Чингиз Абдуллаев - Пепел надежды
Остальные поехали чуть позже — они давали интервью собравшимся журналистам.
Обе машины двигались к центру, когда раздался взрыв выпущенной из гранатомета гранаты. Дронго сразу же понял, что стреляли именно в них. Передняя машина едва не перевернулась, резко затормозив и с трудом удержавшись на трассе. Дронго открыл дверцу, выпал из машины. Исмаил выпал следом. Третьим выпрыгнул сотрудник чеченского МВД, встречавший их в аэропорту. Водитель на мгновение замешкался. И в этот момент второй выстрел из гранатомета попал прямо в машину. Взрыв подбросил ее вверх, и машина загорелась. Водитель с криком выбросился на дорогу. Он был еще жив, но охвачен огнем.
Увидев горящего шофера, Дронго вскочил, стаскивая с себя пальто. Он ринулся к водителю, набросил на него пальто и, не обращая внимания на его отчаянные крики, прижал к асфальту, сбивая пламя. Когда через минуту к ним подскочили Другие, огонь уже был потушен и водитель, тяжело дыша, смотрел на Дронго.
— Спасибо, друг, — прошептал он, прежде чем потерять сознание.
— В нас стреляли… — бросился к ним Чумбуридзе.
— Я же говорил, что нам пытаются помешать, — сказал Дронго, поднимаясь с земли.
— Кто стрелял? — закричал один из сотрудников чеченского МВД, подбегая к ним. Другие, достав автоматы, Стреляли в сторону разрушенного дома, откуда были выпущены гранаты.
— Вам повезло, что они целились сначала в нашу машину, — сказал Чумбуридзе. Его коллеги в это время, достав пистолеты, бросились к дому пытаясь найти стрелявших.
— Работали профессионалы, — возразил Дронго. — Сначала они остановили ваш автомобиль чтобы остановились и мы. А потом выстрелили в нашу машину.
Хотели наверняка.
— Значит, они стреляли именно в вас, — догадался Чумбуридзе.
— Пойдемте посмотрим, — предложил Дронго.
— Нет, — сказал вдруг Исмаил, вспомнив, что в его обязанности входила и охрана Дронго, — там опасно.
— Иди к черту! — разозлился Дронго. — Нам нужно посмотреть, что там происходит.
Он пошел первым, за ним отправились Чумбуридзе и Исмаил. Сотрудники чеченского МВД, рассыпавшись по всему зданию, прочесывали этажи, пытаясь найти кого-нибудь. У того места, откуда стреляли, лежали два гранатомета. Очевидно, их бросили убийцы.
— Их было двое, — уверенно сказал Дронго. — Выстрелы произведены один за другим. Стреляли два человека, почти одновременно.
Он наклонился к гранатометам, внимательно разглядывая их. Потом сел на корточки, пытаясь рассмотреть гранатометы поближе.
— Что вы смотрите? — удивился Чумбуридзе.
— Это слишком мужской вид оружия, — пояснил Дронго, — из него может стрелять только человек с короткими волосами. Гранатомет кладут плечо, это вы наверняка знаете. И, мне кажется, я обнаружил одну интересную деталь. Когда стреляешь из гранатомета, нельзя так спешить. А они очень спешили, им нужно было уйти отсюда побыстрее.
Он бережно снял с одного из гранатометов длинный женский волос. Светлый волос блондинки.
— Я же говорил, — показал он волос майору Чумбуридзе, — они слишком торопились. Гранатомет не предназначен для женщин. Это та самая женщина-убийца, которая застрелила консула.
— Тогда получается, что она ждала именно — спросил Чумбуридзе.
— Верно. Она знала, что я прилечу в Грозный. И либо здесь есть нечто такое, что нужно от меня скрыть, либо меня нужно убрать за излишнюю ретивость в Махачкале. При любом варианте она хотела убить именно меня. Светлые волосы…
Это одна из тех двух женщин, данные на которых были получены из военной контрразведки.
— Вам нужно быть осторожнее, — сказал Чумбуридзе, — кто-то целенаправленно убирает всех занятых поисками самолета.
— Кто-то заказывает им эти убийства, — хмуро возразил Дронго. — Не так важно, кто их совершает, важно — кто является заказчиком этих убийств.
— Может, вам лучше отсюда уехать? — предложил Чумбуридзе.
— Они именно этого и хотят, — задумчиво заметил Дронго. — Интересно, что в меня уже не в первый раз стреляет именно женщина. Однажды в меня уже стреляла женщина, которой удалось меня тяжело ранить. Тогда думали, что я не выживу.
— Вы хотите повторить этот печальный опыт?
— Кажется, нет. Во всяком случае, не с таким результатом. Я стал старше и мудрее. Значит, сей. час со мной труднее справиться.
Дронго вернулся к машинам. Их автомобиль сгорел полностью. Через некоторое время подъехали новые автомобили, и они сели в них, чтобы проехать в Министерство внутренних дел Чечни.
В самом министерстве царила почти фронтовая обстановка. После окончания войны Чечня оказалась наводнена оружием, боеприпасами и массой неустроенных, озлобленных людей, потерявших свои семьи или близких. Они ничего не умели делать, только воевать. И это была самая большая проблема чеченских властей.
Нужно было обустраивать всю эту массу вооруженных людей, найти им работу, обеспечить оставшиеся почти без средств к существованию семьи.
В этих условиях участились похищения людей с целью выкупа. Никаких других источников существования у людей часто просто не было. Экономика была полностью разрушена во время войны. Тысячи людей не имели крыши над головой, а те, кто имел, часто обходились без света, воды, тепла. Это была другая жизнь, другие обычаи, другие нравы, зачастую не понимаемые в Москве, а потому чужие и враждебные официальным властям, На встрече с министром внутренних дел Чечни Чумбуридзе и Дронго интересовали только сведения о пропавшем самолете. Ничего нового министр сообщить не мог. Самолет не приземлялся Грозном и не садился нигде поблизости.
Собственно, в других местах такой самолет, как «Боинг-737», и не мог сесть.
Только в аэропорту Грозного, но там он не появлялся. Если бы авария произошла где-нибудь рядом, они бы знали об этом. Однако ничего подобного не было.
Министр не мог отвечать за самолеты, которые пролетали над Чечней. У них просто не было радаров, способных следить за самолетами, летящими на высоте десяти километров.
Но министр был твердо убежден, что самолет и не мог дотянуть до Чечни.
Если российские радары засекли самолет у побережья Каспийского моря, где он упал, то лайнер не мог дотянуть до Чечни, это было ясно и без его пояснений.
Когда разговор закончился, Чумбуридзе и Дронго вышли из кабинета. Оба понимали, что министр прав. Однако в Чечне могли что-то слышать о гибели «Боинга». Но министр твердо сказал, что никаких известий о погибшем самолете в Грозный не поступало.
— Нужно вернуться в аэропорт и проверить, какие самолеты вылетали отсюда в последние две недели, — предложил Дронго. — Может быть, сам министр не знает, что там происходит.
— Вы думаете, кто-то доставил сюда груз и вывез его отсюда тайком? — спросил Чумбуридзе. — Нет, такого быть не может. Мы ведь знаем в СБК, какой груз предположительно мог находиться в самолете. Я поэтому и пытался узнать у вас.
— Но вы не говорили, что знаете.
— А вы не сказали, что находилось в самолете! — улыбнулся Чумбуридзе.
В аэропорту выяснилось, что ни один самолет не мог взлететь и сесть без разрешения представителей местных властей. Руководство аэропорта не имело права самостоятельно давать разрешение на какие-либо посадки.
— Что будем делать? — спросил разочарованный Чумбуридзе.
— Нужно выехать к границе Чечни с Дагестаном, побывать в нескольких пограничных селах. Попросим у министра машину и поедем на границу. Возможно, там что-нибудь слышали про этот самолет.
В этот момент зазвонил мобильный телефон Чумбуридзе.
— Слушаю вас.
— Чумбуридзе, передайте Дронго, что мы знаем имя женщины, которая убила консула в Махачкале, — услышал Георгий тревожный голос Максимова. — По нашим данным, Вахтрамяэ недавно погибла в автомобильной катастрофе. Это могла быть только Инга Ольшанские. Ты меня слышишь? Она была снайпером во время чеченской войны. Настоящий профессиональный убийца. Пусть он знает.
— Понятно, — уныло ответил майор. — Она стреляла в нашу машину из гранатомета, как только мы приехали сюда.
— Почему не сообщил?
— Это случилось два часа назад. Просто не успел.
— Что думаете делать?
— Дронго предложил выехать на границу Чечни с Дагестаном и проверить несколько пограничных селений. Возможно, там слышали что-нибудь об упавшем самолете.
— Проверяйте. Но помните, что завтра последний день. Послезавтра вы должны уехать из этого района. Я выпросил для вас только два дня.
— Хорошо. — Майор убрал телефон и сказал Дронго:
— Они знают имя убийцы. Это Инга Ольшанские. Если она в Чечне, нам ее все равно не выдадут. Она сражалась против российских войск во время войны.
— Ничего, — подвел итог Дронго, — зато, когда в меня будут стрелять в следующий раз, я хоть буду знать имя своего убийцы.
Глава 32
В полдень колонна въехала в поселок Октябрьский. Это был небольшой поселок на границе с Чечней. Здесь жило не больше двухсот человек, в основном старики и старухи. По всему поселку стояли пустые дома с выбитыми окнами. Из трехсот домов две трети пустовали. Здесь когда-то было отделение колхоза имени Сталина. Колхоз переименовали после пятьдесят шестого года в колхоз имени XX съезда КПСС. В шестидесятые — семидесятые годы он был довольно зажиточным.
