Ян Флеминг - Мунрейкер
В шахте было тихо. Видимо, все они были сейчас в аппаратной. Вальтер следит, как к штуцеру присоединяется шланг. Теперь послышался далекий шум. Откуда они начнут?
Где-то рядом раздался мягкий, свистящий шорох, словно гудок далекого поезда.
Бонд стащил с себя ворот и украдкой взглянул сквозь решетку на охранников. Те, что попали в его поле зрения, напряженно всматривались в купол пусковой шахты куда-то слева от него.
Снова раздался долгий хрипловатый свист. И потом еще.
Шорох становился все явственнее. Бонд видел, как головы охранников повернулись к решетке, за которой прятались он и Гала. Казалось, они завороженно ждали, что вместе с густой струей пара, которая вырывалась из вмонтированной высоко в стену решетки, из шахты донесется и сдвоенный крик.
Бонд телом ощущал биение сердца Галы. Она не ведала, что их ждет. Она верила ему.
— Может быть очень больно, — едва слышно шепнул он ей. — Может обжечь. Но мы не погибнем. Держись. И не кричи.
— Со мной все в порядке, — рассердилась она, но он почувствовал, что тело ее прижалось к нему сильнее.
Ш-ш. Шорох все приближался.
Ш-ш! Теперь их отделяло от него всего два канала. Ш-ш-ш!!! Один. Влажный привкус пара уже давал себя знать.
Держаться, приказал себе Бонд. Он совсем задушил ее в своих объятиях и задержал дыхание.
Все. Скорей бы. Нет сил.
И вдруг — мощное давление и жар, рев в ушах и всепроникающая саднящая боль.
Потом — мертвая тишина, смесь пронизывающего холода и жара в руках и ногах, ощущение, будто ты насквозь пропитан влагой, и отчаянная попытка вобрать в легкие хотя бы глоток свежего воздуха.
Тела их помимо воли и в судорогах пытались разъединиться, выгадать лишний дюйм пространства и воздуха, чтобы облегчить страдания ошпаренных участков кожи, уже успевших покрыться волдырями. Дыхание с хрипом вырывалось из их глоток, струившаяся по стенкам вода попадала в рот. Наконец, им удалось перевернуться и, теперь они, давясь, выплевывали воду, и она сливалась со струями влаги, что текли под их вымокшими телами и вдоль обожженных лодыжек, и далее вертикально вниз по стенкам шахты, по которой совершали они свой подъем.
Рев паровой струи удалялся и, наконец, превратясь в прежний шорох, стих. В тесном бетонном узилище установилась тишина, которую нарушало лишь прерывистое дыхание и тиканье часов Бонда.
Они лежали и ждали, каждый убаюкивал свою боль.
Спустя полчаса — а может, целую вечность — Вальтер, Кребс и Дракс вереницей вышли наружу.
Однако внутри шахты — в качестве последней меры предосторожности — еще оставались охранники.
24. Старт
— Стало быть, все довольны?
— Да, сэр Хьюго, — это говорил министр ассигнований. Бонд узнал его опрятную, уверенную фигуру. — Это те самые параметры. Мои сотрудники самостоятельно проверили их сегодня утром в военно-воздушном министерстве.
— В таком случае, прошу оказать мне доверие. — Дракс взял лист бумаги и уже было повернулся, чтобы направиться в шахту.
— Минуточку, сэр Хьюго. Улыбнитесь, пожалуйста. Поднимите руку. — В последний раз засверкали вспышки, зажужжали и защелкали камеры. Дракс повернулся и зашагал к колпаку, глядя, как показалось Бонду из-за расположенной прямо над дверью решетки, прямо ему в глаза.
Толпа фотографов и репортеров рассеялась, они разбрелись на площадке, оставив лишь небольшую группку нервно переговаривающихся между собой чиновников, которые ждали возвращения Дракса.
Бонд посмотрел на часы. Одиннадцать-сорок пять. Торопись же, черт тебя возьми, думал Бонд.
Он уже в сотый раз повторял про себя цифры, которые назвала ему Гала и которые он заучил наизусть в те часы выворачивающей наизнанку боли, что последовали за пыткой паром; в сотый раз двигал он членами, стараясь поддержать в них нормальное кровообращение.
— Приготовься, — прошептал он Гале в ухо. — С тобой все в порядке?
Бонд почувствовал, что девушка улыбнулась.
— Все отлично. — Она отогнала от себя мысли о покрывающих ноги волдырях и о предстоящем спешном спуске по вентиляционной шахте, который грозил обернуться новыми ранами.
Дверь под ними громыхнула, щелкнул запор, и внизу показалась фигура Дракса, шествовавшего позади пятерых охранников. С листком ложных данных в руке он властной походкой направился к кучке чиновников.
Бонд взглянул на часы. Одиннадцать-сорок семь.
— Пора, — прошептал он.
— Удачи, — шепнула она в ответ.
Снова предстояло ползти, сдирать и пропарывать кожу. Осторожно расправляя и сводя плечи, царапая об острия металлических штырей окровавленные, покрытые пузырями ступни, Бонд начал спуск. Протаскивая свое измученное тело сквозь сорокафутовый ствол шахты, он молил небо лишь о том, чтобы силы не покинули девушку, когда она повторит его путь.
Последний десятифутовый отрезок попросту сорвал кожу на хребте, наконец, толчок в решетку, и вот он уже стоит на стальном полу, оставляя за собой вереницу алых следов и разбрызгивая повсюду капли крови со своих пропоротых до живого мяса плеч.
Освещение было уже погашено, но сквозь раскрытый колпак внутрь вливался дневной свет. От синевы неба, перемешанной с ослепительными солнечными бликами. Бонду чудилось, будто он находится внутри гигантского сапфира.
Огромная смертоносная игла, высившаяся в центре шахты, казалась сделанной из стекла. Обливаясь потом и тяжело дыша, он мчался вверх по металлическому тралу. Глядя ввысь, он едва различал, где кончается плавно сужавшийся нос ракеты и где начинается небо.
Сквозь затаившуюся словно перед прыжком тишину, что обволакивала мерцавший снаряд, Бонд слышал частое, зловещее тиканье, как если бы в чреве «Мунрейкера» цокали чьи-то крошечные металлические копытца. Оно наполняло огромное стальное пространство точно стук сердца в новелле По, и Бонд знал, что как только Дракс, находившийся в данный момент на расстоянии двухсот ярдов в ЦУ, нажмет кнопку, посылая изготовившейся ракете резкий, высокий радиосигнал, стук этот внезапно прекратится, раздастся подспудный гул, из турбин вырвутся струи пара, и следом за ними появится грохочущий сноп огня, который неспешно оторвет ракету и взметнет ее со все возрастающей скоростью по гигантской, изогнутой изящной дугой траектории.
Наконец перед ним возникло тонкое щупальце сложенной у стены стрелы. Рука Бонда уже легла на рычаг, стрела стала медленно тянуться к едва заметной квадратной дверце люка на мерцающей поверхности снаряда, за которой были скрыты камеры гироскопов.
Не успела стрела мягкими резиновыми подушечками упереться в сверкающую хромом оболочку, как Бонд на четвереньках уже полз по ней. Небольшой диск размером с шиллинговую монету, смонтированный заподлицо с поверхностью, находился именно в том месте, где описывала Гала. Надавив на него. Бонд услышал щелчок, и крошечная дверка под воздействием тугой пружины распахнулась. Он уже был внутри. Осторожно — не поранить голову. Сверкающие рукоятки под выпуклыми стеклами компасов. Повернуть, закрутить, зафиксировать. Теперь вертушка. Программа полета. Повернуть, закрутить. Очень осторожно. Фиксация. Последний взгляд. Теперь на часы. Четыре минуты до старта. Только без паники. Назад. Щелчок люка. Вновь по стреле. Ни в коем случае не смотреть вниз. Стрела убрана. Зафиксирована держателем. И теперь к трапу.
Тиканье продолжалось.
Сбегая вниз, Бонд заметил напряженное, бледное лицо Галы, стоявшей возле открытой внешней двери кабинета Дракса. Боже, как саднит тело! Последний скачок и неловкий бросок вправо. Гала с шумом захлопнула внешнюю дверь. Затем хлопнула внутренняя, и они, пересекши пространство кабинета, стояли уже под струями душа, вода со свистом катилась по их прижавшимся друг к другу телам.
Вдруг сквозь весь этот шум, перекрывая биение сердца, до слуха Бонда донесся электрический треск и вслед за ним голос диктора Би-Би-Си, раздававшийся из большого приемника в кабинете Дракса, от которого их отделяло лишь несколько дюймов тонкой перегородки душа. Оказалось, что Гала вспомнила о приемнике и, пока Бонд возился с гироскопами, успела нажать нужные клавиши.
— ...задерживается на пять минут, — произнес живой, возбужденный голос. — Нам удалось убедить сэра Хьюго выступить перед нашим микрофоном с краткой речью. — Бонд закрыл воду, и теперь голос доносился более отчетливо. — Он — сама уверенность. Что-то шепчет на ухо министру. Оба смеются. Интересно, о чем они говорят. Мой коллега принес последнюю сводку погоды из военно-воздушного министерства. Что в ней? На всех высотах идеальные условия. Превосходно. У нас здесь также прекрасная погода. Ха-ха. Толпы зрителей, что собрались неподалеку от базы береговой охраны, получат великолепный загар. Их буквально тысячи. Что вы говорите? Двадцать тысяч? Что ж, похоже на правду. На Уолмер-Бич также негде яблоку упасть. Кажется, весь Кент вышел сегодня на улицу. Боюсь, сегодня все мы изрядно растянем шеи. Хуже, чем на Уимблдоне. Ха-ха. Что это там показалось возле причала? Клянусь небом, это всплыла субмарина. Поистине, захватывающее зрелище. Это одна из самых наших больших субмарин. Команда сэра Хьюго направляется на причал. Они выстраиваются на причале словно для парада. Наши герои. Грузятся на борт. Какая дисциплина. Таков, видимо, план Адмиралтейства. Они будут наблюдать за происходящим с этой своеобразной трибуны в Ла-Манше. Потрясающее зрелище. Хотел бы я быть среди них. Теперь сэр Хьюго приближается к нам. Через несколько секунд он обратится к вам. Как величава его фигура. Он принимает поздравления. Уверен, каждый из нас хотел бы его сейчас поздравить. Вот он появляется в центре управления. За его спиной вдалеке сверкает нос «Мунрейкера», лишь чуть-чуть высовываясь из-за стены стартовой площадки. Надеюсь, у кого-нибудь здесь есть камера. Передаю микрофон, — пауза, — сэр Хьюго Дракс.
