Иван Дорба - «Третья сила»
— Не глядите на меня так, — Ара заерзала на месте, — я приехала сюда прямо из разведшколы…
— Да, да, — кивнул он ей. — Нам удалось занять в свое время многие руководящие посты в бригаде Каминского, в «Русской освободительной армии». Генерал Власов принял в какой-то мере нашу идеологию, и теперь остается убедить генерала начать переговоры с Западом. — Тут председатель тяжело вздохнул и покачал головой.
— С прошлого года долблю Власову, что надо вести переговоры с англичанами или американцами… Он же заладил: «Не хочу быть предателем дважды», — бесцеремонно перебил Байдалакова сидевший в углу комнаты Казанцев.
— Совершенно верно! — подал голос маленький Трухин. — Андрей Андреевич ходит мрачный, много пьет, а напившись, плачет… Если бы немцы таким его видели… — и Трухин махнул рукой.
— Он не так глуп, чтобы не понимать своего положения! Власов боится провокации. Не верит он вам, — повернувшись к Казанцеву, заметил Поремский. — Очень много провокаторов вокруг него вертится. Где уж ему играть в опасную политическую игру? Мужичок! Может, еще и обломаем?
— Он добивается свидания с Гиммлером или с самим фюрером! Надеется, что ему позволят вооружить и оснастить техникой новые соединения из военнопленных и остарбейтеров и сконцентрировать эту армию на Восточном фронте. Надеется образовать правительство! Готовит манифест, собирается огласить его народу, — улыбнулся Кирилл Вергун. — «Мы Божьей милостью…»
— Гм! Манифест ему, кажется, уже состряпали немцы! — зло и с досадой фыркнул Байдалаков. И все поняли, что ему самому хочется издать манифест.
— Нечто вроде Брест-Литовского мира! — вставил Казанцев.
— Однако фюрер закусил удила и настолько взбешен, что любое упоминание о каком-либо сговоре с русскими выводит его из себя. Так передали мне вполне компетентные лица там, наверху. — И Байдалаков многозначительно поднял вверх руку. — Господа! Мы приняли меры, чтобы наш энтээсовский корабль не пошел ко дну, — оглядев присутствующих, он остановил взгляд на Гракове.
«Сейчас ему еще остается читать "Капитаны" Гумилева», — подумал Александр Граков, которого только недавно ввели в совет.
— Хочу предупредить вас, господа, что все услышанное здесь надо сохранять в глубокой тайне. Так вот: еще весной по рекомендации нашего генсека Георгиевского в Швейцарию ездил небезызвестный вам член нашего союза Мирослав Гроссен, под предлогом свидания с проживающими там родителями. В Цюрихе он встретился с профессором Ильиным, который переехал туда в начале войны. Профессор, как вы знаете, противник нацизма и связан с влиятельными кругами Англии и Америки. Он обещал Гроссену через авиаконструктора Игоря Сикорского, друга Аллена Даллеса, генерала Северского и Людмилу Николаевну Рклицкую, нашего деятельного члена НТС в Америке и, кстати, замечательную балерину, наладить контакты с Интеллидженс Сервис и Си-ай-си. Я предлагаю от лица совета выразить благодарность Мирославу Гроссену, а также и Александру Павловичу Гракову, который, рискуя жизнью, успешно выполняет связь между исполбюро и генсеком Михаилом Александровичем Георгиевским. — Байдалаков окинул всех выразительным взглядом и даже два раза хлопнул в ладоши.
Граков встал, поклонился собранию, сказал:
— Наряду с контактами, которые, видимо, будут налажены, нам следует подумать, как это уже делают дальновидные немецкие функционеры, и о хлебе насущном. Не имея средств, наш союз вряд ли в это тяжелое время сможет существовать, не говоря уж, увы, о невеселом будущем. Еще недавно покойный Вюрглер мне говорил об изъятии у населения Смоленска и Минска Околовым значительных ценностей. А по словам проезжавшей через Вену в Берлин Ары Ширинкиной, Околов, Болдарев, Афанасьев и Ольгский погрузили четыре вагона с ценностями, которых хватило бы союзу надолго.
Ширинкина заерзала на стуле, хотела что-то сказать, но, взглянув на осуждающе смотрящего на нее Столыпина, осеклась.
Лицо Байдалакова омрачилось:
— Зараза обогащения проникла в наши ряды, как только мы попали вопреки исполбюро на содержание гестапо и абвера. Большие оклады, возможность поживиться в восточных областях породили стремление к роскошному образу жизни… Отсюда пьянство, разврат, воровство, спекуляция, взаимная вражда, моральное разложение… В итоге — недоверие к нам, «солидаристам», не только советских людей, но и самих немцев. Гестапо следит за каждым нашим шагом. Я получил письмо от Александра Эмильевича, увы, уже после его смерти; он жаловался на Околова, уверял, что «Муха» способен на любую авантюру и даже на преступление. Вюрглер чувствовал, что за ним идет охота. Я обратился в РСХА с просьбой расследовать обстоятельства убийства Вюрглера и привлечь виновных к ответственности, но дело ушло в песок… — Байдалаков вздохнул и добавил: — После всего того, что мы знаем о грабежах и убийствах в Белоруссии… Невольно начинаешь думать, что Георгий Околов и тут приложил свои руки…
Поджарый, красивый Вергун вскочил и, укоризненно поглядев на председателя, взволнованно заговорил:
— А кто фактически содержал наш аппарат? Не Околов ли до недавнего времени посылал нам значительные суммы? Тогда нас не смущало его мародерство? А где он мог брать эти ценности? Конечно, у населения! А теперь… Ему приходится скрываться… в Берге. — И, немного успокоившись, продолжал: — Это небольшой городок в Австрии, там живут родители Болдарева. Наш «Муха» — смелый человек, но его оговаривают и ему завидуют… Немцы стали подозрительны. Создав «Комитет освобождения народов России» для участия в нем политических и национальных группировок от населения оккупированных областей и эмиграции, немцы рассчитывали применить старый, испытанный способ: «Разделяй и властвуй». Некоторые влиятельные немецкие круги хотят оттеснить наш союз. К счастью, «Комитет освобождения» благодаря генералам Трухину и Тензорову, — Вергун поклонился в их сторону, — оказался под влиянием идей нашего «солидаризма». РСХА это не понравилось! Теперь при четвертом отделе службы информации образованы группы «Комет», которые возглавляет гауптштурмфюрер Эбелинг. Немцы стремятся держать под неусыпным контролем руководителей «Комитета освобождения» и наш НТС.
— Да, да, — закивал головой Трухин, поднимаясь со стула. — Шпионить за нами поручено некоему Майковскому, бывшему начальнику полиции в Киеве, а за генералом Власовым следит некий Кромиади — эдакий ладный эсэсовский офицерик в начищенных до блеска сапогах и щеткой усиков а-ля фюрер.
— Поэтому, господа, — вмешался Казанцев, — нам следует соблюдать предельную осторожность во всем, особенно теперь, когда мы налаживаем связи с англичанами, чтобы не подвести друзей Кирилла Дмитриевича в Бреславле.
— А что касается Георгия Сергеевича Околова, — продолжал Вергун, — то…
— Кирилл Дмитриевич! — оборвал поспешно Байдалаков, укоризненно глядя на Вергуна, который утирал платком пот со лба. — Об Околове вопрос мы отложим до следующего заседания совета.
— А теперь, господа, генерал Трухин уточнит положение в РОА.
Подтянутый, сухопарый генерал Трухин легко поднялся с места и, нервно одергивая гимнастерку, быстро заговорил:
— Идет подспудная работа сепаратистов против Власова; на Раухштрассе, в доме на площади Фербеллингер, на Дугласштрассе, в отеле «Адлон» живут наши враги — Кедия, Габлиани, Шандрук, Бандера, Гриньох, Каюмхан, Бангерский, Алигбегов, Чамян, Краснов, Островский… И если бы не Кальтенбруннер и Шелленберг, то эти холопы Розенберга подмяли бы наше русское движение. Никто из них не желает признавать Власова, начиная с «президента центрального совета Белоруссии» Островского и кончая «вождем Кавказа» Кедия. На вопрос Кальтенбруннера: «Согласны ли вы под руководством генерала Власова работать над созданием правительства для вашей общей родины — России», этот грузин заявил: «Нет!» А что говорить о Бандере или представителе «Туркестанского комитета» Каюмхане, а также о Краснове или дураке Шкуро! — Генерал Трухин вытащил из портфеля листок бумаги и помахал им в воздухе:
— Прочту некоторые данные из «Протеста» немецкому командованию от вышеуказанной сволочи: «За восстановление нового порядка в Европе на стороне немцев в легионах и нолевых батальонах воюют несколько тысяч армян, северокавказцев, грузин, азербайджанцев и лиц других национальностей».
— Но это же очень мало! Капля в море. Против немцев ведут борьбу не тысячи, а миллионы! — воскликнул Граков.
— «В сорок втором году почти все эти батальоны были посланы на фронт и заслужили признание командующих округов, — продолжал Трухин, — в сорок четвертом сражались и на передовой линии атлантических укреплений с превышающим их численностью и вооружением противником. В Хорватии сражались Первый грузинский батальон, Третий северокавказский батальон дивизии "Бергман". Названные части участвовали и в тяжелых боях при отступлении из Греции. В Италии в составе сто шестьдесят второй пехотной дивизии находится азербайджанский полк, два грузинских батальона, а также формируется кавказская кавалерийская часть СС».
