кровь не загустеет и не затвердеет, они покроются пылью, а плоть начнет разлагаться. Даже думать об этом было отвратительно. Если бы найти иной способ сообщить полиции… Послать анонимное письмо? Опасно. Полиция сразу же поймет, что в деле замешан кто-то третий, и не удовлетворится простым объяснением, что два человека убили друг друга.
