Андрей Троицкий - Знак шпиона
Сегодня он не спешил уходить из бильярдной «Серебряный берег», а пару часов в одиночестве погонял шары, потому что нечем было заняться. В полдень забронировал по телефону авиабилеты на завтрашний рейс до Берлина, затем вышел на воздух и прогулялся по городу. Проглотил сытный обед в баре «Голова медведя», поехал на дальнюю окраину, достал из тайника пистолет и ещё кое-какие мелочи, которые могут сегодня пригодиться. Дьяков запасся термосом с кофе, бутербродами, подогнал «тойоту» на прежнее место только под вечер.
Когда в начале седьмого Уильямс вылезла из старенького «ниссана» с трещинкой на заднем стекле, а за ней в подъезд дома вошел незнакомый мужчина, у Дьякова оборвалось сердце.
– Мать твою, – выругал он то ли женщину, то ли её поклонника. – Сволочь.
Визит к даме ухажера ломал все планы, потому что два трупа – это слишком много. Дьяков напряженно всматривался в освещенные окна на третьем этаже, но видел только желтые полотнища занавесок, на которые лишь однажды легла человеческая тень. Конечно, можно перенести дело на завтра, забронировать билеты на другой день. Можно, но очень не хочется. К девяти вечера улица опустела от пешеходов, по-прежнему моросил дождик. Мимо «тойоты» прошли двое полицейских в длинных куртках из синтетической ткани и фуражках с шахматными клеточками на околышках, похожих на те, что носят таксисты. Все вооружение полицейского – телескопическая дубинка, рация и газовый баллончик. Полисмены о чем-то весело болтали. Дьяков усмехнулся им вслед.
Где-то через час с небольшим Дьяков вздохнул с облегчением: мужчина не остался с Уильямс на ночь, вышел из парадного, сел в свою неказистую тачку и убрался восвояси. Кем мог быть этот тип? Сослуживец? Поклонник? Впрочем, искать ответы уже не имело смысла. Дьяков неторопливо сжевал пару сэндвичей с вареной говядиной, откинул назад сидение и выключил радио. В ближайшие полтора-два часа он собирался поспать.
Дьякова разбудил дождь, тяжелые капли, застучавшие по крыше «тойоты». Он открыл глаза, зевнул и посмотрел на циферблат наручных часов: уже без четверти двенадцать, со сном он явно перехватил. Все окна в доме темные, только на втором этаже в той квартире, где живет семья клерка, через щель в плотных гардинах пробивается полоска света. Видимо, этот бедолага из Сити и его жена, лежа в двуспальной кровати, перед сном читают книжки, он, разумеется, предпочитает повести из жизни частных сыщиков, а жена слюнявые и сопливые романы про любовь, которую в реальной жизни никогда не знала. Скоро эта парочка забудется сном. Дьяков завел двигатель, включил «дворники» и тронул машину.
Попетляв по окрестным улицам, остановился у овощной лавки в двух кварталах от дома Уильямс. Полез в ящик для перчаток, переложил в карман пистолет и сувенирную бутылочку виски, напоминающую флакончик женских духов. Наклонился, запустил руку под пассажирское сидение, достал толстую дверную пружину длиной сорок сантиметров. Пружина была обмотана изолентой и помещена в чехол из синтетической кожи, наружу высовывалась массивная накидная гайка, закрепленная проволокой на конце этого приспособления. Дьяков сунул в свое оружие в левый рукав короткого плаща, взял с пассажирского кресла кепку, натянул на голову, надвинув козырек на самые брови. Вылез из машины, чувствуя, что ноги затекли и налились тяжестью.
Дождь немного утих, Дьяков медленно шагал обратной дорогой по мостовой, засунув руки в карманы и удерживая пружину ладонью. Остановившись под облетевшим каштаном, вытащил бутылочку виски, отвинтил колпачок. Запрокинув голову кверху, набрал виски за щеку, прополоскав рот, выплюнул спиртное, бросил флакончик на газон. Если случайно на пороге дома он столкнется с кем-то из жильцов, вдруг задумавших ночную прогулку, нужно дыхнуть в лицо человека, пробормотать что-то невразумительное и удалиться нетвердой походкой. Жильца не испугает появление чужого человека: пьяница заблудился на темной улице. Такая встреча вряд ли случиться, но чего в жизни не бывает… Дьяков натянул перчатки из тонкой кожи и зашагал дальше.
Через десять минут он оказался на том же самом месте, откуда уехал на машине. Огонь в окнах второго этажа погас, лампочку над подъездом погасила экономная Марта. Дьяков пересек пустую улицу, поднялся на крыльцо, открыл замок парадного ключом, потянул на себя дверь. Петли заскрипели громко, пронзительно, словно строительный кран в лютый мороз. Дьяков выругался шепотом. Щелкнуло реле, на всех этажах подъезда загорелся свет. Переступив порог, он закрыл дверь, прижался к ней спиной и замер.
Нужно выждать три минуты. Когда свет погаснет, он поднимется наверх и откроет квартиру Джейн Уильямс, разберется с ней и, прихватив золотые безделушки и деньги, чтобы инсценировать ограбление, покинет дом никем не замеченный. Лишь бы скрип не разбудил никого и жильцов. Тишина, только вода, стекая с крыши, шуршит в трубах. От лестницы его отделяет метра три-четыре, справа дверь в квартиру хозяйки, под лестницей какая-то конура, подсобная комната, где хранят рухлядь, ведра и тряпки. Позиция ясна. Лампы погасли. Тусклый свет уличного фонаря пробивался через окошко во входной двери.
Дьяков сделал пару шагов вперед и остановился. Он услышал, тихие шаги, шорохи. Вот повернулся ключ в двери Марты. Дверь открылась, старуха переступила порог.
– Кто здесь?
За её спиной в прихожей не было света, но светлый абрис лица можно было разглядеть. Дьяков шагнул к Марте.
– Простите, – сказал он придушенным голосом и дыхнул перегаром в лицо старухи. – Простите меня…
– Том, это вы? – голос Марты стал тверже и громче.
Еще секунда, и старуха закричит. Пора действовать. Держа левую руку за спиной, Дьяков выпустил пружину из рукава, сжал в кулаке её конец.
– Я немного заблудился, – он сделал ещё один шаг на голос хозяйки. – Простите. Пожалуйста.
– Кто это? Что здесь…
Коротко размахнувшись, Дьяков ударил Марту, целя в правую часть лица. И попал. Хозяйка даже не вскрикнула. Ноги подломились, она осела на пол, спиной задела раскрытую дверь в квартиру и захлопнула её. Даже в темноте, почти кромешной, можно было рассмотреть худые бледные ноги, вылезшие из-под задравшегося халата. Глаза закатились ко лбу, рот открылся, Марта застонала. Дьяков, действуя на ощупь, наклонился над старухой, правой ладонью ухватил её за жилистое горло, сжал пальцами кадык, подвижный и твердый, как орех. Руку с пружиной занес за спину. И, вложив в удар всю силу и вес тела, заехал старухе пружиной промеж глаз. Накидная гайка врезалась в затылок.
Звук от удара вышел тяжелый и глухой. Так бьется нос лодки в сырой деревянный причал. На лицо Дьякова попали теплые брызги. Сопли из носа старухи что ли?
Он разогнулся, сложив пружину вдвое, с усилием запихнул её в большой внутренний карман плаща, провел пальцами по лицу. Лизнул пальцы языком, ощутив солоновато-сладкий вкус. Черт, Марта забрызгала его не соплями, а кровью. Дьяков снял промокшую под дождем кепку, тщательно вытер лицо и кисти рук. Бросил кепку куда-то в угол, в темноту. Нагнувшись, пошарил по карманам халата, но ключа от квартиры Марты не нашел. Тогда он ухватил старуху за костяные щиколотки и, пятясь задом, поволок под лестницу. Оставил тело у входа в кладовку, подергал за ручку двери, но она не поддалась. Дьяков наклонился, толкая Марту в грудь, заткнул труп под самую лестницу. Переведя дыхание, вернулся на прежнее место, остановился и снова прислушался.
Жильцы спали, дождь лил, как из ведра.
Глава вторая
Не держась за перила, Дьяков поднялся наверх, остановился между этажами, достал сигареты, щелкнул зажигалкой. Эта встреча с чертовой хозяйкой, жертвой собственной алчности, никак не вписалась в планы. Наверняка на плаще остались брызги крови старой ведьмы. Поэтому плащ следует оставить в квартире Уильямс, когда он будет уходить оттуда. Полицейские, которые найдут тряпку, будут разочарованы: обычный ширпотреб из Юго-Восточной Азии. Таких плащей там шьют без счета. Ярлыки спороты, в карманах он, разумеется, ничего не оставит. Да, ещё нужно не забыть вымыть руки и лицо.
Он скурил сигарету в несколько глубоких затяжек, погасил её о подошву ботинка, опустил окурок в карман брюк и, поднявшись ещё на один пролет, встал перед квартирой Уильямс, наступив ногами на резиновый коврик. Свет уличного фонаря проникал сюда через окошко между вторым и третьим этажом. Этот свет был таким далеким и тусклым, что вытяни вперед руку, и не увидишь своей ладони. Приходилось действовать не торопясь, на ощупь. Дьяков расстегнул пуговицы плаща, вытащил из брючного кармана ключ и скрепленный с ним стальным кольцом двадцати сантиметровый крючок из стальной проволоки, загибавшийся на конце.
Нащупав личину замка, вставил смазанный солидолом ключ в скважину, тихо повернул его на пол-оборота, затем ещё на пол-оборота. Замок едва слышно щелкнул. Дьяков поморщился, другой рукой притянул к себе до упора дверную ручку. Продолжая поворачивать ключ, он ожидал второго щелчка, знака, что замок открыт. Еще пол-оборота. Есть. Замок щелкнул. Дьяков приоткрыл дверь так, чтобы пролезла ладонь. Он просунул в узкую щель крючок, накинул загнутый конец на цепочку, подцепил одно из звеньев, очень медленно, миллиметр за миллиметром, стал подтягивать к себе проволоку. Дьяков почувствовал, как рука потяжелела, это карабинчик цепочки вылез из паза.
