Чингиз Абдуллаев - «Гран-при» для убийцы
— А откуда у тебя пистолет? Зачем он тебе?
— Не будь дурой, — грубо оборвал Мансимов. Один из сотрудников Касумова надел на него наручники.
— Личные вещи в доме есть? — спросил Касумов.
— Нет, — ответил Мансимов, метнув на молодую женщину быстрый взгляд.
Но Касумов перехватил этот взгляд.
— Советую сдать все личные вещи, чтобы мы не устраивали обыск в доме хозяйки, — предложил он задержанному.
— У меня нет личных вещей, — повторил Мансимов и отвел глаза. Касумов обернулся к Шутиной, встретился с ее раскрытыми от ужаса глазами.
— Спустите арестованного вниз, — приказал он помощникам.
— Ты им не верь, Гала, — уходя, крикнул Мансимов.
Когда за ним закрылась дверь и Касумов остался вдвоем с хозяйкой квартиры, он мягко сказал ей:
— Я понимаю ваши чувства, Галина, но речь идет не о моей прихоти. В одном из ящиков, которые ваш друг оставил на складе таможни вчера ночью, мы обнаружили бомбу. Ее не успели вытащить, и она взорвалась. Это сделали друзья вашего Ильяса. Вы, наверное, слышали о взрыве в аэропорту?
— Я не работала этой ночью.
«Ну и слава Богу, — подумал Касумов, — иначе она бы предупредила своего друга».
— Вы можете позвонить и все узнать у кого-нибудь из своих подруг, — предложил он.
Шугина колебалась.
— Звоните, — настойчиво сказал Касумов, — я ведь не мог такое придумать. Тем более узнать заранее, к кому вы сейчас позвоните. Позвоните и убедитесь, что я говорю правду.
— Я вам не верю, — сказала Галина.
— Тогда тем более позвоните и убедитесь.
Она подошла к телефону, немного подумала и, быстро подняв трубку, набрала чей-то номер. Глухо спросила:
— Сима, это ты? Здравствуй, это Гала говорит. Да, это я. Ты не знаешь, что вчера ночью случилось в аэропорту?
Видимо, ей сказали что-то страшное. Она взглянула на Касумова и побледнела. Потом тихо сказала в трубку:
— Спасибо, Сима, да, спасибо, я все поняла. А ты не знаешь, чьи это были ящики? Да, спасибо. Она положила трубку и застыла в молчании.
— Вы убедились в том, что я говорил вам правду? — спросил Эльдар.
— Да, — шепотом ответила молодая женщина.
— Поэтому я прошу меня понять. Речь идет в том числе и о вашей собственной безопасности. После нашего ухода здесь тоже может произойти взрыв, и тогда вам некого будет винить, кроме самой себя.
Шугина явно колебалась.
— Я не уйду без его вещей, — заявил Касумов, — сейчас я вызову сюда еще двадцать человек и мы перевернем весь дом, но найдем то, что он у вас спрятал.
Хотя бы для вашей личной безопасности. И для его тоже.
Это решило исход дела. Женщина шагнула к стенному шкафу, достала из него «дипломат».
— Вот, — сказала она, — это его вещи. Больше здесь ничего нет.
Касумов взглянул на чемоданчик. Открыть его или подождать? Искушение было слишком большим, но он помнил о том, что случилось в аэропорту. Рисковать нельзя.
— Дайте его мне, — попросил он, — и старайтесь не делать резких движений.
Она испуганно протянула ему «дипломат». Он принял, автоматически отметив довольно внушительный вес. Посмотрел ей в глаза. Они были полны слез.
— Извините, — сказал он на прощание, — но вы поступили правильно.
— Что будет с Ильясом? — спросила она напоследок.
— Не знаю, — ответил Касумов, — но думаю, что лет десять-пятнадцать вы его не увидите. И это в самом лучшем случае.
Она охнула, оперлась о стену.
Осторожно неся «дипломат», Касумов открыл замок двери, вышел и мягко закрыл за собой дверь. Спустился вниз по лестнице, положил «дипломат» в багажник. Увидев его с чемоданчиком, Ильяс, сидевший на заднем сиденье между сотрудниками МНБ, стал громко ругаться. От бешенства у него побелели глаза, он брызгал слюной.
— Дешевка! Подстилка вонючая! Дрянь… — неслось из машины.
Он прибавлял еще массу нецензурных выражений, но Касумов его уже не слушал. Он сел за руль и выехал со двора. Обратно он ехал с еще большей скоростью, словно действительно опасался, что в чемоданчике могла лежать бомба и вставленные в нее часы отсчитывали последние минуты перед взрывом. На одном из перекрестков стоявший у машины полиции офицер ГАИ поднял руку. Касумов резко затормозил. Они действительно проехали на красный свет.
— Извини, друг, — сказал он и тут же узнал того самого инспектора полиции, который отпустил несколько дней назад Ахмедова. Старший лейтенант его тоже узнал.
— Здравствуй, дорогой, — обрадовался он, — можешь проезжать, ничего страшного.
Ему было очень приятно, что мог сделать поблажку офицеру МНБ, который поймал его несколько дней назад на взятке.
— Ах ты, стервец! — громко сказал Касумов. — Ну почему вы никак не хотите исправляться?
— У тебя, видимо, хорошее настроение, начальник, — ответил инспектор ГАИ.
— Да, — кивнул Касумов, — теперь действительно хорошее. А когда тебя выгонят из ГАИ, будет совсем хорошее.
И оставив ничего не понимающего инспектора, он рванул машину с прежней скоростью. У него теперь действительно было хорошее настроение. Часы показывали половину четвертого утра.
Дамаск. 9 апреля 1997 года
Было уже восемь часов утра, когда Дронго дотронулся до плеча задремавшей женщины. Она сразу открыла глаза.
— Что случилось? — спросила, оглядываясь по сторонам. Вспомнив, где находится, смущенно улыбнулась. — Кажется, я заснула.
— Ничего страшного, мы вместе смотрели телевизор, а потом вы задремали.
Будем считать, что мы просто дежурили по очереди.
— Из меня не получится охранник, — улыбнулась она, — я «жаворонок», и мне очень трудно сохранять нормальную форму в пять часов утра.
— Вы довольно точно определили время, когда заснули. Где-то около половины пятого, — сказал Дронго.
Она сбросила с себя одеяло, которым он накрыл ее ночью, и поднялась.
— Если разрешите, я умоюсь.
— Да, разумеется, можете пройти в ванную, — показал он на дверь в глубине спальной.
Она взяла свою сумочку и прошла к ванной, обернулась к нему.
— Спасибо за одеяло!
— У меня их было два.
— Вы неисправимы, — пожала она плечами и вошла в ванную.
Он вышел в другую комнату. Подошел к столику с телефоном. Все-таки нужно будет заказать завтрак в номер. Подняв трубку, вызвал ресторан, попросил принести завтрак через полчаса. «Если вдвоем будем контролировать дверь, возможно, не оставим шансов убийце», — отметил он для себя.
Она вернулась из ванной комнаты через десять минут. Он сообщил ей о том, что заказал завтрак. Еще через двадцать минут в дверь постучали.
— Оставайтесь в спальне, — почти приказала она ему, — если это убийца, он не начнет сразу стрелять.
Мисс Линхарт прошла к двери и осторожно посмотрела в глазок. За дверью стоял официант с сервированным столиком. Она открыла дверь, сжимая в руках пистолет, на который было накинуто полотенце.
— Проходите, — улыбнулась женщина, приглашая официанта войти.
Тот вкатил столик. Наклонился, чтобы достать заказанные омлеты с сыром.
И в этот момент Дронго поднял свой пистолет, готовый немедленно выстрелить, если пришедший сделает хоть одно лишнее движение. Но молодой человек улыбнулся и поставил тарелки на стол, сервируя его мягкими плавными движениями. Дронго стоял у него за спиной, готовый к любой неожиданности. Официант закончил сервировку стола, поставил серебряный чайник и спросил:
— Где владелец номера? Он должен подписать счет.
Дронго спрятал руку с пистолетом за спину и громко сказал:
— Дайте мне счет, я его подпишу.
Официант обернулся. Он был немного испуган, обнаружив, что кто-то стоит за его спиной. Он протянул ручку и полез за блокнотом, когда оказавшаяся теперь у него за спиной Алиса Линхарт убрала полотенце, готовая выстрелить. Официант достал счет, протянул его Дронго. Тот убрал левую руку за спину, переложил в нее пистолет и, прислонившись к дверям, протянул правую руку за ручкой.
Подписал счет. Алиса кивнула и убрала пистолет. Официант улыбнулся и повернулся, чтобы уходить. Дронго переложил пистолет в правую руку, готовый выстрелить.
Молодой человек дошел до дверей и снова обернулся. Алиса дернулась, но успела усилием воли сдержаться, не подняла руку с пистолетом.
— Приятного аппетита, — пожелал официант, выкатывая свой столик.
Когда он открыл дверь, Дронго снова поднял пистолет, но официант уже закрыл за собой дверь. Оставшиеся в номере посмотрели друг на друга, неслышно перевели дух.
— Мы становимся параноиками, — заметила женщина.
— Это был единственный шанс, — упрямо возразил Дронго.
— Уже половина девятого, — взглянула на часы Алиса, — если сегодня никого не будет, значит, вы просто ошиблись. И нам нужно срочно выезжать в Бейрут.
